Олег Вихлянцев - Стукач

– Как это – вручную?! – изумился Соленый-Куваев. О таком идиотизме он не слыхал даже на зоне.

– А так! – зло сплюнул председатель сельсовета. – Крайком партии план требует. Попробуй не сдай кубы вовремя! В порошок сотрут. А попросишь у них запчасти, инженеров, мастеров – хрена пёсьего получишь. Ты, говорят, разбазарил, ты и выкручивайся. Вот такие дела, паря.

– А это чего такое? – указал его спутник на несколько брезентовых палаток, установленных в стороне от поселка. Там же громоздились какие-то огромные ящики-контейнеры, высилась антенна, под нешироким навесом были привязаны лошади.

– Геологи недавно наведались. Разведку делают.

– Что за разведку?

– Да леший йих разберет! То ли еродром строить рядом будуть, то ли дорогу железнаю. От Байкал-моря до китайского Амура. На хера воны тутить?!

– А может, это хорошо, если «железку» построят? – спросил Соленый. – Поезда пойдут…

– Можа, и хорошо, – сказал Захаров. – Тока не знаю, кады они ея построят Помру я к тем временям.

– Нет, Устимыч, – выразил свою мысль Соленый. – Поезда – это хорошо. На них хоть куда поехать можно, – произнес он мечтательно.

А тем временем сквозь шум дождя стал явственно пробиваться рев автомобильного двигателя. И этот звук заставил Соленого напрячься до предела.

– Кого несет? – спросил он Захарова, стараясь ничем не выдать своего волнения. Из-за ближней сопки навстречу им выкатил тяжелый армейский грузовик,

– А! Это жа наши! – обрадовался председатель сельсовета. – Тута жа неподалече лагерь есть, слыхал, нет?

– Кто ж не слыхал! – подтвердил Соленый свою осведомленность. – А чего они шастают?

– Как чаво?! – удивился председатель. – Побег жа от йих один! Нелюдь, сказывають.

– Да ну?!

– Вот те и «ну»! Часового убил. Охвицера убил. Да ишшо с ружжом ушел, падлкжа. Вот таперича и шукают его, сукина сына. Говорять, кого на пути встречает, того и лупит в упор, насмерть.

– Ну ты прям напугал меня! – машинально ответил Соленый, не отрывая взгляд от подъехавшего и тормознувшего возле них грузовика.

Ливень все свирепел, и офицеру, высунувшемуся из кабины, пришлось натягивать на голову прорезиненный капюшон плащ-накидки. Брезентовые пологи дождевиков надежно укрывали лица председателя сельсовета и Соленого. Но у последнего сердце колотилось, как бешеное. А ну как узнает его офицер! Это ведь был собственной персоной начальник колонии.

– Здорово, Устимыч! – орал майор Загниборода охрипшим голосом. – Ну и погодка, едришь твою меть!

– Здравкуй! – отвечал ему Захаров. – Ну как оно, все шукаешь свово беглого?

– Да чтоб его разорвало сто раз, скотину подлую! – выругался Загниборода. – Как тут у вас, спокойно?

– У нас завсегда спокойно! – ответил Федор Устимыч.

– А это кто с тобой? – спросил майор.

Из-под брезентового тента, закрывающего кузов, стали выглядывать солдаты батальона охраны, желая выяснить причину остановки грузовика.

– Да то наш, перехожий с Тырмы! – ответил ему Устимыч. – Платон Куваев. Слыхал?

– Нет, не слыхал, – недовольно буркнул майор. – Что я, едришь твою меть, всю тайгу знать должон?

Соленый в это время втянул голову в плечи и стоял вполоборота к Загнибороде, боясь, что тот увидит его лицо. Но майор не стал рассматривать спутника председателя сельсовета. Может, в хорошую погоду он бы еще вылез из машины и выкурил с Устимычем папироску-другую. Но под ливнем точить лясы не было никакого настроения. К тому же несколько суток не смыкал глаз в поисках бежавшего зека.

– Как сам думаешь, найдете? – спросил Загнибороду Захаров.

– Да хер мы его теперь найдем, если честно! – откликнулся начальник колонии. – Давно уже небось в Гаграх отдыхает, сука! Не словили вовремя – ищи теперь ветра в поле!

– Дык а нам таперь как? – спросил Захаров. – Вдруг объявится?

– Сомневаюсь я. Ушел он далече отсюда. Спи спокойно. Мы уж и посты сегодня к вечеру снимем по району. Чего людей зазря мучать?

– Ну коли так, тады лады! – удовлетворенно проговорил Устимыч.

– Бывай! – крикнул ему Загниборода.

– Можа, заглянешь на чаек? – спросил председатель.

– Помню я чаек в прошлом годе, – насмешливо ответил майор. – Неделю поносом дристал после твоей браги. Извиняй, я как-нибудь дома, с жонкой почаевничаю.

– Ну и бес с тобой! – ничуть не сожалея, махнул рукой Захаров.

Грузовик взревел мотором и двинул в путь, утопая в размытой грязи по самые колесные оси. Он буксовал и тужился, елозил вправо и влево, но упорно полз вперед. А в кузове сидели солдаты, довольные, что наконец-то их поснимали с таежных троп и возвращают в теплые казармы. Соленый облегченно вздохнул.

– Ты чавой? – глянул на него сквозь струи дождя Захаров. – Бледный как смерть!

– Озяб я, – первое, что нашелся ответить Соленый.

– Оно и верно, – согласился Устимыч. – Поддувает. Аида в хату.

И они повернули в обратную сторону. Экскурсия по Ургалу закончилась, не успев начаться. Собственно, тут и нечего было смотреть-то. Разве что забрести в крайнюю избу к Палахе-само-гонщице. Но и в сельсовете этого добра хватало.

– К. жёнке моей покась не пойдем, – сказал Устимыч. – У Палахи-бражницы тож неча делать. Не по рангу мне. Ходим-ка в сельсовет. У меня тама припас.

Вяленая медвежатина. Бидон соленой красной икры, здоровенный каравай и несколько луковиц – царское угощение. И ко всему этому вдобавок трехлитровая бутыль с самогоном!

Соленый залпом осушил стакан и довольно крякнул:

– Эх! Хороша зараза!

– Угу! – согласился с ним председатель.

– А чего ж ты его отпустил, Устимыч? – спросил Соленый, уплетая за обе щеки медвежатину.

– Кого? – тот и думать забыл о начальнике колонии.

– Ну этого, в машине.

– Охвицера, что ль? Да ну его к бесу! В прошлом годе и впрямь заезжал в кои-то веки. Посидел, попивал. И отравился, к едрене фене. Не могёт. Дыра у него в пузе. Ктой-то из зеков давным-давно пропорол. С тех пор и гноится.

– Не сдохнет никак, – буркнул себе под нос Соленый.

– Чего? – не понял его председатель.

– Да, говорю, так ведь и сдохнуть может, – вовремя спохватился тот.

– Могёт, – согласно кивнул Устимыч.

– А частенько вообще наведывается?

– Да не! Вообще не бывает. В том годе аккурат япошек отсюдова забирали на Сахалин. Перад тем, значица, как геологам появиться. Говорю жа табе, ерадром али дорогу жалезнаю строить хотять! Ну вота, он и приезжал с солдатами. А так не, не бывает. А чагой ты интересоваешься? – вдруг насторожился Устимыч.

Здорово Соленый перетрухнул, заметив цепкий его прищур. И поспешил выровнять ситуацию.

– Да ты понимаешь, председатель, – заговорил он, как мог горячо. – Глянул я на лесопилку твою разломанную и подумал: может, восстановить ее? От военных чего в помощь попросить. Он же друг твой, я вижу. Так подсобил бы!