Дмитрий Ребров - Семь пятниц

Ужом выскользнув из-под еловых лап, Саша отряхнулась от налипшей хвои, поправила свою амуницию и надела очки. В первую боевую вылазку она решила отправиться налегке – с одним пистолетом, весь ее остальной скарб оставался под елкой. Саше понравилось это место – тихое и, как ей казалось, вполне безопасное, – и она намеревалась вернуться сюда после охоты, чтоб отдохнуть и выспаться.

Она покрутила головой по сторонам, раздумывая, в каком направлении удобней начать поиск. К кому лучше нагрянуть ночным непрошеным гостем – к соседу слева, Четвергу, или справа – к Субботе? После некоторого колебания Саша подумала, что из двух зайцев надо выбирать того, что покрупнее и пожирнее, и повернула направо – на восток.

Простившись со стариком-помором, телевизионщики поспешили в поселковый клуб. Там, в читальном зале библиотеки, их ждала не только гора телеаппаратуры, но и импровизированный стол, на скорую руку накрытый женской частью съемочной группы во главе с Леной Стрельниковой.

– О-о-о!!! – сладострастно простонал, увидев стол, Леха Баукин. – Не верю!.. Глазам своим не верю! Настоящий пир богов! Господь милосердный, хвала тебе, ты услышал мои молитвы!.. Неужели мы наконец разговеемся, а, фельдмаршал?

– Разговеемся, разговеемся… – рассмеялся Наговицын. – Теперь можно – программа запущена, игроки на острове… Отчего ж не разговеться?..

– Ур-р-р-ра!!! – задрав голову, проревел в полный голос Баукин и тут же следом совершенно другим – деловым и озабоченным – тоном поинтересовался:

– Только, сдается мне, господа, водки маловато. Ленка, то, что на столе, – это что, все?

– Но-но, полегче, поручик! – нахмурился Олег. – Не забывай, что работы еще – выше крыши! К тому же отметить в кругу друзей начало игры – вовсе не значит надираться до зеленых соплей!

– А кто тут говорит о соплях, ваше сиятельство?! – искренне возмутился Леха. – Меня беспокоит всего лишь э-э-э… адекватность значимости отмечаемого события уровню его, так сказать, празднования! Ну не пошлой же четвертинкой отмечать старт такого грандиозного проекта! И потом – мы же все-таки творческие личности, понимать должен, Кутузов! – ни к селу ни к городу закончил он с некоторой обидой.

– Ребята, кончайте базарить! Сколько можно вас ждать, ну-ка садитесь за стол! – прикрикнула на них Стрельникова и подала всем пример, заняв место возле огромного блюда со сверхаппетитными солеными рыжиками.

За ней потянулись к столу и остальные, галдя, посмеиваясь и вожделенно потирая ладони. Только один Олег направился в другую сторону – к мониторам. Ему хотелось убедиться, что камеры работают исправно, сигнал с острова поступает и запись идет нормально.

Он окинул быстрым взглядом включенные мониторы – вся аппаратура работала четко, как часики. Судя по замершим картинкам, двое игроков уже улеглись, остальные еще копошились, устраиваясь на ночлег.

– Какого черта, предводитель?! – прогремел сзади раздраженный голос Баукина. – Сколько тебя можно ждать?!

– В самом деле, Олег, что за свинство?! – поддержала его Стрельникова.

– Иду, иду… – торопливо откликнулся Наговицын и, бросив на мониторы последний быстрый взгляд, повернулся к столу.

Все его предосторожности оказались излишними. Тот, кого он искал, и не думал таиться. Готовя себе ночлег, этот тип шарил по кустам с шумом и треском – как настоящий кабан. Слышно его было издалека, метров за полтораста, и это позволило без суеты и спешки подобраться к нему почти вплотную.

Один мужчина, сидя на корточках в зарослях можжевельника, пристально и недобро следил за другим, сооружавшим на краю небольшой полянки некое подобие шалаша. Тот, второй, торопился и немного нервничал – ему бы давно уже следовало спать, а он провозился сначала с выбором места, потом с этим несчастным шалашом… Первый был, наоборот, предельно собран и спокоен. Он терпеливо и хладнокровно ждал, когда второй пойдет в его сторону, приблизится, повернется спиной – словом, подставится.

Вдруг совсем рядом пронзительно и жалобно прокричала какая-то ночная птаха. Первый не шелохнулся. Второй вздрогнул и пробормотал вполголоса: «Фу, черт бы тебя побрал!.. Напугала, дура…»

Он оглядел поляну и направился, наконец, к можжевеловым зарослям. С каждым его шагом расстояние между мужчинами уменьшалось. Четыре метра… три… два…

Первый перестал дышать. Объект его охоты остановился в каких-то полутора метрах от него, он отчетливо слышал его чуть посвистывающее от усталости дыхание, чуял аромат дорогой туалетной воды, смешанный с терпким запахом свежего пота…

Второй шумно вздохнул – он в самом деле притомился, опять лезть в кусты за лапником ему совсем не хотелось, хотелось просто забраться в спальник и как следует выспаться. «Да пропади он пропадом, этот шалаш! – с раздражением подумал он. – На первую ночь и так сойдет, а завтра…»

Он повернулся к своему недостроенному жилищу и сделал пару шагов. В этот момент из зарослей можжевельника стремительной и бесшумной тенью выскользнул первый мужчина и мгновенно оказался за спиной второго. Левой рукой он схватил того за подбородок, правой – за затылок и резко, мощно вывернул голову своей жертвы влево и вверх. В ночной тишине хруст ломаемых позвонков прозвучал отчетливо и громко.

Тело жертвы в момент обмякло, но убийца не дал ему сразу упасть. Подхватив его правой рукой под мышки, левой он вцепился в закрепленную на шлеме камеру и рывком, «с мясом» выдрал ее из гнезда. Только после этого он отпустил безжизненное тело, и оно мешком рухнуло к его ногам.

«Ну вот и все… Делов-то…» – несколько отстраненно подумал он. Присел на корточки и пощупал сонную артерию на шее лежавшего на земле. Пульса не было, человек был мертв.

Убийца удовлетворенно кивнул и, слегка похлопав свою жертву по плечу, усмехнулся про себя: «Ну что, дружок, вот ты и допрыгался…»

Он поднялся на ноги, прислушался и огляделся. Все было сделано чисто, как по нотам, оставались сущие пустяки – замести следы, обставить несчастный случай так, чтобы облегчить работу следакам. В самом деле, к чему ребятам ломать головы, выдумывать всякие версии, за их-то зарплату.

Нет, тут все будет яснее ясного: бедолага просто-напросто в темноте навернулся с обрыва, благо тот рядышком, в десяти шагах. Как по заказу: и крутой, и высокий – метров, наверное, семь-восемь – вполне достаточно, чтобы свернуть себе шею.

Но сперва для пущей наглядности картины нужно было организовать соответствующие повреждения. Убийца направился к обрыву и вскоре вернулся с увесистым, пуда на полтора, обломком скалы. Бросив камень рядом с убитым, он уложил тело своей жертвы на спину, поправил шлем, приладил на него вырванную камеру.