Алексей Свиридов - Разорванное небо

Уже не первый раз Корсар размышлял об этой четверке и их отчаянном рейде. Чем дальше, тем больше его смущала неестественная тишина в мировой прессе вокруг этого события. После жертвенной атаки сербского звена они с Казаком не упускали случая уткнуться в экран. Спутниковая антенна на крыше давала богатый выбор каналов, но даже всемогущая Си-эн-эн как в рот воды набрала. Одни турки как-то невнятно и вскользь высказались о сербских атаках флота «коалиции», и все. Никаких тебе воплей, никаких соболезнований и истерик! Каким же должно быть давление, чтобы замолчать ТАКОЕ! Кто способен заткнуть рот «свободной» прессе и какова его цель? Что за «акции возмездия» готовятся сейчас в этой тишине? Самое обидное, что и дома молчат. Не хотят лишний раз привлекать внимания к своему участию в том, из-за чего американцам впору объявлять национальный траур? Но про сбитый-то АВАКС должны были сказать, черт побери!

Корсар помассировал виски и тяжело задумался. Во время ужина Дед с Казаком попробовали с ним заговорить, но, быстро убедившись, что тот их попросту не слышит, переглянулись и оставили его в покое. А Корсар, съев все и не заметив вкуса, вернулся к себе и нервно заходил по комнате. К этому времени его раздумья приняли конкретный характер, а тактическое воображение настолько разыгралось, что сидеть в бездействии он больше не мог. Неожиданно он остановился, резко выдохнул и встряхнулся, словно приходя в себя. Он должен был что-нибудь предпринять. Прямо сейчас.

Хорошо все же быть командиром. Сам себе приказал – сам выполнил. Корсар вышел в едва освещенный коридор. Под ноги ему легла полоса падающего света из комнаты Деда. Увидев в приоткрытую дверь командира. Дед сбросил ноги со спинки кровати, сел и даже затушил сигарету.

– Куда собрался? – громко осведомился он.

– На охоту, – буркнул Корсар через плечо и ускорил шаг.

Дед еще немного посидел, в недоумении покачивая головой и бормоча что-то себе под нос, а потом запалил очередную сигарету и снова улегся. Дверь он оставил открытой – для вентиляции.

Он все еще размышлял над загадочным поведением боевого товарища, когда откуда-то снаружи до него донесся смутный гул. И только тогда Дед понял, какую «охоту» имел в виду их командир…

Едва взлетев. Корсар тут же заложил пологий вираж. Глядя на экран, где светилась в темноте кабины карта местности, он продолжал раздумывать, все еще делая выбор, который вообще-то не имел особого значения. Главное было просто лететь в стремительно чернеющем небе куда вздумается, чувствуя упругость воздуха и зная, что в любой миг земля и небо могут по его прихоти закружиться в сумасшедшем танце.

Беспокойство понемногу его отпускало. Стремительный полет давал пьянящее ощущение свободы, в которой было все – и цель, и смысл.

Корсар выровнял самолет и ввел в бортовой компьютер номер маршрута. «Сухой» слегка нырнул вниз и на скорости вошел в лабиринт ущелий, забирая на северо-запад, к албанской границе. Короткие перегрузки при резких маневрах самолета едва не вырывали пилота из крепкой хватки привязных ремней, его бросало то к блистеру, то к стенке кабины, но мысли текли размеренно и даже отстранение…

Да, это нехорошее молчание. Оно не может длиться долго. Когда вся эта кодла получила по зубам гораздо сильнее, чем рассчитывала, те, кто заказывал музыку, должны были испытать гнев и растерянность. Нетрудно представить, чем сейчас они занимаются в штабах и резиденциях. Им нужна массированная воздушно-наземная операция, которая раз и навсегда поставит противника на колени, плюс фирменное американское блюдо – устранение его неугодного лидера. Конечно, в практическом плане убийство несчастного Вазника ни черта им не даст, зато лицо сохранить позволит. Из тактических соображений покушение на трансбалканского главу должно бы предварять войсковой удар. Как тот стародавний налет на Триполи, когда они чуть-чуть не накрыли Каддафи. И лишь позиция СССР тогда сорвала задуманное вторжение в Ливию.

Но когда же произойдет теперешняя акция? По всей логике вещей чего-нибудь этакое должно было случиться еще вчера. Корсару вдруг показалось, что он разгадал ход дальнейших событий. Отчаявшееся сербское командование поднимет их навстречу груженной смертью многосотенной армаде, и им не придется, как в кино, рассчитывать на немыслимые трюки и сверхчеловеческое везение.

Албанская граница огибала хребет Проклетие и спускалась к побережью, над которым раскинулся радарный зонтик корабельной группировки, и СУ-37 взял севернее, к центру страны. У Корсара не было какого-нибудь конкретного плана – только смутное ожидание чего-то, что должно вот-вот произойти. Он просто хотел осмотреться и, снова перейдя на ручное управление, стал разгонять машину перед набором высоты. Сейчас «сухой» не был отягощен гроздьями контейнеров, бомб и ракет. На пилонах висели только четыре ракеты ближнего боя и две Р-77. Негусто, но зато истребитель был легок, обтекаем и потому особенно послушно полез вверх, прорывая низкий облачный потолок, непроглядная муть обняла машину со всех сторон. Еще чуть-чуть, и показались звезды. С вертикальной скоростью почти в четверть километра в секунду «сухой» устремился навстречу Луне.

«Какая все-таки маленькая страна, – подумал Корсар. – Что такое четыреста километров в любую сторону для самолета, дальность полета которого даже без подвесных топливных баков четыре тысячи, а скорость около двух с половиной? Но небо не имеет границ. Здесь оно такое же высокое, как везде».

Корсар перевел истребитель в набор высоты по спирали. Яркая полная Луна не спеша уходила куда-то за спину и снова выныривала уже с другой стороны, заставляя щуриться. Самолет упорно, с молчащей рацией и отключенным радаром, шел вверх, а лицо его пилота под кислородной маской широко улыбалось. «Сейчас посмотрим», – шептал он, глядя, как на экране индикатора зажигаются синие обозначения вражеских локаторов. Густой сыпью они ясно наметили линию фронта. По ту сторону – ни проблеска. Если и есть что у сербов, – все затаилось в надежде на последний шанс. Только в глубине страны, не сразу обнаружил Корсар, изредка загорался и тут же гас красный огонек. Ага, вот и АВАКС. Надо же, как далеко, чуть ли не у самой Италии. Боятся, сволочи! Здорово их Казак тогда подловил! Как говорится, пустячок, а приятно, хотя, конечно, сто тридцать миллионов долларов пустячком назвать трудно…

Истребитель прошел отметку девять тысяч метров, но продолжал подъем и сейчас был прекрасно виден любому, кто не поленился бы взглянуть на экран локатора с соответствующей дальностью обнаружения. Корсару казалось, что он и в самом деле чувствует чьи-то липкие, ощупывающие прикосновения. Ощущение было таким ярким, что он чуть не покрылся гусиной кожей.