Лэрри Бонд - Котел

Банич осторожно поставил стакан и повернулся навстречу знакомому голосу. В дверях стоял полковник Валентин Соловьев и держал в руках картонную папку. Его форма, как и всегда, выглядела так, словно была только что вычищена и отутюжена, и Алекс внезапно устыдился своей измятой одежды и щетины. Полковник шагнул в комнату и прикрыл за собой дверь.

– Я не понимаю, почему меня задержали и не выпускают, полковник, – автоматически проговорил Банич, лихорадочно соображая. Что означает это появление Соловьева? – Все, что я сделал, это попытался помочь несчастной женщине, которую хотели похитить.

– А заодно прикончили двоих агентов французской разведки, – добавил Соловьев, испытывая очевидное удовольствие от всего этого спектакля. – Несчастная жертва оказывается американским дипломатическим работником, также подозреваемым в шпионаже. Любопытное совпадение, вы не находите? Настолько любопытное, что в него просто невозможно поверить, – его голос стал жестче. – Однако все становится на свои места, стоит только подумать о том, почему и зачем вы оказались в этом месте и в это самое время.

Он помолчал.

– Давайте будем откровенны друг с другом. Не было никакой достаточно веской причины, чтобы человек по имени Николай Юшенко, оказался в парке Горького вчерашним вечером. А если бы он даже оказался там, то ни за что не стал бы вмешиваться в события, которые со стороны весьма напоминали задержание преступника официальными властями, отнюдь не "похищение", как вы выразились... – Соловьев тонко улыбнулся. – Но мы оба знаем, что у офицера Центрального разведывательного управления США такая веская причина была. Не так ли, мистер Банич?

Кажется, он серьезно влип! Алекс решил выкручиваться напропалую.

– Кто-кто?!

– Не пытайтесь играть со мной в эти игры. У нас с вами нет времени, чтобы тратить его зря. – Соловьев открыл папку, которую держал в руках, и бросил на стол две черно-белые фотографии. Банич внимательно рассмотрел их. На снимках был изображен он сам, только в костюме и при галстуке, с бокалом вина в руке. По всей вероятности, эти фото были сделаны во время одной из бесчисленных конференций, которые он посещал в течение какого-то непродолжительного времени после приезда в Москву. Проклятье!

Соловьев кивнул головой.

– Если, конечно, у вас нет двойника в посольстве Соединенных Штатов, в чем я весьма сомневаюсь, то эти снимки дают мне основание предположить, что вы и есть Александр Банич, несколько туповатый, но исполнительный помощник атташе по экономическим вопросам. – Полковник покачал головой в знак насмешливого разочарования. – Похоже, мои коллеги из ФСК сели в лужу, мистер Банич. Их досье описывает вас, как "совершенное ничтожество, трутня, спивающегося бездельника", – он пожал плечами. – Должен признать, что ваша работа была безукоризненной. Я подозревал, что человек, которого я знал как Юшенко, передает кое-какую конфиденциальную информацию украинским властям, но я и представить себе не мог, что вы – агент американской разведки.

Банича утомила игра в "кошки-мышки", затеянная Соловьевым, и он резко спросил:

– Если вы так уверены в этом, полковник, то где же тогда сотрудники вашей контрразведки? Почему они не забирают меня к себе?

Соловьев смерил его неожиданно мрачным взглядом.

– По двум причинам, мистер Банич. Во-первых, им неизвестно, что я догадался, кто вы такой на самом деле. Во-вторых, им до сих пор ничего не известно о том, что случилось вчера в парке Горького.

– Что!? – Банич не смог скрыть своего изумления. – Почему?

– Потому что я – не единственный высокопоставленный русский офицер, который борется против незаконного военного режима и его безумной политики. Генерал Пихоев – еще один такой человек.

Банич тихонько присвистнул. Генерал-майор Константин Пихоев командовал всей московской милицией. Не удивительно, что сведения об инциденте в парке до сих пор не достигли ушей сотрудников ФСК. После того, что он услышал, Банич вынужден был заново оценить Соловьева. Столь высокопоставленные союзники заставляли взглянуть на него под совершенно иным углом зрения. Не волк-одиночка, а представитель оппозиционного движения, скрытно действовавшего внутри каминовского военного правительства. Неужели такое возможно?

"Да, возможно", – рассудил он. Многочисленные "чистки", проведенные Каминовым, были направлены против самых ярых, с наибольшей силой заявивших о себе приверженцев демократических идеалов в армии и в министерствах. Более разумные и дальновидные офицеры и госслужащие могли удержаться на своих постах, заявив о своей лояльности новому правительству России. Соловьев и был одним из таких людей.

Банич кивнул. Подобная двойная игра была прекрасно знакома всем тем, кто получил свои высокие посты тогда, когда Советский Союз доживал свои последние дни. Впервые ему показалось, что он видит выход из смертельной ловушки, в которую попал. Соловьев, Пихоев и те, кто их поддерживает, приложат все усилия, чтобы это происшествие осталось в тайне. Но тут его поразила одна неприятная мысль:

– Как быть с французами? – спросил он Соловьева. – Они, должно быть, уже вернулись в свое посольство и вопят во все горло, обращаясь ко всем, кто может их выслушать. И как только ФСК начнет задавать свои вопросы, и вы и ваш генерал окажетесь стоящими на краю пропасти.

Бледно-голубые глаза Соловьева стали холодными, как зимнее небо.

– Смею вас уверить, что эти господа из французской разведки уже никогда и никому ничего не расскажут.

Вот даже как? Банич всегда считал стоявшего напротив него полковника беспощадным и хитрым, но теперь его оценка поднялась еще на один пункт, и он поддался внезапному искушению лишний раз подколоть Соловьева:

– Вы это серьезно, полковник? Если вам кто-то мешает – "пиф-паф" – и наповал?

– Да, и так тоже, – полковник сжал тонкие губы. – Не кажется ли вам, что то же самое можно сказать и о некоем мистере Баниче?

Алекс вспомнил двоих французов, которых он убил в парке Горького, пытаясь спасти Эрин, и не мог не согласиться, что в этом утверждении есть доля истины.

Соловьев тем временем энергично тряхнул головой, словно что-то внезапно рассердило его.

– Все это, впрочем, не относится к делу. Передо мной и перед вами стоит проблема гораздо более важная, – Соловьев присел в кресло у большого стола и махнул Баничу, чтобы тот сел рядом. Алексу почему-то показалось, что, сидя, полковник выглядит усталым и постаревшим. – Я только что вернулся с последнего раунда переговоров, который продолжался всю ночь, мистер Банич, – полковник наклонился вперед и заговорил тише. – Каминов и французы договорились. Стоит только маршалу подписать приказ, и вооруженные силы моей страны вторгнутся в Польшу. И через считанные часы после этого наши с вами страны окажутся в состоянии войны между собой.