Анна Литвинова - Любовь считает до трех

Из-за игорного стола Варя встала, но уходить не спешила. Опять посидела на диванчике, понаблюдала, как, к отчаянию и ужасу игроков, красное выпало и в двадцать седьмой, и в двадцать восьмой, и в двадцать девятый раз…

Женщина в траурном одеянии осталась за столом, но тоже больше не играла. Только наблюдала за игроками и, кажется, упивалась гаммой отчаяния, тоски и безнадежности на их лицах…

«Вампирша какая-то, – решила Варя. – От нее надо держаться подальше. И вообще – давно пора бежать отсюда!»

Но только уйти у нее никак не получалось: словно бес какой-то приклеил ее к казино, к этому рулеточному столу, и никак не отпускал…

И вдруг Варя увидела: траурная женщина достает из сумочки три фишки по пятьсот долларов…

«Та-ак… Это интересно…»

Варя сразу подобралась.

Она тут же подошла к рулеточному столу, нащупала в карманах деньги-фишки и замерла.

– Делайте ваши ставки! – устало попросил крупье.

На стол посыпались фишки. Траурная женщина сидела не шевелясь. Казалось, она к чему-то прислушивается… или чего-то ждет?

Бешено затрещал, завертелся шарик… Варя почувствовала, как желудок наполняется томительным холодком…

– Ставки заканчиваются, – буркнул крупье.

Траурная женщина по-прежнему сидела словно изваяние.

И только когда шарик начал утихать, прыгая по ячейкам все ленивее и ленивее, женщина сделала быстрое движение и швырнула свои фишки на стол. Два, двадцать пять и семнадцать.

Варя успела повторить ее действия. Она почему-то не сомневалась: ей повезет.

Варя уходила из казино самым счастливым человеком в мире. С ума сойти, у нее болит плечо! А почему? А потому, что на нем висит тяжелая сумка. Тяжелая от денег! От долларов!!! Вот это она повеселилась! Вот это праздник у нее будет! Какие там Максы, какие жалкие острова?! Она теперь может делать все, что захочет. Хочет – поедет в кругосветку, первым классом, хоть завтра. Или – останется в Москве, но пару лет вообще не будет работать. Или – купит себе очень-очень шикарную машину…

«Ладно, успею еще решить, как их потратить, – охладила она себя. – Главное – только в казино не вернуться и эти деньги не проиграть».

Танцующей походкой Варя подошла к гардеробу и – кутить так кутить – вместе с номерком протянула старенькому гардеробщику целых пятьдесят долларов (еще с утра пятьдесят долларов – было много, ну а сейчас – вполне сгодятся на небольшие чаевые).

– Спасибо, ласточка! – просиял старикашка и галантно подал ей шубку.

Из казино Варя выходила как королева – шаг от бедра, снисходительная улыбка, безупречная осанка… Она улыбалась приятным мыслям и, конечно, не заметила, что учтивый гардеробщик внимательно смотрит ей вслед, а в глазах его блестит неприкрытая тревога.

Варя ничего не успела даже понять. Сначала была зимняя, красивая улица – с огоньками иллюминации, терпким запахом мандаринов, наряженными елками почти в каждом окошке. Варю переполняли радость, и лихость, и легкость, а главное – она твердо верила и знала: теперь у нее все будет хорошо. На этой мысли, что все хорошо, она и почувствовала, как ее грубо хватают и разворачивают чьи-то злые руки… А потом – рывок, удар, короткий всплеск боли, сумочку вырывают из рук… И дальше ничего. Пустота.

Черно и пусто было очень долго. Варя будто бороздила безвоздушное пространство, а кругом – глухая ночь и полная невесомость. И в голове – гулко, словно в заброшенной церкви… И так хорошо, и не надо ни о чем думать – просто паришь в темноте, ничего не ждешь и ни на что не надеешься… Если это и есть конец, то он не очень страшный, только немножко холодно и непонятно…

Но вдруг темень начала сереть, рассыпаться на куски, задрожала, заколыхалась… Потом рассыпалась, и Варя почувствовала: она все-таки еще здесь, на Земле. А вместе с сознанием пришла боль: всепоглощающая, она давила на грудь, голову, ноги, пальцем пошевелить – и то было невозможно.

Варя попыталась открыть глаза – в висках тут же заполыхали молнии, колючие, злые.

Тогда она застонала – и тут же почувствовала на своей щеке ласковую, успокаивающую ладонь. И услышала мягкий женский голос:

– Тихо, девочка, тихо…

– Где… я… – с трудом выдавила она.

– Ты в безопасности. Все хорошо… – ответили ей.

Однако Варе по-прежнему было плохо: тошнило, дико болела голова, а тело саднило. Но, по крайней мере, никто ее больше не бил. И этот мягкий, ласковый голос – он такой приятный… Где же она его слышала? И вообще – где она находится?

Варя пошевелилась и обнаружила: она лежит на заднем сиденье машины, ее голова – на руках у какой-то женщины, за рулем – водитель, а кругом – темнота и ни огонечка.

Варя попыталась приподняться и рассмотреть женщину, но у нее ничего не вышло, она со стоном упала обратно на ее колени. До чего же тяжело, обидно и страшно, когда ты полностью в чужих руках и ничего не можешь сделать!

– Где… моя сумка? – слабым голосом спросила Варя.

– Вот, – коротко ответила женщина и вложила в ее пальцы ремешок от сумочки.

Варя (голова все еще кружилась и дико болела) попыталась расстегнуть «молнию».

– Твои деньги на месте, – спокойно сказала женщина. – Пожалуйста, не волнуйся и не шевелись!

Шевелиться и волноваться сил все равно не было. Их хватило только на то, чтобы понять: ее куда-то везут. В хорошей машине – потому что колеса стелются мягко, словно они едут по пуховой перине… Надо бы приоткрыть глаза и посмотреть…

Варя посмотрела – и вздрогнула. Где они едут?! Это ведь совсем не Москва! Кругом чернота, снег, безмолвие, и эта картина ей что-то напоминает… что-то очень знакомое… Ах, вот: « Машина осторожно кралась по скользкой колее. Дорогу обступал безмолвный зимний лес – величественный, словно Берендеево царство. «Как в сказке», – подумала она… »

Это же эпилог из ее же любовного романа! Глупого, полностью вымышленного, дурацкого… Только лес, по которому ее везут, – настоящий. И он действительно безмолвный и величественный, словно Берендеево царство. Но как она здесь оказалась? И главное – с кем?

– Кто… вы? – выдавила Варя.

Ни женщина, ни водитель ей не ответили. Только шофер, как и в ее романе, « смело бросил мощную машину в поворот, и могучие ели наконец расступились. Впереди, на пригорке, показался аккуратный деревянный домик в смешной снежной шапочке. Жизнерадостные огоньки окон в поздних сумерках, наряженная елка у калитки, умиротворяющий дымок из трубы… »

«Я сошла с ума, – решила Варя. – От всех переживаний я просто сошла с ума…»

А машина между тем подкатила к деревянному домику. Шофер аккуратно припарковался у наряженной елки, а женщина мягко спросила Варю: