Эрл Гарднер - Дураки умирают по пятницам

— Расплачиваюсь наличными, причем зелененькими.

Ну как, беретесь?

— Сперва надо выяснить, что за дело.

— Ну разумеется.

— Но предупреждаю, что не смогу дать окончательный ответ, пока не буду знать всех подробностей.

— Вы, должно быть, знаете мое положение? Положение, в котором я нахожусь?

— А в каком положении вы находитесь?

— В очень плачевном.

— Может быть, вы объясните поподробнее?

— Я полагаю, вы в курсе дела.

Я покачал головой.

— Лишь однажды в жизни мне пришлось как следует поработать.

Я промолчал.

— Мне кажется, это меня доконало. С тех пор я не испытываю никакого влечения к какой-либо работе.

— Непреодолимое отвращение?

— Если хотите — да.

— И вы можете себе это позволить в течение всей жизни?

— Во всяком случае, я еще способен зарабатывать достаточно денег. Правда, временами мне нужна помощь со стороны, чтобы подняться на ноги. Это бывает, когда я напиваюсь и ввязываюсь в какую-либо авантюру.

Я вежливо улыбнулся:

— Вы курите?

— Спасибо.

— Может быть, я смогу найти и что-нибудь выпить.

— О нет, благодарю. Я не притронусь к спиртному… до следующего раза.

Потом я заметил:

— Вы, кажется, пополнили свой запас денег по сравнению с утром.

— Возможно.

— Вообще-то мы в таком стиле можем болтать всю ночь. Я лично готов.

— Не торопите меня, — ответил Китли, — просто я ищу более подходящие фразы.

— Лучше выложите все сразу.

— Мне тоже так кажется, — ответил он и добавил задумчиво: — Самое главное заключается в том, что само дело чертовски неприятное. Не вижу возможности изложить вам все это в элегантной форме.

Китли движением руки обвел комнату.

— Содержать такую контору стоит денег, — сказал он. — Внушительные кабинеты, современная мебель.

Короче говоря, не захудалая контора.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил я.

— Если вы, к примеру, занимаетесь продажей земельных участков, то вам за это платят.

— Само собой разумеется.

— Так оно и есть.

— Ну, и что дальше?

— Вас нанял Джеральд?

Я лишь с улыбкой посмотрел на него.

Китли печально покачал головой:

— Ну хорошо, вас кто-то нанял, чтобы вы все вынюхали. Слово «вынюхать» мне не особенно нравится, и вам оно тоже наверняка не понравится. Значит, нужно найти более элегантную формулировку. Вам было поручено навести справки о семейной жизни Джеральда Баллвина. Его жена не могла вас просить об этом, так как вы отдали распоряжение следить за ней. А Джеральд действительно нуждается в детективе. Поэтому я и решил, что он нанял вас. О, момент…

— В чем дело?

— Теперь я все понял, — сказал он и победно улыбнулся. — Вы не случайно побывали у него сегодня утром на участках. Джеральд точно знал, что я там появлюсь, и нанял вас для того, чтобы вы меня перехватили и, так сказать, взяли интервью. Вы что, установили за мной слежку, после того как я получил деньги от Джеральда?

Я опять только улыбнулся.

— Значит, так оно и есть, — задумчиво произнес Китли.

— А вам есть что скрывать?

— Не будьте наивным, — сказал он. — У каждого человека есть что скрывать. И у вас, и у Берты Кул, у каждого. Но мне не нравится тот факт, что другие интересуются моей жизнью. Что Джеральд хочет этим доказать? Хочет уличить меня в шантаже? Но я его никогда не шантажировал.

Я успел вставить:

— Если вы тут у нас хотите что-нибудь выудить, то эта приманка не годится, ее надо сменить.

Зазвонил телефон. Я снял трубку и услышал, что Берта тоже сняла трубку параллельного телефона. Я сказал ей:

— Повесь трубку, Берта, это мне звонят.

На другом конце провода послышался голос Джима Формби.

— Что нового, Джим?

Формби доложил:

— Человек, который следил за миссис Баллвин днем, при смене сказал мне, что она выезжала только один раз, к зубному врачу доктору Кваю. который практикует в здании Паукетта. После этого она отправилась за покупками.

— Все правильно.

— Я звоню из телефонной будки в аптеке Акне. Я как раз взял журнал, куда записываются яды…

— Это первая аптека, в которой вы побывали?

— Нет, уже шестая.

— Хорошо. Что удалось обнаружить?

Формби сказал:

— Вы знаете, я всегда пытаюсь завязать новые знакомства. Таким путем я легче прихожу к цели.

— Очень хорошо, но давайте покороче. Вы смогли что-нибудь узнать?

— У нас спросили мышьяк вчера, в два часа дня.

Имя в журнале — Рут Отис. Она ассистентка зубного врача. В других аптеках, где я был, яда в последние дни не продавали. Сейчас аптеки закрываются, и если вы…

— Приезжайте к нам в бюро, — сказал я. — Немедленно!

— Хорошо.

Я договорил:

— Эта информация очень важна для меня. Не говорите ни с кем об этом и как можно быстрее приезжайте сюда.

Формби повторил:

— Да, да.

Берта, которая все-таки слушала наш разговор из своего кабинета, спросила:

— Кто такая Рут Отис?

— Прошу не называть имен, — ответил я.

— Тебе это имя что-нибудь говорит? — продолжала допытываться она.

— Сейчас не время об этом говорить.

— Почему? Ах да, понимаю. Хорошо.

Я услышал, как Берта бросила трубку.

Китли сказал мне:

— Словно тайный заговор какой-то, не так ли? Миленькое театральное представление.

— Что вы имеете в виду?

— Эти таинственные телефонные звонки, которые должны показать новым клиентам, как сильно вы загружены. Очень милая выдумка. Я полагаю, что этими звонками дирижирует Берта Кул из своего кабинета. И вы проводите точно такой маневр, если клиент находится в ее кабинете.

— И как вы только додумались до такой чепухи? — спросил я.

Он с сомнением посмотрел на меня:

— Уж не хотите ли вы сказать, что звонок действительно был деловой?

— А почему бы и нет?

— Слишком уж все выглядело по-театральному.

— Разве жизнь порой не походит на театр?

— Бывает, но только время от времени. В основном она скучна и монотонна. Человеческий характер меняется слишком медленно. Возьмите, к примеру, себя. Многие считают, что у вас романтическая профессия. А я бьюсь об заклад, что вам до смерти все надоело так же, как и мне.

— Вы что, опять хотите что-нибудь из меня выудить?

— Нет, это просто, как говорится, заметки на полях.

— Ну хорошо, продолжайте свои заметки.

Китли задумчиво улыбнулся.

— Возьмем, к примеру, этого привратника. Это же типичный случай. Дафна все время старается держать его возле себя. Постепенно она превратила его в своего раба. Он же ненавидит находиться в услужении. Правда, на машине кататься любит, это даже доставляет ему удовольствие. Знаете что, Лэм?

— Нет, — ответил я. — Что именно?

— Ей в известной мере доставляет удовольствие мучить его, давая ему такие поручения, которые он ненавидит. Она — кошка, большая кошка, а он — мышонок.