Кирилл Казанцев - Школа боя

Потихоньку забываются имена тех людей, которые сделали это словосочетание – "уголовный розыск" – именем нарицательным, внушающим страх и ненависть одним, вызывающим восторг и почтение у других. Тех, кто прошел все инстанции службы – патрульный, потом участковый на том же участке, и только потом, после долгих "приглядок" и прикидок, – оперативный уполномоченный уголовного розыска. Такой сыщик знал по имени и отчеству всех своих "клиентов", ему охотно рассказывали все, и даже бродячие собаки на обслуживаемой им территории спешили раскланяться при встрече...

Именно таким был первый наставник Оболенского. Так что Максим дорожил каждым словом, что слышал в свое время от него, считая их истиной в последней инстанции. А эти, "скороспелки"... Да пусть смеются!

...Вот и в это утро Оболенский, "отпланировавшись", спустился вниз, в дежурную часть УВД области... Стоял у стола, ковыряясь в разрозненных, перемешанных между собой листках сводки. Экземпляров распечатывается достаточно много, хватит на всех желающих... Но вот полностью, листок к листку, комплектуют те, что подаются генералу и его замам. А все остальные вольны выбирать то, что им нравится из сваленной в беспорядочную кучу бумаги.

– Макс! – окликнул оперативника помощник оперативного дежурного по области, молодой майор, который перебрался сюда, на более спокойное и во всех отношениях тихое место, из розыска, где прижиться не сумел. – Слышь, Макс!..

Оболенский очень неохотно развернулся на этот оклик – терпеть не мог, когда его называли Максом. Было в этом словечке нечто похожее на собачью кличку. Впрочем, поправлять помощника он не стал – не тот человек... Какое-то время они работали рядом. И Максим не уважал этого майора, лодыря и сплетника.

– Тут, короче, такое дело... – майор помахал в воздухе телефонной трубкой. – Звонит инспектор ИДН из Юго-Восточного. Вроде как у нее какая-то информация имеется... По убийству на еврейском кладбище... Будешь говорить?..

– Дай. – Шагнув вперед, Оболенский протянул руку к трубке. Помощник послушно вложил ее в ладонь опера.

– С вами говорит капитан Оболенский, старший оперуполномоченный второго отдела Управления уголовного розыска области, – представился Максим. – Что вы хотели сообщить?..

Дежурный майор просто изнывал от любопытства, но ни по бесстрастному лицу Максима, ни по ровному, полностью лишенному какой-то эмоциональной окраски голосу не мог понять – что-то стоящее толкует инспектор?.. Или так, "пыль метет"?..

Вообще-то он мог поговорить с инспектором и сам.

По занимаемой им должности имел полное право и даже обязан был это сделать. Но только принимать какую-то информацию – значило брать на себя ответственность. А единственное, что твердо усвоил майор за время службы, – инициатива наказуема. Намного проще сидеть тихо, подобно мыши. Ничем себя не проявляя... Отбыл сутки, отвечая на звонки и распечатывая сводки, – и домой, на дачу, к семье и собаке. Трое суток отдыха... А срок службы идет, звания присваиваются вовремя, оклад повышается соответственно выслуге лет... И уйдет он на пенсию в положенный срок, и получит свою "дежурную" микроволновку. А там хоть трава не расти.

Но быть "в курсе" все равно очень хотелось. И он старательно ловил сказанное Оболенским, пытаясь строить свои гипотезы и делать выводы. Вот только пищи для размышлений Максим подкидывал очень немного...

– Да. Так. Так... – Очень долгая пауза. – Как, вы сказали, его фамилия?.. Понятно... Вы на месте долго еще будете?.. Очень хорошо. Подождите, мы сейчас подъедем.

Оболенский протянул трубку, из которой слышались короткие гудки отбоя, помощнику. Тот, принимая нагретый чужой ладонью пластик, все же не выдержал. Спросил:

– Ну, что там?! Что-то деловое? Или так?.. Беспонт?..

Опер не стал отвечать. Только ожег помощника откровенно неприязненным взглядом. Сгреб свою сводку и неспешно направился к выходу из помещения дежурной части.

– Волосатик дюбнутый... – пробормотал майор, глядя ему вслед.

Впрочем, пробормотал негромко, себе под нос. Мало ли... Вдруг услышит... А про Оболенского, оказавшегося в милиции уже в довольно-таки зрелом возрасте, по управлению ходили разные слухи...

На этот раз Василий в зал опоздал. Появился, когда Витос уже заканчивал разминку. И не потому, что не хотел видеть молодого человека. Скопцову было все равно, что этот воинствующий чудак о нем думает. Просто дела были...

Сразу же, с утра, он решил заехать в больницу, к тетушке Бергмана. Узнать, когда она выписывается и сколько у него времени для того, чтобы привести квартиру в более или менее приличное состояние. Фронт работы был огромен, даже Татьяна, которую Василий завез по дороге на работу в жилище Горной, схватилась за голову в нешуточном испуге.

– Нет, ну это же надо так! – возмущалась она. – Дня два-три, не меньше, от зари до зари!.. И то не будет уверенности, что весь этот сифилис выгребли!..

Просьбу Василия помочь в таком странном деле она, кстати, восприняла как должное. И даже вопросов не задавала... Надо – значит, надо. Скопцов сам рассказал, правда, избегая некоторых деталей, историю своего знакомства с Бергманом и его семьей. Но Татьяне вполне хватило этого куцего рассказа, чтобы понять – ее мужчина платит свои долги... А это – дело святое...

Договорились, что начнут сегодня же вечером, не откладывая на потом. Василий, оставив Татьяну в конторе, помчался в больницу, чтобы определиться со временем.

И надо же было такому случиться, что в приемном покое, еще даже не успев начать разговор с персоналом, он сразу же натолкнулся на того самого нейрохирурга, с которым до этого несколько раз сталкивался.

– Отправили! Уже отправили! – замахал руками врач, издали увидев Василия. – Все в порядке, если, конечно, можно так сказать!

– Кого отправили?! – растерялся Скопцов. – Куда отправили?!

– М-да... – врач почесал ухо. – Отвечаю на ваши вопросы в порядке их поступления. Отправили – тело Бергмана. Куда – на родину, в Германию... Облздрав связался с консульством, и те немедленно все оплатили... Вот так.

– А, вот вы о чем!.. – обрадовался Скопцов.

– Я – об этом. А вы?.. – насторожился доктор.

– Сегодня я по другому вопросу... – признался Василий. – И даже в другое отделение к совершенно другому пациенту...

На этот раз доктор почесал кончик носа.

– Мне вот интересно... – задумчиво начал он. – Удостоверение у вас вроде бы журналистское... И, как мне показалось, вы какой-то криминальный репортер, мечущийся по городу в поисках "жареных" фактов... Но теперь у меня появились некоторые сомнения на ваш счет...

– Что за сомнения, если не секрет? – ухмыльнулся Василий. – Поделитесь!

– Поделюсь, – кивнул врач. Наверное, ему нечего было делать – может, с дежурства сменился, – и он решил немного поупражняться в риторике. – Вы ныряете то в одно, то в другое отделение, ведете себя... м-м-м, как бы это... Ну, не совсем адекватно по отношению к совершенно незнакомым вам людям... Или сейчас речь идет о вашем близком родственнике?