Андрей Воронин - Могила тамплиера

В сущности, то, что он намеревался сделать в Риге, как раз и было борьбой за этот эфемерный шанс. Частью борьбы, так будет вернее. Но не местью и, уж конечно, не попыткой свести старые счеты. Что было – быльем поросло, и рядом с тайной золотого энклапиона все эти давние драмы и бытовые дрязги – чушь собачья, чепуха на постном масле, о которой и думать-то лень. Фу-ты, ну-ты, лапки гнуты – девушку у него увели! На деньги его кинули! Трагедия.

Уши вдруг заложило, в них возник монотонный комариный писк, – Гроссмейстер понял, что самолет начал снижаться. Он сглотнул, как учила его еще в детстве покойная мама, и в барабанные перепонки снова толкнулся тугой, басистый гул турбореактивных двигателей.

Он летел в Ригу с пустыми руками, поскольку осложнения с таможней были ему нужны, как прострел в пояснице. На месте обязательно что-нибудь подвернется. Да и тот напыщенный индюк, к которому у Гроссмейстера было небольшое дельце, до сих пор, по слухам, придерживался о своей особе такого высокого мнения, что не дрался с женщинами и безоружными мужчинами. Как пить дать, предложит дуэль на мечах. Ну, это мы еще поглядим... Как бы то ни было, а старый фокус с фирменным ударом фон Готтенкнехта у него больше не пройдет. Он постарел, а сам Гроссмейстер за эти годы неплохо продвинулся вперед в старинном искусстве боя на мечах. Да, поглядим... В конце концов, схватка двух Гроссмейстеров – это как раз то действо, которое достойно увенчает их соперничество. Соперничество не из-за женщины и не из-за денег, а из-за права обладать величайшей тайной ордена... В Средние века эту процедуру называли божьим судом. Что ж, пусть будет божий суд!

Самолет коснулся колесами земли и с гулом побежал по рубчатому сухому бетону. Глухо взревели заработавшие в режиме торможения двигатели, бег замедлился, а вскоре самолет остановился окончательно. Гроссмейстер прибыл в Ригу, чтобы встретиться с другим Гроссмейстером и отправить его туда, где его давно уже заждались – на тот свет, к его разбившейся в лепешку жене-парашютистке.

Он взял такси, с помощью купюры достоинством в пятьдесят евро преодолел возникший было языковой барьер, и машина повезла его по указанному адресу – в небольшой, очень фешенебельный и уютный пригородный поселок на побережье. По дороге Гроссмейстер велел заехать в охотничий магазин, что и было сделано. Из магазина он вышел, поправляя за поясом под выпущенной поверх брюк рубашкой тяжелый охотничий нож в ножнах из толстой свиной кожи.

Потому что божий суд – это хорошо, но с лишним тузом в рукаве Гроссмейстеру было как-то спокойнее.

– Не понимаю, что вам так дался этот удар, – говорил Круминьш, ведя Глеба довольно длинным и узким коридором. – Для того чтобы его по-настоящему нанести, нужна огромная сила, техника тут имеет второстепенное значение...

"Вот сволочь, – подумал Глеб. – Ведь каждое его слово – почти чистосердечное признание. Что это он так разоткровенничался? "

– Знаете, Мастер, – сказал Сиверов задушевно, – я недавно где-то прочел, что сила зависит не столько от размеров мышечной массы, сколько от скорости сокращения мышц. У кого она выше, тот и сильнее. Недавно по телевизору показывали девочку четырнадцати лет, вполне обыкновенного телосложения. Так видели бы вы, какие штанги она поднимает!

– По телевизору чего только не покажут, – неопределенно ответил Круминьш и толкнул тяжелую дубовую дверь.

В лицо ударил солнечный свет, после царившего в коридоре полумрака показавшийся особенно ярким. Глеб зажмурил глаза, давая им привыкнуть к новому освещению, подумав при этом, что они с Круминьшем оба ведут себя довольно странно – так, словно полностью друг другу доверяют. Хозяин то и дело чуть ли не демонстративно поворачивается к Глебу спиной, а Сиверов, в свою очередь, стоит в шаге от этого хладнокровного мясника, зажмурившись, как пятилетний малыш перед новогодней елкой в ожидании подарков. "Давай-давай, – подумал он, – жди. Этот тип поднесет тебе подарочек""

Он поспешно открыл глаза.

Помещение оказалось просторное, сильно вытянутое в длину, с земляным полом, засыпанным толстым слоем опилок. Это был внутренний дворик, накрытый двускатной стеклянной крышей. Вдоль сложенных из грубо отесанного камня стен тянулись простые деревянные скамьи, на вбитых в заполненные известковым раствором швы металлических крюках висело оружие и части доспехов. Глеб почти не сомневался, что все это так называемые новоделы, имитации настоящего старинного оружия, но даже они наверняка стоили хозяину немалых денег. Он сообразил, что перед ним что-то вроде домашнего ристалища – уютное местечко, где Круминьш и его единомышленники могли вдоволь лупить друг друга своими железками, не собирая при этом всякий раз толпы зевак.

Вдоль дальней торцовой стены, где в данный момент возился Круминьш, были выстроены в ряд несколько грубо выполненных чучел, одетых то в рваные, изрубленные кольчуги, а то и в обычную, хотя и весьма потрепанную современную одежду. Подойдя ближе, Глеб увидел, что они выполнены из не совсем обычного материала, который был, во-первых, очень недешев, а во-вторых, не слишком широко распространен.

– Знаете, что это такое? – спросил Круминьш, тыча пальцем в голую грудь одного из чучел.

Материал прогнулся и сразу же восстановил форму, как только Круминьш ослабил нажим. Глеб решил просто для разнообразия временно перестать прикидываться дурачком.

– Похоже на анатомическую резину, – сказал он. – Имитирует человеческую плоть, имеет такую же плотность. Применяется при испытаниях на безопасность различных механизмов, а также при прочих экспериментах, устанавливающих степень разрушений, наносимых человеческому организму тем или иным механическим воздействием.

– Ого, – с насмешливым уважением произнес Круминьш. – Завидная эрудиция. – Он откинул крышку стоявшего у стены деревянного, окованного темным железом ларя и вынул оттуда какой-то завернутый в мешковину продолговатый предмет. – Вот именно, механические воздействия... Это очень удобно во время тренировок. Увечья, нанесенные этим болванам, – он постучал пальцем по испещренному продолговатыми вмятинами, местами прорванному насквозь жестяному ведру, которое заменяло одному из "болванов" рыцарский шлем, – это реальные и порой очень серьезные травмы, которых удалось избежать на турнире. Удовольствие не дешевое, конечно. Вы даже можете назвать его роскошью, и я не стану с вами спорить. Но это очень удобно, поверьте.

– Верю, – сказал Глеб. – Если дополнительное удобство по карману, какой смысл себе в нем отказывать?

– Хорошо сказано, – похвалил Круминьш и, захлопнув крышку ларя, стал неторопливо развязывать шнурки, которыми была в двух местах перетянута мешковина.