Сергей Соболев - Кондор принимает вызов

И все из-за сущего пустяка: Бушмин стал свидетелем не очень красивой сценки с участием банкира Казанцева и незнакомой молодой женщины. Женщина, надо отдать должное, настоящая красавица. Эпизод сей имел место во время фуршета, венчавшего успешно прошедшую городскую выставку изделий из янтаря. Данное мероприятие почтила присутствием вся губернская знать.

Бушмин скучал в вестибюле Дома художников, на втором этаже которого была развернута экспозиция, остальные «прикрепленные» либо перекуривали на воздухе возле машин, либо держались поближе к охраняемым персонам.

Эти двое спустились по лестнице: впереди молодая женщина, она была уже одета в плащ и держала в руке сумочку и зонт, а следом за ней Казанцев — сорокалетний лощеный мужчина в смокинге. Молодая особа явно чем-то была расстроена и торопилась покинуть мероприятие, хотя именно это почему-то не входило в планы преследовавшего ее дельца. Если перевести на человеческий язык речи банкира — тот был слегка навеселе и не стеснял себя в выражениях, — то его требования сводились к следующему: «Ты обязана остаться! Когда все закончится, поедешь со мной! Вопрос решен и обсуждению не подлежит».

Бушмин не имел ясного представления, кем приходится эта дама крутому банкиру, но она явно не собиралась потакать его прихотям. В ее взгляде сквозило плохо скрываемое презрение, но в то же время она была здорово напугана и представлялась слабым, беззащитным существом.

Подчиняясь какому-то неосознанному рефлексу, Бушмин «случайно» преградил путь «янтарному барону», тем самым давая молодой женщине возможность беспрепятственно выскользнуть через дверь парадного на площадь Победы.

Вот, собственно, и все.

Из «Балтии» Бушмин вылетел как пробка из бутылки, стремительно и с треском. К тому времени у него уже зародились смутные подозрения относительно этой «хитрой» фирмы, и в голове исподволь зрело решение расстаться со своей новой службой. Тем более что какие-то его личностные качества и черты характера не вполне устраивали работодателей, и прежнее доброе отношение руководства сменилось настороженностью и пристальным вниманием к каждому его слову и поступку.

Напоследок Карсаков по-доброму присоветовал ему: «Андрей, будет лучше всего, если ты уедешь из города. Здесь у тебя нет никаких жизненных перспектив».

Не зря ходили слухи, что Казанцев на редкость злопамятен. Причем это качество в удивительной степени смешано в нем с респектабельным видом и демонстративным высокомерием. В речевом обороте банкира самое ходовое слово — быдло. Так он изволит именовать свою челядь и даже прихлебателей из среднего чиновного сословия, короче, любого, кто не входит в узкий круг истинных хозяев западного анклава России.

Бушмин был далек от мысли, что его судьбой озаботился лично Алексей Игоревич. Такое внимание к нему не по чину. Казанцев человек занятой, он вершит большие дела. Но и обид никому не прощает, благо под рукой целый штат спецов по обделыванию грязных делишек. Кто-то из его «шестерок» и взял на себя задачу приструнить охранника, посмевшего спутать планы влиятельного дельца.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что уже месяц с лишком Бушмин не может подыскать себе подходящей работы. В областном центре насчитывается около двадцати банков, можно было бы устроиться в охрану, но путь ему везде заказан. В детективных агентствах города тоже ничего не светит. Другие варианты, вроде устройства в РУОП, вернее, в СОБР отпадали один за другим. И места вакантные имеются, и связи кое-какие есть, но стоит лишь ему обратиться, как перед ним тут же зажигают красный свет.

Вспомнив выкатившиеся из орбит глаза Казанцева, мгновением позже буквально налившиеся кровью от бешенства, Бушмин остро пожалел, что не дал тогда банкиру в рожу. Другого такого случая уже не представится — не подпустят. Хотя и тогда следовавшие по пятам за Казанцевым «шкафы» уже готовы были в клочья порвать Бушмина, и лишь благодаря другим сотрудникам фирмы, среди которых был и Карсаков, удалось избежать серьезной разборки...

«Девятка», проследовав по Шевченко, вымахнула на Центральную площадь: справа наехало здание гостиницы «Калининград», напоминавшее коробку из-под обуви, слева, на набережной Преголе, громоздился серый уродливый долгострой — с давних времен именуемый «Домом Советов» — несмываемое позорное пятно в биографии нескольких поколений городских властей.

«Вот пуля пролетела, и ага...» — тревожно сообщил динамик голосом Олега Янковского.

А пассажиру все нипочем, дрыхнет себе — горя не знает. Пора играть побудку, уже почти добрались до места.

— Любезнейший, пора просыпаться!

Поскольку пассажир никак не прореагировал на прозвучавшее предложение, Бушмин слегка толкнул его локтем в бок.

— Вам по какому адресу?

Слегка притормозив, Бушмин пропустил на эстакадный мост «Икарус», затем, включив поворот, приготовился сворачивать на Вагнера. Держа руль левой рукой, правой он довольно бесцеремонно тряхнул «попутчика» за плечо.

— Подъем, приятель! Показывай, куда дальше-то ехать...

«Вот пуля пролетела, и товарищ мой упал...» Миновав платную автостоянку, «девятка» вползла в узкое горлышко улицы Вагнера. Реакция «приятеля» на призывы извозчика оказалась весьма странной: в горле у него заклокотало-забулькало, затем он пробормотал нечто маловразумительное, выгнулся всем телом... и затих.

В грозовую ночь с 30 апреля на 1 мая улицы и площади города К. казались вымершими, будто многочисленные обитатели человеческого муравейника все разом впали в странное оцепенение. Именно казались, ибо в действительности воцарившиеся здесь на короткое время мир и покой были иллюзорны. Древний город, за последние десятилетия успевший сменить не только название, но и до неузнаваемости переменить свой внешний облик, даже в ночную глухую пору не смыкает своих старческих век.

Темно-вишневая «Ауди», нервически подмигивая габаритными огнями, свернула с широкого Советского проспекта в неприметный сонный переулок. Водитель притормозил у невысокой фигурной ограды, подставляясь под недремлющее око телекамеры. Охранник на пульте не заставил себя долго ждать: створки ворот бесшумно поползли в стороны, а спустя короткое время точно так же мягко и бесшумно отворилась массивная входная дверь.

Людвиг Риттер, наведавшийся в германское торгпредство в столь неурочный час, занимал скромный пост консультанта многопрофильной компании со смешанным капиталом «Балтинвест», чья штаб-квартира размещалась в северной части Ленинского проспекта. Филиал компании находится где-то в пригороде Гамбурга, так что по роду службы Риттеру доводится часто бывать в фатерланде. А заодно местная «крыша» позволяет ему решать свои основные задачи: Риттер — сотрудник Оперативного управления службы безопасности, за плечами у него семилетний опыт работы в отделе спецопераций.