Эрл Гарднер - Вороны не умеют считать

— Неправда! — закричала Берта.

— После того, как сюда пришел я, агентству впервые стали поручать серьезные дела. Теперь за месяц ты получаешь столько, сколько раньше зарабатывала за год. Конечно, я тебе благодарен. А ты мне?

Берта заерзала на стуле: мои слова ей были крайне неприятны.

— Слушай меня внимательно, — выдавила она наконец. — Если ты упустишь эти пятьсот баксов в неделю, я расторгну наш договор о партнерстве и сама займусь этим делом.

— Пожалуйста, — невозмутимо произнес я и вышел из кабинета.

Как я и ожидал, Берта не дала мне уйти далеко: через какое-то мгновение раздался скрежет стула, послышались тяжелые шаги. Она догнала меня в приемной.

— Дональд, постой, ты сгоряча наговорил лишнего.

— По-моему, это ты наговорила лишнего.

Мы остановились у стола Элси Бранд. Девушка оторвалась от машинки, чтобы следить за развитием событий.

— Почему ты не хочешь работать на Шарплза?

— Потому что не понимаю, что ему от меня нужно.

— Но ему действительно нужен телохранитель. Он чего-то боится. Ты что, думаешь, это будет опасная работа?

— А как по-твоему? Опека над имуществом в двести тысяч баксов! Распоряжается деньгами, как хочет, пока жив. Опека кончается с его смертью. Второй опекун уже получил нож в спину. Подумай сама: если бы ты работала в страховом агентстве, стала бы страховать жизнь такого клиента на обычных условиях?

— Мне кажется, ты сам не веришь всему тому, что говоришь.

— Главное, что Шарплз верит.

— Чем он тебе так не по нраву?

— У меня сегодня много дел. Надо кое в чем разобраться.

— В чем?

— В повадках ворон, — бросил я и взялся за дверную ручку.

Обернувшись на прощание, я увидел, как побагровела Берта, — казалось, вот-вот ее хватит удар.

По бешеному стуку машинки Элси Бранд было понятно, что весь свой гнев Берта вымещает на бедной девушке.

Я снова открыл дверь.

Берта мерила шагами приемную и раздраженно говорила:

— …И еще запомни, пожалуйста, что я плачу тебе за то, что ты печатаешь на машинке, а не за подслушивание наших деловых разговоров. У тебя что, работы мало? Могу подбросить…

— Да, Берта, — вставил я, едва она запнулась, — я тут решил, что нужно взять вторую секретаршу — для тебя. А Элси будет работать на меня. Позвони на биржу труда, чтобы прислали секретаршу. А с управляющим этого дома я уже поговорил — он готов передать соседнее помещение под мой кабинет. В стенке пробьют дверь.

Берта повернулась ко мне.

— Да ты что… что…

— Что я?

Она попыталась изобразить улыбку:

— Что ты о себе возомнил?

— Я машинист, а ты пассажир. Проверь свой билет — не пора ли тебе выходить? — Улыбнувшись, я снова закрыл дверь.

На этот раз машинка Элси молчала…

Я решил разыскать Дону Грэфтон, у которой была вторая клетка для вороны.

Жила она в весьма скромном доме. Одно время такие дома появились во множестве — строительство стоило недорого, правда, и доход от их сдачи внаем был не больше двадцати — тридцати долларов в месяц.

Дверь открыла девушка. С такой стройной фигуркой, как у нее, в самый раз рекламировать купальники или лыжные костюмы. Брюнетка, но не такая жгучая, как Ширли. Кожа ее была чуть розоватого оттенка, какой обычно свойствен только блондинкам.

Когда я спросил, не она ли мисс Дона Грэфтон, девушка широко улыбнулась.

— А вы, наверное, очередной журналист, интересующийся ручной вороной?

— Я действительно интересуюсь вороной, хотя и не совсем журналист. Расскажете мне о ней?

— Конечно. Заходите, пожалуйста.

Комната напоминала кукольный домик. Дона предложила мне стул и села напротив.

— Что бы вы хотели узнать?

— Где сейчас ворона?

Она рассмеялась:

— В сарае. У мистера Кеймерона ей, конечно, было гораздо лучше. Увы, моя хозяйка терпеть не может ворон. Так что приходится бедной птичке довольствоваться сараем.

— Как ворона попала к вам?

— Мы с Панчо старые друзья. Он проводит со мной чуть ли не половину своей жизни. Назвали его в честь моего отца — Фрэнка Грэфтона. Ведь Фрэнк по-испански — Панчо.

— Вы знали мистера Кеймерона?

— Конечно.

— Давно?

— С детства.

— А Гарри Шарплза?

Она утвердительно кивнула.

— А Ширли Брюс?

— Знаю. Но у нас неважные отношения — мы почти не общаемся.

— А Роберта Хокли?

— Знаю.

— Не могли бы вы рассказать о себе и о нем. Она пожала плечами:

— Да о чем, собственно, рассказывать? Мой отец, Фрэнк Грэфтон, был управляющим на приисках Коры Хендрикс. Она умерла, когда я была еще совсем маленькой. Я ее не помню. Опекунами ее наследства стали мистер Кеймерон и мистер Шарплз. Года через три или четыре во время аварии на шахте погиб мой отец. Мистер Кеймерон и мистер Шарплз очень его любили и были потрясены. Ведь именно благодаря ему их дела на приисках пошли в гору. Большую часть прибылей они дали как раз в эти три или четыре года после смерти мисс Хендрикс.

— Ну а что ворона?

— Мы с ней давно дружим. Панчо не любит сидеть на месте. И вообще птице надо летать — вот мистер Кеймерон и решил не стеснять своего любимца. Я повесила для него в сарае клетку, вынула одно из стекол в оконной раме. Так что Панчо прилетает, когда хочет. Садится на крышу, каркает — зовет меня, я вхожу, подставляю ему плечо и кормлю. Если меня нет дома, Панчо летит прямо в клетку или возвращается к мистеру Кеймерону. Теперь, после всего, что произошло, он живет у меня. Ему ведь одиноко. Хотите взглянуть на Панчо?

— Конечно, — ответил я.

Дона провела меня за дом, к маленькому сарайчику, открыла дверь. Он весь был завален хламом: старыми сундуками, коробками, щепками, рваной одеждой, дровами.

— О, не удивляйтесь, — сказала Дона. — Мы давно уже перешли на газовое отопление. А дрова — для камина в комнате хозяйки, хотя я ни разу не видела, чтобы она его топила. Панчо должен быть в клетке. Панчо! Где ты?

Тут я разглядел в темном углу клетку — точно такую, как в кабинете Кеймерона. Раздался шелест, и ворона вылетела нам навстречу, хотела сесть на плечо Доне Грэфтон, но, увидев меня, отпрянула.

Дона поманила ее пальцем:

— Иди сюда, Панчо.

Ворона уставилась на меня своими маленькими глазками и прошипела:

— Вр-р-рун!

— Панчо! Как ты себя ведешь! Разве так можно? Иди сюда.

Вероятно, ворона боялась меня. Она осторожно уселась на штабеле дров в нескольких шагах от меня и замерла.

— Не бойся, Панчо. Мистер Лэм хочет познакомиться с тобой. Поговори с ним.

Птица взмахнула крыльями и опустилась Доне на палец. Девушка погладила ей шею.

— Панчо очень не любит, когда ему кладут руку на голову. Это для него как наказание. Только протянешь ладонь над его головой — сразу весь сожмется. Птица боится несвободы. Панчо; посмотри на мистера Лэма.