Ежи Эдигей - Внезапная смерть игрока

– У него даже автомобиля не было.

– Ну, это само по себе ни о чем еще не говорит. Я знаю людей, без сомнения более состоятельных, чем доцент, которые, однако, тоже предпочитают пользоваться такси, а не трепать себе нервы в авторемонтных мастерских или автомагазинах нашего «Пальмосбыта».

– Это верно, – рассмеялся поручик.

– Следовательно, между доцентом и кем-то из остальных членов этой компании, вполне возможно, возникли какие-то сложные проблемы эмоционального или материального характера, что и привело к преступлению. Вскрыть это не удастся, если анализировать лишь теперешние их отношения и связи. Займитесь их прошлым. Быть может, даже весьма отдаленным прошлым. Помимо допросов, необходимо всесторонне изучить их биографии. В том числе и Лехновича. Ведь все они, не исключая англичанина и профессора из Гливиц, нахваливают доцента, готовы поставить ему памятник чуть ли не из чистого золота. Он-де и безукоризненный человек, и отзывчивый товарищ, и благодарный ученик, и будущее светило отечественной науки, и вдруг на тебе! – такого идеального человека его же ближайшие друзья потчуют коньяком с цианистым калием. Надо проверить, впрямь ли уж этот «ангел» сотворен из благородного металла, не покрывал ли только снаружи тонкий слой позолоты обычную глину, а то и вообще кое-что похуже. Истоки конфликта между убийцей и его жертвой могут уходить в далекое прошлое. Нам со стороны довольно трудно будет в этом разобраться. Как угадаешь, что в глубине чужой души давно зреет ненависть, притаился страх или дает себя знать оскорбленное самолюбие.

– Ваши указания понял, все будет в точности исполнено. Можно будет попросить вас передать мне акт о вскрытии, его надо подшить в дело. Я даже и не читал его.

– Да, конечно, я совсем забыл о нем. – Немирох выдвинул ящик стола и достал нужный документ. – Обрати внимание, доктор Малиняк, как обычно, верен себе и соблюдает осторожность: констатировав смерть в результате отравления большой дозой цианистого калия, подмешанного, по всей вероятности, в алкогольный напиток, он все же не преминул отметить, что сердце покойного находилось в плохом состоянии, и поэтому не исключает возможности сердечного приступа. Это, конечно, несколько оправдывает доктора Ясенчака, не сумевшего отличить отравление ядом от сердечного приступа. Тут нелишне иметь в виду, что Малиняк и Ясенчак – старые друзья, и я отнюдь не уверен, что наш милицейский эскулап не отметил этого факта намеренно, с целью спасти репутацию приятеля.

– Разрешите идти. Потурицкая, наверное, уже ждет.

– Да, только еще одно: не забудь, Ромек, люди куда откровеннее говорят «не для протокола», а в доверительной форме. Для нас главное – найти убийцу Лехновича, а не строго придерживаться всех формальностей. Поэтому при необходимости можешь позволить себе при допросах некоторые отступления от процессуальных норм. Но лишь в случае, когда этого будут требовать обстоятельства.

Межеевский вернулся к себе, вскоре к нему в кабинет вошла Янина Потурицкая. Поручик вежливо с ней поздоровался, поцеловал руку, как бы давая понять, что никак не считает ее убийцей, усадил в кресло и предложил сигарету.

– Спасибо, я не курю.

Наступило молчание. Поручик умышленно не прерывал его. Ждал, когда Потурицкая начнет сама.

– Мне трудно говорить, – извиняющимся тоном произнесла наконец она, – в прошлый раз… в прошлый раз, когда я говорила с вами, я сказала не все.

– Ну, это пустяки, случается, что свидетель что-то забывает, а потом дополняет свои показания.

– Но вы знаете, мне не хочется, чтобы все сказанное мной или, точнее, хочется, чтобы не все сказанное мной рассматривалось как мои официальные показания и полностью было внесено в протокол. Ведь известно, что с материалами дела рано или поздно знакомится обвиняемый, защитник и судьи. – Потурицкая как жена адвоката знала процессуальный кодекс. – А это все люди нашего круга, где мы часто бываем.

– Я вас понимаю, – поспешил на помощь Межеевский. – Вы хотели бы довести до нашего сведения некоторые данные сугубо конфиденциально.

– Именно. Вы очень точно это сформулировали: сугубо конфиденциально.

– Ну что ж, прекрасно. Поговорим без протокола.

– Спасибо. – Потурицкая облегченно вздохнула. – Думаю, мои наблюдения представят для вас некоторый интерес. А может быть, даже выведут на след убийцы.

– Для нас только это и важно, – откровенно признался поручик.

– Значит, так, – начала свой рассказ Потурицкая. – Как вы знаете, мы живем на Жолибоже, а Войцеховские на Охоте. У нас машина. Польский «фиат-132». Очень хороший автомобиль. Муж на него просто не нарадуется. А прежде у нас была «шкода». На нее тоже не приходилось жаловаться. Но «фиат-132» совсем другое дело. Едешь – одно удовольствие! И скорость, и комфорт!

Поручик не прерывал. Пусть себе выговорится. Возможно, разговорившись, расскажет и то, о чем поначалу хотела умолчать.

– Мы сочли нецелесообразным к Войцеховским ехать на машине: у них всегда подают хорошие напитки и превосходный стол. Зигмунт – человек широкий, хлебосольный, а Эля – хозяйка, каких мало. Одним словом, мы поехали на трамвае и знали, что, кроме нас, на вечере будут еще Ясенчаки. Войцеховский, когда приглашал нас к себе на субботу в гости, ясно сказал, что будем только мы и они.

– Простите, – перебил Межеевский. – Когда именно Войцеховский приглашал вас?

– Это было дней за восемь. В пятницу или даже в четверг на предыдущей неделе. Короче говоря, предупредил заблаговременно, чтобы мы не занимали эту субботу ничем другим. Вы же понимаете, адвокаты – народ зависимый и не всегда вольны в выборе знакомых, а их популярность в большой мере зависит от различного рода личных контактов. Именно поэтому нам часто приходится бывать в гостях и в свою очередь приглашать к себе. И не всегда тех, кого бы хотелось.

– Понимаю, – согласился поручик. – Прошу вас, продолжайте.

– Ну так вот, как я сказала, мы поехали к ним на трамвае. Вышли на Фильтровой и свернули на Президентскую. И тут я вдруг увидела, что впереди нас идет Лехнович с каким-то мужчиной. Это не столько нас удивило, сколько огорчило. Знай мы заранее, что доцент будет у Войцеховских, мы бы ни за что к ним не пошли.

– Почему?

– Вы не знаете, что это за человек! Интриган и сплетник. Муж всегда называл его не иначе как «каналья».

– Они же школьные товарищи.

– Да, но их дружба давно кончилась. Лехнович сделал мужу немало гадостей. Писал на него доносы. У Леонарда из-за этого была масса всяких неприятностей, прежде чем ему удалось отмыться от грязи, которой Лехнович его поливал. Я, правда, не знаю подробностей» всех этих дел – все это происходило еще до нашего супружества, – но мы всячески избегали встреч с этим господином. У Войцеховских в последние годы его тоже не принимали.