Алексей Свиридов - Разорванное небо

Лейтенант, которому только что был преподан урок глобального мышления, вернулся к своему столу, откинул крышку лежавшего на нем ноутбука, легко застучал по клавишам, добросовестно шифруя и пересылая расчеты расхода топлива и соответственно суммы его оплаты, изменяя заказ на количество горючего, уже заправляемого в танкер, стоявший у нефтяного терминала в Неаполе, отправляя новую отчетность в министерство обороны… Точно так же добросовестно было зашифровано и письмо на частный адрес электронной почты, которое с той же срочностью ушло по радиоканалу в Штаты и было незаметно для дежурных операторов и охранных программ переправлено в гражданскую сеть.

«От: Для: Кен Джински Срочно. Приватная почта.

Внимание! Попытка записи сообщения на диск приведет к потере информации!

Чтение только через дегарбаджер, версия 16.2.

Введите ваш пароль.

Еще раз.

Приветствую, Клыкомордый!

Сегодня в 18.40 Гринвича будет нанесен воздушный удар по городу Зворник силами авиации ВМС США. Возможны жертвы среди мирного населения. Если у твоих ребят из Си-эн-эн там кто-нибудь есть, пусть попробует сделать горячие кадры. В случае удачи – с тебя большая зеленая конфета. Насколько большая – договоримся.

Лозницкий проход. Заказ на «горячие кадры» Темно-зеленый «уазик», из тех, что народ окрестил «батоном», стоял на обочине дороги на невысоком перевале в полусотне километров от Зворника. Невдалеке дорога расширялась, образовывая площадку для отдыха, куда указывал и покосившийся столбик с дорожным знаком; краски светоотражающей пленки на нем были все так же свежи и ярки, как несколько лет назад, когда эта дорога еще не знала, что такое «беженцы». Когда на ее обочинах не стояли брошенные без бензина дорогие легковые машины, когда ее не уродовали воронки от бомб и ракетных снарядов, когда на обгорелый бок бронетранспортера еще не вешали таблички «ОБЪЕЗД»…

До площадки отдыха «батон» не доехал нескольких десятков метров – у машины перегрелся мотор, и из-за решетки радиатора поднимались к небу клубы пара. Около машины сидели на земле два парня в пятнистых комбинезонах, с короткими автоматами за плечами, третий справлял малую нужду в сторону долины, не стесняясь группы мужчин и женщин, тянувших за собой нагруженный вещами прицеп от легкового автомобиля. Впрочем, взгляды отчаявшихся беженцев были направлены исключительно на машину – нетрудно было догадаться, что, не будь рядом вооруженных людей, остался бы «уазик», если бы. конечно, остался, как минимум без бензина.

Из широко распахнутой боковой двери вылез еще один молодой человек, который оружия при себе не имел, но именно он был хозяином и «батона», и в какой-то степени троих вооруженных ребят – корреспондент российского телевидения Василий Иванов платил охране из собственных средств, сберегая деньги на ставках оператора, шофера и переводчика. Конечно, отпущенных ему денег даже при такой экономии все равно бы не хватило, поэтому Василий одновременно продавал наиболее яркие материалы западным телекомпаниям, а на сотрудничество с Си-эн-эн у него было даже официальное благословение руководства.

Иванов взобрался на крышу машины, поправил привязанную к багажной решетке большую тарелку спутниковой антенны, потом присел рядом с охранниками, закурил и бросил профессиональный взгляд на удалявшуюся группу беженцев. Вытаскивать камеру не стоило: такие или почти такие кадры можно было снять в любой день на любой дороге в еще не захваченной части Сербской Босны.

Охранник понял взгляд босса по-своему и сказал:

– Это гражданские, и оружия у них нет. Ничего опасного.

Василий вежливо кивнул, думая о своем, но в это время в машине запищал зуммер рации. Корреспондент чертыхнулся и снова полез в духоту раскаленного кузова.

Разговор длился долго и был достаточно эмоциональным; хотя велся он и по-английски, охранники могли разобрать, что Василию что-то предлагают, он вроде соглашается, потом отказывается, потом, видимо оценив новые условия, соглашается вновь.

– Похоже, сейчас куда-то поедем, – заметил один из парней с автоматами. – Хоть бы у него этот чертов мотор совсем сломался. Отдохнули бы.

– Да ладно, брось. Если Васил не будет работать, с чего ему будет нам платить?

– Другого найдем. Мало, что ли, этих стервятников к нам налетело? Наживаются на чужой беде! Но собеседник не поддержал его возмущения.

– Работа такая. Сам-то ты наживаешься ведь на тех, кто наживается на чужой беде. И я тоже. Так что дай пока докурить.

– Эй, ребята, всё, кончай перекур! – раздался от машины голос Иванова, и охранник торопливо сделал последнюю затяжку. Кроме камер, кассет и мини-студии, немалую часть внутреннего объема машины занимали канистры с бензином, и никому не хотелось превратить «батон» в крематорий на колесах.

Мотор взревел, все четыре колеса взрыли землю, и «уазик» рванул вперед с ускорением, сделавшим бы честь спортивному автомобилю: «батон», конечно, не «феррари», но в умелых руках тоже кое на что способен. Не ожидавшие такого старта охранники попадали в кузове друг на друга: один прищемил автоматом палец и громко выругался, в ответ на что Василий крикнул по-русски: «Терпи, казак, атаманом будешь!» Того из парней, кому повезло сидеть рядом с корреспондентом, просто вдавило в спинку кресла, доставшегося «батону» в наследство от недавно встреченной на дороге «тойоты», наполовину раздавленной гусеницами танка.

– Что за спешка, Васил? – вскинулся он, видя, что стрелка спидометра подбирается к восьмидесяти – для извилистой дороги явно многовато.

– Нам минут через сорок надо доскакать до Зворника. Дорога под уклон, так что держитесь, авось не рассыплется наша барбухайка.

– Но к чему это все?

– Сообщение пришло, американцы готовят там воздушную акцию, и мне предложили ее снимать. Правда, сейчас на подступах к городу идет бой, ну да не впервой, проскочим. Нам еще связь нужно будет развернуть, чтобы все ушло оперативно. – Василий не стал добавлять, что прямая передача материала имеет еще один плюс: если оператор погибнет, то его семье все равно выплатят за сделанный репортаж.

Взбесившийся «батон» именно скакал по дороге, которая за несколько лет без ремонта превратилась по качеству из «средней европейской» в «так себе российскую». Хорошо еще, что Иванов проявил дальновидность и заранее принял меры для того, чтобы защитить видеоаппаратуру от подобной тряски, – купил у какого-то деляги еще в Белграде амортизирующие контейнеры, которые до того применялись на армейском мобильном пункте управления.

Когда дорога в сто первый раз круто повернула, открылась панорама долины, пересеченной узкой бурливой речкой. Улицы Зворника спускались к ней с пологой горы, на которой возвышались стены древнего монастыря. И долина, и горы вокруг были покрыты зелеными садами, и белые домики под красными крышами среди них выглядели бы очень живописно, если бы не несколько столбов густого черного дыма, поднимавшихся к еще яркому небу, солнце на котором уже склонялось к горизонту Дорогу в долину преграждал спешно выстроенный блок-пост – несколько бетонных плит были почти беспорядочно навалены поперек дороги так, что для проезда оставалась лишь узкая полоска асфальта. Из-за плит в сторону дороги торчало дуло крупнокалиберного ДШК, а на заднем плане виднелся румынский джип с наскоро установленной над кузовом безоткатной пушкой. Шлагбаумом служила толстая водопроводная труба, лежащая поперек проезда.