Андрей Воронин - Тайна Леонардо

"Справлюсь, – подумал он, продолжая смаковать неожиданно пришедшую в голову под влиянием водки и недавнего разговора с Котом идею об открытии собственного бизнеса. – Почему бы мне не справиться? Если такой безграмотный, ничего не смыслящий в нашем деле прощелыга, как этот Петр Иванович, ухитряется как-то держаться на плаву и давать двадцатитысячные взятки, то чем я хуже? "

Было у него подозрение, что от этого неожиданного энтузиазма наутро не останется и следа, однако сейчас Семена Валентиновича так и распирало желание немедленно начать новую жизнь, и он спешил в полной мере насладиться этим непривычным ощущением всесилия и способности по собственному усмотрению распоряжаться своей судьбой.

Тут его слуха коснулось произнесенное телевизионным диктором слово "Эрмитаж", и Семен Валентинович машинально переключил свое внимание на экран, подумав, что еще долго, наверное, будет вздрагивать, услышав это слово.

Оказалось, что водка пополам с табачным дымом уже сделала свое дело – Семен Валентинович был изрядно навеселе, изображение на экране плыло и дрожало, так и норовя раздвоиться, в ушах шумело, и то, о чем говорил диктор, доходило до него с пятого на десятое. Речь шла почему-то не столько об Эрмитаже, сколько об Испании, и в частности о королевской семье. Градов никак не мог взять в толк, какое отношение испанские монархи имеют к Государственному Эрмитажу; он помотал головой, как лошадь, отгоняющая назойливых мух, а когда это не помогло, сделал пару хороших глотков из чашки.

Сознание немного прояснилось, и смысл телевизионного репортажа частично проник сквозь пелену алкогольного тумана: "...подтвердило, что намеченная на середину этого месяца выставка золотых украшений и предметов быта индейцев майя, некогда вывезенных конкистадорами из Центральной Америки, состоится в оговоренные ранее сроки и пройдет, как и было объявлено, в одном из залов Государственного Эрмитажа. На выставке будут представлены жемчужины собрания, принадлежащего королевской семье Испании..."

Семен Валентинович поднес чашку ко рту и попытался из нее отхлебнуть, с некоторым удивлением обнаружив, что внутри пусто. Не вполне соображая, что делает, он плеснул себе еще водки и выпил залпом, ничего при этом не ощутив, как будто в чашке была не водка, а кипяченая вода.

Кандидат технических наук Семен Валентинович Градов в силу полученного им в семье и школе воспитания был крайне плохо приспособлен к российской действительности. Это давало многим, кто его знал, повод считать Семена Валентиновича блаженным дурачком, растяпой, валенком – одним словом, типичным, стопроцентным лохом, самой природой предназначенным для того, чтобы его надували, разводили на пальцах и обували в лапти буквально на каждом шагу.

Все это было верно, но лишь отчасти. Мозг Семена Валентиновича, в отличие от аналогичных органов людей, склонных хихикать ему вслед и поглядывать свысока со снисходительным презрением, представлял собой мощное, отлаженное вычислительное устройство. Но решало оно, как правило, только те задачи, которые были ему интересны, оставляя другие – такие, например, как карьера, добывание денег и даже политика – без внимания, что и снискало Градову славу человека не от мира сего. Большую часть времени внимание Семена Валентиновича было сосредоточено на обдумывании проблем, связанных с математикой, электроникой и информационными технологиями, так что при других обстоятельствах репортаж о сокровищах конкистадоров просто не был бы им замечен. Но события сегодняшнего вечера в сочетании с выпитой водкой отвлекли его мысли от микросхем и оптических волокон. Подробности продажи принципиальной схемы защитных систем Эрмитажа были свежи в его памяти, и прозвучавшее по телевизору упоминание о музее дало мыслям Семена Валентиновича толчок в совершенно неожиданном направлении.

Золото инков... Сокровища конкистадоров. Так-так, любопытно.

Значит, в Эрмитаж вот-вот доставят огромное количество золотых изделий, представляющих собой немалую художественную и историческую ценность. Сколько они могут стоить, можно только догадываться, но факт, что речь идет о миллионах евро. Может быть, даже о сотнях миллионов.

Считается, что со всем этим добром, принадлежащим королевской семье Испании, в Эрмитаже ничего не может случиться. Огромный музей, расположенный в самом центре Петербурга и защищенный по последнему слову техники, должен стать для испанского золота хранилищем не менее, а может быть, и более надежным, чем бронированные подвалы швейцарского банка или где они там обычно хранятся.

О выставке объявлено заранее, и все, кого она может заинтересовать, ждут не дождутся ее начала.

И вот на этом фоне в жизни Семена Валентиновича вдруг возникает какой-то странный и не до конца проясненный Петр Иванович, рассказывает ему немудреную сказочку про какой-то крупный заказ на разработку проекта охранной системы и по бросовой цене приобретает... ну, словом, то, что он приобрел.

Теперь так. Возьмем Эрмитаж и сравним его внутренний объем с объемом любого, пусть даже самого крупного, банковского здания – неважно, коммерческого или государственного. Черт возьми! Да если систему, предназначенную для охраны этой громадины, попытаться втиснуть на банковские площади, следящие камеры будут висеть вдоль всех коридоров рядами, а провода сигнализации придется подключить к каждому ящику каждого письменного стола, к каждой корзине для бумаг, к каждой крышке смывного бачка каждого, пропади он пропадом, унитаза!

То же самое справедливо для любого другого здания, будь то музей, жилой дом или супермаркет.

Расположенное под черепной коробкой Семена Валентиновича Градова вычислительное устройство включилось и заработало на полную мощность. Работа была недолгой, вывод – однозначным: не дав себе труда задуматься о мотивах покупателя раньше, с головой погрузившись в пучину переживаний по поводу своей внезапно прорезавшейся непорядочности, он, Семен Валентинович Градов, полтора часа назад собственноручно передал незнакомому проходимцу, у которого даже не спросил документы, ключи от Государственного Эрмитажа. Ну, пусть не ключи, а отмычки, зато первосортные...

Теперь следовало решить, что делать дальше. Первым делом Градов заставил себя на время забыть о существовании совести, патриотизма и прочих благоглупостей, которыми его по уши напичкали семья и школа. С моральными проблемами он разберется потом, а в данный момент следовало выработать наиболее безопасную линию поведения.

Итак, он оказался замешанным в подготовке крупного ограбления, грозящего не только музею, но и всей России крупным международным скандалом с неизбежным подрывом и без того шаткого престижа.