Лэрри Бонд - Котел

Он довольно упорно торгуется, наш маршал. К тому же он понимает, что, чем меньше французы будут уверены в победе, тем дороже они заплатят за нашу помощь.

Эрин снова кивнула. Судя по тому, что ей было известно о Каминове, утверждение полковника имело смысл. И она перешла к следующему вопросу из списка Алекса Банича.

– А как насчет доказательств, в которых мы так нуждаемся? Есть ли у вас что-нибудь для меня?

И она посмотрела на хозяйственную сумку, которая стояла на земле между ними. Она захватила ее с собой, во-первых, для прикрытия, а во-вторых, для того, чтобы положить в нее документы, которые может передать Соловьев.

Полковник покачал головой.

– К сожалению, пока никак.

– Но вы же понимаете, полковник, насколько важно нам...

Он поднял руку, призывая ее замолчать.

– Моя дорогая мисс Маккена! Я – человек одаренный во многих областях, но я, увы, не волшебник, – он грустно улыбнулся. – Может быть, мои соотечественники не умеют построить приличный автомобиль или вырастить хороший урожай, чтобы прокормить самих себя, однако в искусстве охранять секреты они превзошли многих. – И, нахмурившись, пояснил: – Все документы, которые используются на переговорах, пронумерованы, и подписи на них ставят только самые высокопоставленные члены обеих делегаций. Любое фотокопирование, будь это даже обеденное меню, может производиться только под надзором офицеров безопасности обеих сторон. И хотя способ обойти все эти предосторожности вполне может существовать, однако я до сих пор такого способа не нашел. – Полковник пожал плечами. – Передайте вашему начальству, мисс Маккена, что я буду продолжать свои попытки, однако они должны иметь в виду, что если я попадусь из-за какого-то жалкого листка бумаги, это не принесет пользы ни вам, ни мне.

– Хорошо, – Эрин услышала в его голосе напряженные нотки и поняла, что за дамоклов меч висит над ним. Если ее арестуют, она может по крайней мере надеяться, что когда-нибудь ее на кого-нибудь обменяют. Если ФСК схватит Соловьева... Однажды КГБ в качестве примера живьем сжег одного "изменника родины" в печи крематория. Экзекуция была заснята на пленку, в назидание всем потенциальным изменникам и "перевертышам". – Поверьте, полковник, мы очень высоко ценим все, что вы для нас сделали, – повернулась она к нему.

– В самом деле?

– Я – да, – она снова посмотрела на него.

Полковник улыбнулся, демонстрируя ту веселую бесшабашность, которая так понравилась ей в день, когда они впервые встретились на приеме в посольстве и танцевали.

– Для меня этого достаточно.

Его улыбка стала задумчивой и немного тоскливой.

– Боюсь, что нам пора разойтись.

Эрин кивнула. Они оба как-то позабыли о времени и об окружающих.

– Когда можно ожидать вашего следующего звонка?

– Завтра.

– Так скоро?

Соловьев мрачно кивнул.

– События развиваются слишком быстро, мисс Маккена. Завтра или послезавтра наши с вами страны уже могут оказаться в состоянии войны.

Никто из них не заметил в толпе маленького человечка с крысиным лицом, который незаметно фотографировал их при помощи миниатюрной камеры с телеобъективом.

29 ИЮНЯ, РОТА "АЛЬФА" 3-й БРИГАДЫ 187-го ПЕХОТНОГО ПОЛКА 101-й ДЕСАНТНО-ШТУРМОВОЙ ВОЗДУШНОЙ ДИВИЗИИ, ПОЛЬША, НАСЕЛЕННЫЙ ПУНКТ СВЕЦЕ

Импровизированный конвой, доставивший восемьсот человек 3-й бригады 187-го полка, остановился неподалеку от штаба, расположившегося в небольшом поселке у шоссе, и капитан Майкл Ренолдз пошевелился на своем продавленном сиденье. Он был очень рад, что это путешествие наконец закончилось. Поднявшись, он собрал свое имущество и, потягиваясь, вышел из школьного автобуса, второпях размалеванного под камуфляж.

Они выехали из Гданьска в шесть часов утра и двигались днем, невзирая на все опасности такой поездки. Быстрота и скорость были гораздо важнее, чем все остальное, а в штабе их заверили, что их колонну будет прикрывать патруль истребителей. За весь путь Ренолдз так и не увидел ни одного самолета, ни своего, ни вражеского, однако в конце концов они добрались на место без потерь. В значительной степени облегчение, испытанное в связи с окончанием утомительной поездки, объяснялось еще и тем, что он не находился больше внутри автобуса, представлявшего из себя хорошо заметную, легко уязвимую и практически неподвижную мишень, к которой зачем-то были приделаны колеса. Это чувство было присуще всякому солдату-пехотинцу, который, находясь на поле боя в окружении танков, артиллерии и прочих несущих смерть приспособлений с лазерным прицелом, привык полагаться на свои ноги и чувствовал себя в безопасности только в укрытии.

Для того, чтобы покрыть расстояние в сто двадцать пять километров, отделяющее Свеце от Гданьска, им потребовалось четыре часа. Капитан Ренолдз был уверен, что до них многие туристы неоднократно проделывали тот же путь. Шоссе №5 пролегало параллельно Висле, и по сторонам его то и дело попадались памятники старины и сотни небольших хуторов и ферм. Их путешествие тоже могло быть похожим на туристическую поездку по живописным местам, если бы не толпы перепачканных и оборванных беженцев, запрудивших шоссе. Несмотря на то, что приметы войны ощущались уже в Гданьске, именно это утреннее путешествие подарило капитану ощущение реальности всего происходящего.

На протяжении всего пути разбомбленные дома и сожженные фермы стояли как немые свидетели огневой мощи армий ЕвроКона, однако команды польских подрывников тоже не оставались без дела. Сначала Майкл Ренолдз думал, что разрушенные мосты и изрытое воронками полотно шоссе являлись следствием воздушных рейдов авиации ЕвроКона, однако вскоре они миновали штаб саперного подразделения, которое на их глазах уничтожило мост через Вислу у Грудзёндз.

Относительно недолгое путешествие заставило Ренолдза осознать, насколько близко подошли французы и немцы к своей цели. Даже на скорости около двадцати миль в час их колонне потребовалось лишь одно утро, чтобы покрыть это расстояние. И если 101-я дивизия не сдержит противника в самое ближайшее время, Гданьск неминуемо падет.

Чем ближе они подъезжали к Свеце, тем меньше гражданских лиц появлялось в поле зрения, и тем больше военной техники видели они. Майкл с облегчением заметил стартовую площадку штурмовых вертолетов АН-64 "Апач", полускрытую за небольшой рощицей, а когда они уже въезжали в поселок, он разглядел и батарею ракет "Хот", прикрывавшую эти вооруженные вертолеты.

Свеце был передовой базой поддержки для 3-й бригады и ее трех пехотных батальонов, и узкие улочки поселка были запружены техникой, раскрашенной в грязноватые серо-зеленые цвета. Штаб бригады расположился в единственной гостинице поселка, и Ренолдзу показалось, что теперь, когда большинство жителей снялись с мест и подались на север, в этой маленькой польской деревне американцев стало намного больше, чем поляков.