Эрл Гарднер - Дело испуганной машинистки

— И что я тогда должен делать?

— Списать имя и адрес с прав управления. Таким образом она не сможет назвать вымышленные данные. И тотчас же позвони мне.

— Что-нибудь еще есть? — Дрейк смущенно почесал голову.

— Думаю… назовем это предчувствием…. что это девушка по имени Мэй, — совершенно спокойно сказал Мейсон. — Если ты найдешь девушку, которая соответствует описанию, стучит на машинке, как пулемет и к тому же ее зовут Мэй, то начинай все тщательно проверять.

— Когда у тебя будет снимок большого пальца?

— После обеда. А отпечаток правого большого пальца должен быть в любых водительских удостоверениях.

— Можешь мне сказать, в чем тут дело? — Дрейк посмотрел на приятеля с нескрываемым любопытством.

— Для тебя будет лучше, чтобы ты ничего не знал, — усмехнулся Мейсон, отрицательно покачав головой.

— Одно из твоих громких дел? — в голосе Дрейка не было слышно особого энтузиазма.

— Нет, не в этом дело. Просто я пытаюсь хоть немного подстраховаться…

— Я предпочел бы, чтобы ты солидно застраховался, а не немного. Если мы влипнем в неприятности, то это твое «немного» никуда не будет годиться.

Мейсон сидел в тюремной комнате для переговоров, внимательно присматриваясь к Джефферсону. Это был высокий мужчина, сдержанность которого и умение владеть собой, напоминали о типичном англичанине. Адвокат попытался нарушить его каменное спокойствие.

— Вас обвиняют в убийстве, — резко сказал он.

— В ином случае я бы здесь не находился, не правда ли?

— Что вы знаете об этом деле?

— Собственно, ничего. Я знал Бакстера, то есть, если предположить, что это тот самый человек.

— Где вы с ним познакомились?

— Он пришел в наш центральный офис в Иоганнесбурге, сказал, что занимается оптовой покупкой драгоценных камней и хотел бы приобрести большую партию алмазов. Продажа алмазов в необработанном состоянии против правил нашей фирмы, если, конечно, это не промышленные алмазы.

— А Бакстер хотел приобрести камни в необработанном виде?

— Да.

— Ему сказали, что такого рода сделку совершить нельзя?

— Ну да, конечно. Но мы старались быть очень тактичными, господин адвокат. Бакстер мог оказаться отличным клиентом и к тому же, он платил наличными.

— Так что же вы сделали?

— Мы показали ему несколько алмазов после обработки и шлифовки. Он не захотел их. Сказал, что принятие окончательного решения о сделке зависит от покупки алмазов в необработанном виде, то есть в таком, в котором они прибывают прямо из шахты. Он заявил, что обещал своим клиентам лично контролировать обработку и шлифовку камней.

— Зачем?

— Этого он не сказал.

— Его не спрашивали об этом?

— Видите ли, в нашем руководстве большинство — англичане, и все дела ведутся по английскому образцу, — флегматично ответил Джефферсон. — Мы стараемся задавать как можно меньше личных вопросов. Мы не назойливы, господин адвокат.

— Ну, и что было решено в конечном итоге?

— Мы договорились о том, что Бакстер выберет алмазы, а мы перешлем их в наш парижский филиал с поручением обработать, отшлифовать и затем уж доставить мистеру Бакстеру.

— Следовательно, это были уже не алмазы, а бриллианты. Какая у них была стоимость?

— Оптом или по отдельности?

— Оптом.

— Значительно меньшая, чем по отдельности.

— Насколько меньше?

— На это я не могу ответить.

— Почему?

— Потому что такого рода сведения являются строго соблюдаемой торговой тайной.

— Я ваш адвокат.

— Я знаю.

— Вы, случайно не англичанин? — иронично спросил Мейсон.

— Нет.

— Американец?

— Да.

— Вы давно работаете для английской Компании?

— Пять или шесть лет.

— Из вас получился типичный англичанин.

— Есть определенная манера поведения, которую ожидают в деловых кругах от представителей такой фирмы, как наша.

— Есть определенная манера поведения, мистер Джефферсон, которую суд присяжных ожидает от американского гражданина, — отрезал Мейсон. — Если судьи начнут подозревать, что их земляк изображает из себя британца, то существует вероятность, что вы будете жестоко сожалеть о своем заученном акценте и полном сдержанности равнодушии.

Джефферсон пренебрежительно надул губы.

— Я глубоко бы презирал судей, которые позволили бы такого рода личным предубеждениям повлиять на объективную оценку своего суда.

— Это сломало бы их сердца, — голос Мейсона был полон сарказма.

Джефферсон холодно посмотрел на него.

— Думаю, что будет лучше, если мы поймем друг друга с самого начала, господин адвокат. В своем поведении я руководствуюсь постоянными принципами и скорее дал бы себя убить, чем отступил бы от них.

— Хорошо, — бросил Мейсон. — Поступайте, как считаете нужным. Ваши похороны, не мои. Вы видели Бакстера еще раз?

— Нет, не видел. В дальнейшем сделка велась нашим парижским филиалом.

— Мистером Ирвингом?

— Нет. Наверное нет, господин адвокат. Думаю, что этим занимался кто-нибудь другой.

— Вы читали в прессе о прибытии туристического судна в порт после мнимого самоубийства Бакстера?

— Да, читал.

— Вы передали свои замечания на эту тему соответствующим органам?

— Нет. Конечно нет.

— Вам было известно, что Бакстер носил при себе приличное состояние в бриллиантах?

— Я предполагал, что сделка, начатая в Иоганнесбурге, была закончена парижским филиалом и бриллианты были доставлены Бакстеру. Конечно, у меня не было никакого способа проверить, что Бакстер сделал с этими бриллиантами.

— И вы ничего не подсказали соответствующим органам?

— Конечно нет. Наши торговые сделки строго конфиденциальны.

— Но вы разговаривали по поводу смерти Бакстера со своим сотрудником Ирвингом?

— Не сотрудником, господин адвокат. Ирвинг является представителем «Южноафриканской Компании», моим близким приятелем, но…

— Хорошо, хорошо… — сказал Мейсон.

— Да, я разговаривал с ним на эту тему.

— Он догадывался о чем-нибудь?

— Нет. Но вся эта история и обстоятельства, связанные с ней, вызвали у него определенные подозрения.

— А не пришло вам в голову, что эта история может быть частью хитро обдуманного плана контрабанды?

— Я предпочитаю не раздумывать над этим утверждением, господин адвокат. Могу только сказать, что существовали определенные подозрительные обстоятельства в связи со всей этой сделкой.

— И вы разговаривали на эту тему с Ирвингом?

— Да, как коллега с коллегой, работающим в том же учреждении. Однако, я предпочитаю не повторять слишком подробно того, что я тогда говорил. Вы должны помнить, господин адвокат, что теперь я выступаю не как частное лицо, а как представитель «Южноафриканской Компании».