Эрл Гарднер - Дело встревоженной официантки

— Да, конечно. Его отпечатки находятся там по праву — он же поднимал ее в моем присутствии. А Катерине нечего было делать в моем шкафу.

— А если бы Катерина вместо Баксли отправилась с вами наверх и брала коробку в руки после пропажи, а потом обнаружилось, что на ней остались отпечатки пальцев Баксли, то вы посчитали бы, что деньги украл Баксли? — спросил Мейсон.

София Атвуд с минуту неотрывно смотрела на адвоката пронизывающим взглядом серых глаз, затем засмеялась и заявила:

— Вы, адвокаты, страшно любите запутывать людей. Я просто хотела, мистер Мейсон, чтобы вы знали, что я стараюсь быть справедливой. Пока я еще ни в чем не обвинила Катерину. Я просто объяснила вам ситуацию.

— Могу я спросить, как так получилось, что вас представляет Стюарт Баксли?

— Он меня не представляет.

— Но он утверждает обратное.

— Он хочет этого, и все. Я сама себя представляю.

— Насколько я понял, вы давно с ним знакомы?

— Да, какое-то время.

— Год?

— Не так давно.

— Месяц?

— Возможно.

— И у вас пропало только сто долларов?

— Да.

— Вы уверены, что это ровно сто долларов? — снова спросил Мейсон.

— Конечно, уверена. Одна хрустящая стодолларовая купюра.

— А в банке смогут подтвердить, что вы сняли эти деньги со счета?

— Естественно! Если я вам что-нибудь говорю, мистер Мейсон, я говорю правду. Я не люблю лгать.

Снова послышались шаги по лестнице. Делла Стрит, за которой по пятам следовал Леверинг Джордан, спустилась вниз. Джордан нес чемодан. Делла Стрит — небольшую сумку.

— Я взяла вещи, которые ей потребуются немедленно, собрала косметику, то, в чем спать, а также одежду на несколько последующих дней, — сообщила Делла Стрит.

— Она в любое время может прийти и за всем остальным, — объявила София Атвуд.

— Это моя секретарша, мисс Стрит. Миссис Атвуд, — представил Мейсон.

София Атвуд встала, подошла к Делле Стрит и внимательно ее осмотрела.

— Рада познакомиться с вами, мисс Стрит, — сказала хозяйка дома, протягивая руку.

Делла Стрит поставила на пол сумку, чтобы пожать руку Софии Атвуд.

— Спасибо. Очень приятно. Я предполагала найти вас расстроенной.

— Я на самом деле расстроена, — ответила миссис Атвуд, — но это не должно влиять на мое отношение к людям или на мои манеры. Вы очень милая молодая женщина, мисс Стрит. Прекрасно выглядите, вежливо разговариваете.

— Спасибо! — поблагодарила Делла Стрит.

Миссис Атвуд повернулась к Мейсону.

— Мистер Мейсон, вы — адвокат Катерины?

Мейсон кивнул.

— Я не думала, что Катерина знает здесь каких-либо адвокатов.

— Она знакома со мной.

— И знала вас до того момента, как вы появились в доме?

— Да.

— Давно вы с ней знакомы?

— Какое-то время.

Миссис Атвуд рассмеялась.

— Вы умны. А теперь я вас спрошу, сколько это «какое-то время»?

— Какое-то время.

— Она позвонила вам немедленно, — сухо заметила София Атвуд, — как только у нее появилась возможность добраться до телефона.

— Мне звонит много людей, — ответил Мейсон. — В любое время дня и ночи.

— Не сомневаюсь. Хорошо, мистер Мейсон, я уяснила вашу позицию. Наверное, вам больше не о чем со мной разговаривать, если я, скорее всего, окажусь на противоположной стороне в судебном процессе, где вы намерены представлять интересы Катерины. Но я все равно хочу заявить вам, что я никогда не обвиняла ее в совершении каких-либо преступлений. Я просто пересказала факты. У меня было сто долларов, которые я сняла со своего счета в банке и положила в коробку из-под шляпы на полке в шкафу. Когда я открыла шкаф, коробка валялась внизу, а денег в ней больше не было. Я также хочу обратить ваше внимание на то, что любые обвинения, сделанные Стюартом Баксли или мистером Джорданом, — результат их собственных умозаключений, и должны рассматриваться независимо от моих поступков.

— Стюарт Баксли не является вашим агентом? Он вас не представляет? — еще раз уточнил Мейсон.

— Боже, нет!

— Спасибо, — поблагодарил адвокат.

Она улыбнулась.

— Пожалуй, мистер Мейсон, я уже многое вам сказала. Я просто добавлю, что не имею никакого отношения к событиям, которые повлекли за собой отъезд Катерины. Она может в любое время забрать свои вещи. Я надеюсь, мисс Стрит, вы взяли достаточно, чтобы ей хватило на несколько дней?

— Думаю, да.

— Катерина работает, и я считаю, что она не должна потерять место. Это важно. Я уверена, что работа — лучшее лекарство, какое только есть на свете. Я хотела, чтобы она куда-то устроилась. Возможно, я исподволь оказывала давление, чтобы она это сделала. А теперь, как я понимаю, вы горите нетерпением присоединиться к своей клиентке и вернуть ей вещи. Догадываюсь, как чувствует себя бедняжка Кит. Передайте ей, что тетя София шлет привет и желает ей всего наилучшего.

— А я могу ей также передать, что вы уверены в том, что она не имеет никакого отношения к краже денег из шляпной коробки? — спросил Мейсон.

— Нет! — резким тоном ответила София Атвуд. — Я не выношу преждевременных решений в отношении кого бы то ни было — как о виновности, так и о невиновности. Факты есть факты, как я говорю. С фактами не поспоришь. Но вы должны остаться абсолютно убежденными в том, что я никого еще ни в чем не обвинила. Я не сделаю ничего подобного, пока у меня нет доказательств, чтобы подтвердить свои слова.

— Приглашение сюда частного детектива на совести Стюарта Баксли?

— Я дам вам показания, мистер Мейсон, когда окажусь в свидетельской ложе, — заявила София Атвуд с горящими глазами. — А пока я сообщила вам то, что вы можете передать Кит. А теперь, пожалуйста, простите меня. Это был тяжелый день, а я уже не молода. — Она сделала легкий поклон, улыбнулась и добавила: — Следуйте за мной, пожалуйста.

София Атвуд проводила Мейсона и Деллу Стрит до входной двери.

— Итак? — спросила Делла, когда Мейсон укладывал чемодан в багажник.

— Хитра, как лиса, — высказал свое мнение адвокат. — Ты сама в состоянии догадаться, что произошло. У нее в шкафу было спрятано целое состояние наличными. Или кто-то украл эти деньги, или у нее есть повод считать, что Кит их как-то обнаружила, и тетя София опасается, что девушка может заявить об этом в налоговые органы. И что предпринимает тетя София? Она прячет все, что у нее там хранилось, отправляется в банк, где у нее на счете лежит двести пятьдесят долларов, снимает сотню, чтобы в учетной документации это было зарегистрировано, затем сбрасывает с полки коробку из-под шляпы и начинает вопить, что ее обокрали.

— Значит, ты не считаешь, что кто-то, например, Стюарт Баксли, обнаружил эти деньги и присвоил их себе?

— В таком случае София Атвуд вела бы себя совсем по-другому, — заметил Мейсон. — Представь женщину, теряющую все, до последнего цента, из накопленных за жизнь сбережений. Она немедленно вызвала бы полицию, пытаясь найти виновного и вернуть хотя бы часть украденного.