Дмитрий Черкасов - Пятая Стража

— Скоро как подушка для булавок будешь!

— Кульно…

Она поцеловала брата в щеку, лизнула бусинками серег. С этой ласковой оторвой в доме не было покоя ни на минуту. Мама измучилась, придумывая для нее развлечения. Маринка свозила девочку вместе с экскурсией в Кронштадт — Вике не понравилось.

— Грязный таун, а море у нас красивее.

Зато в Кронштадте она успела проколоть себе бровь, пока туристы объедались достопримечательностями под Маринкиным соусом.

Андрюха достал из шкафа белоснежный платочек, сложил его уголком и заткнул в нагрудный карман пиджака. Посмотрел, подумал, убрал. Не то.

Вика, оттянув веко и моргая одним глазом, с интересом следила за его манипуляциями.

— А что ты делаешь?

— Понимаешь, мне нужно выглядеть как секретарь или мелкий холуй важной персоны. Но при этом вполне культурно.

— Культурный холуй? Понимаю… Мамин шофер такой. Погоди секунду… не вертись…

Она проворно и ловко, точно и не спала, расчесала пальцами, разгладила Андрюхины светлые волосы на пробор посередине, пригладила, прошлась своим кремом и напоследок слегка спрыснула лаком сильной фиксации.

Получилась ужасная, плосконосая, угодливая морда с жирными прилизанными волосами и хитрыми глазками — как раз то, что надо. Мама всплеснула руками. Лехельт вздохнул — и остался доволен.

— На зеркало нечего пенять…

— Возьми меня на задание! — попросила Вика. — А я хочу! Мама будет открывать филиал в Питере — я ей скажу, чтобы назначила тебя управляющим!

— Нет! — сердито отрезал Андрей. — Не шантажируй меня! Если хочешь ужастиков — сходи в «Кунсткамеру» или в Музей криминалистики!

Он не привык ощущать себя бедным родственником.

Шел мокрый снег с дождем. Набросив на плечи теплую кожаную куртку, Лехельт сидел за рулем новенькой черной «девятки» у Московского универмага и поджидал Ролика. Они заранее обо всем условились. Черная «девятка» всегда ходила под начальником отдела. Завалишин негласно запретил сажать на нее кого-либо, но хитрый Ролик, напирая на специфику сегодняшнего задания, заставил Зимородка обратиться к Виктору Петровичу и получить разрешение. У стажера на эту машину был дальний прицел.

Ролик вскоре появился из прохода во двор, шагая широко и независимо. Он размахивал прямыми до кончиков пальцев руками, как палками, поводил плечами и шел прямо на людей, как бы не замечая никого. Рядом с ним, едва поспевая, заглядывая ему в глаза на ходу, торопилась низенькая, толстая девица, толкая круглыми коленками полы роскошной мокрой шубы.

Лехельт вышел из машины, распахнул дверцу и стоял, заложив руку за борт куртки, поглядывая вокруг с недобрым прищуром.

— Здравствуйте, Виктор Салманович, — сдержанно подобострастно поприветствовал он «шефа».

Ролик едва кивнул, остановился и снисходительно приобнял девицу.

— Бай-бай, детка! До вечера! — он чмокнул ее в полную розовую щеку.

Девица из-за его плеча глазела на Лехельта с любопытством. Андрей, будто не замечая, достал из кобуры под мышкой пистолет, заглянул зачем-то в черный ствол и резко вбросил оружие назад в кобуру. Глаза девицы округлились. Ролик сел, Лехельт захлопнул за ним дверцу, проворно обошел вокруг машины и занял место водителя. Они рванули с места в карьер в сторону центра — точно по графику.

— Ну как? — спросил Андрюха. — Я справился? А кто она?

— Дочка замдиректора «Балтики»… если не врет, — сказал Ролик. — Эндрю, проси что хочешь! Я твой должник по гроб! Ты, может быть, жизнь мне устроил!..

— Неужели женишься?

— С визгом! И изменять не буду… первые годы точно не буду! Я не беспределыцик, понимаю счастье женщины…

— Ладно! — важно потянулся Лехельт. — Станешь крупной шишкой — возьмешь меня на работу.

— Не вопрос! Слушай, как клево рассекать нормаль но прикинутым, в белой рубашке, при галстучке! Не в ватнике и бахилах вонючих… Почему в Америке все агенты ФБР — в костюмчиках?

— Там в белых рубашках ходят все поганцы, а правильные парни — в ковбойках. Наверное, белых воротничков там не любят.

— Да и забить! Чистая работа есть чистая работа!

— Сто пудов!

Они были почти ровесниками и легко понимали друг друга.

Лехельт свернул, притормозил и встал.

— Вот мы и на месте. Пока у нас есть десять минут — сгоняй за мороженым, раз должник!

— Момент!

Ролик выскочил из машины и веселым щенком бросился к лотку. Ботинки на нем были старенькие, густо наваксенные. Лехельт покачал головой. Потом посмотрел в зеркало, взлохматил волосы обеими руками, пытаясь разрушить ненужный теперь холуйский прикид — не вышло. Лак сильной фиксации держал волосы в прежнем, дурацком положении.

Они стояли на Благодатной улице и ждали появления человека, выезжавшего с Новоизмайловского проспекта точно по графику. Сам график запланированных перемещений лежал у Лехельта на приборной доске и был изучен тщательно. Человек этот, председатель одного комитета в администрации города, пожаловался в управление ФСБ на слежку, и Шубин, скрепя сердце, оторвал один наряд от того дела, которое полагал первоочередным на сегодня.

Лехельт и Ролик в то утро вели контрнаблюдение. «Контру».

Обзор из машины закрывали ларьки, и Андрей-Дональд вышел на тротуар размяться, а заодно и осмотреться. Задача контрнаблюдения имеет свою специфику. Просмотрев марки и номера машин, припаркованных в округе, Андрей уже шагнул навстречу Ролику, бегущему вприпрыжку с порциями мороженого в руках, как вдруг тонированное стекло вставшей неподалеку серебристой «ауди»-ретро опустилось, из рукава шубы выставилась пухлая ручка в перстнях и пальчиком поманила растерянно замершего Ролика.

— Ты, фофан, носишь мороженое своему водиле? — спросила толстая дочка замдиректора пивной империи. — Ты на кирзу свою рваную посмотри, а потом мозги впаривай! Я тебя сама сразу раскусила… гад! Носки нормальные купи сначала!

Некоторое отчаяние в голосе указывало на то, что не сразу, и не сама — но для Ролика было уже все равно. Он попытался было улыбаться во все тридцать два бакинских зуба — безрезультатно. Мощный электропривод плавно поднял темное стекло, серебристая рыбка «ауди» постояла с минуту, пока хозяйка утирала невидимые миру слезы, вильнула кормой и пропала в пучине питерских улиц.

Ролик повесил плечи, подобно старухе у разбитого корыта.

— Вот это облом!.. Такая разводка сорвалась!..

Впрочем, долго унывать было не для него.

— Забьем! Найду другую! Питер — базар невест! И носки у меня вполне приличные.

— Где ты их кадришь? — поинтересовался Лехельт, кусая твердое мороженое.

— Да по клубам же! Им ведь тоже скучно дома сидеть. На слишком крутых я не прыгаю, ищу по себе… Чего скалишься? Реальный шанс, скажешь нет? Им со мной весело, это главное. Может и Томка еще передумает. С дураками скучно!