Эрл Гарднер - Берегитесь округлостей

— Что было потом?

— Он засмеялся, забрал у меня револьвер и положил на туалетный столик. И тут позвонили в дверь.

Это был Хейл. Карл сказал, чтобы я его подождала — что Хейл скоро уйдет, и он вернется. Я была так взволнована и расстроена, что не знала, как поступить.

В дверь снова позвонили. Это пришел Джон Энсел.

Я думала, что он мертв, и испугалась, услышав его голос. Карл отвел Энсела наверх, извинился, вернулся в спальню и шепнул мне: «Тебе придется уйти, дорогая; ситуация стала слишком сложной. Возвращайся в город, а я позвоню тебе позже». Потом он поцеловал меня и добавил: «Спускайся потихоньку и исчезни».

— Ну и что вы сделали?

— Послушалась. Когда я добралась до тротуара, то услышала револьверный выстрел в спальне наверху.

Я немного поколебалась, а потом пустилась бегом.

Я бежала, пока не выдохлась окончательно, села на автобус и вернулась в город. В глубине души я знала, что произошло — знала… что он мертв.

Берта посмотрела на меня.

— Напишите все это, — сказал я Хелен.

Мы подвели ее к столу и дали ей бумагу. Она написала то, что сообщила нам.

— Теперь подпишитесь, — велел я.

Хелен подчинилась.

— Поставьте число!

Она снова послушалась.

Берта и я расписались, как свидетели.

— Вы сознавали, что отправляете невиновного в газовую камеру? — спросил я.

— Я не знала, что мне делать, — ответила Хелен. — Пыталась остаться в стороне. Вы не понимаете, что все это означает для меня, Дональд. Вся моя карьера… у меня хорошая работа, мне платят приличное жалованье, как опытной секретарше. Малейший намек на скандал, и меня вышвырнут, а я уже… не так молода.

— Что это вы болтаете? — сказала Берта. — Не говорите, что вы не молоды. Вам около тридцати пяти — для женщины это самый подходящий возраст, чтобы начинать жить. Вы ведь отлично знаете вкусы мужчин и умеете сводить их с ума. От вашего нытья меня тошнит. Только не заводите разговоры о «лучших годах жизни» и тому подобной чепухе. Это отпугивает мужчин почище черной оспы. Ешьте поменьше сладкого и найдите себе подходящего парня. Лучшие годы для вас только начинаются.

— Знаю, — печально промолвила Хелен, — но почти все мои знакомые мужчины уже женаты.

— Это не помеха, — без всякого сочувствия заметила Берта. Подойдя к стулу, она взяла висевший на его спинке пояс, посмотрела на него и швырнула в угол. — При вашей фигуре стыд и срам стискивать себя этими штуками. Откажитесь от нескольких калорий и используйте вашу попку на всю катушку. Пошли, Дональд.

Мы оставили Хелен Мэннинг громко всхлипывающей.

— Ну? — спросила Берта Кул.

— Отправляйся домой и ложись спать, — сказал я ей. — Я должен отвезти эти показания Барни Куинну.

— Будем надеяться, что это его приободрит, — вздохнула Берта.

— Адвокату нелегко, когда клиент лжет ему, особенно если он планирует всю защиту на его показаниях.

— Знаю, — сказала Берта. — Как я выглядела? Была достаточно крутой?

— Вполне достаточно.

— Это послужит ей уроком, — заметила Берта. — Девочке следовало вытянуть из этого сукиного сына побольше денег, чтобы ей не пришлось искать работу, когда он даст ей от ворот поворот.

— Откуда она могла знать, что ей дадут от ворот поворот? — возразил я.

— С таким парнем, как Карл Эндикотт, этого всегда можно ожидать. А теперь блондиночка думает, что в тридцать пять лет для нее все кончено. Вздор! Все только начинается! Ей нужно сбросить фунтов пять с задницы, и она готова к бегам. В тридцать пять только и начинаешь понимать что к чему. Ладно, Дональд, поезжай к Барни Куинну, а Берта пойдет домой и съест большой жирный кусок мяса. Слава Богу, мне незачем беспокоиться о своей заднице. С мужчинами я покончила.

Барни Куинн мерял шагами свой кабинет.

— Начинаю думать, что мы справимся, Дональд, — сказал он. — Это хорошее жюри, и полагаю, нам удалось вызвать у них сочувствие.

— Отлично, — кивнул я. — Завтра утром Эрвин кончит разбираться с экспертом по баллистике. На основании находки в изгороди оружия Энсела он попытается снова ссылаться на показания Хелен Мэннинг…

Куинн рассмеялся.

— Это ему ничего не даст. Судья Лотон вымарал ее показания из протокола, так что ему придется…

— Погоди, — прервал я. — Когда Эрвин попытается восстановить показания Хелен Мэннинг на том основании, что их подтверждает находка оружия, ты скажешь суду, что при данных обстоятельствах точка зрения Эрвина выглядит хорошо аргументированной и ты отзываешь ходатайство о вычеркивании из протокола показаний Хелен Мэннинг.

— Что?! — изумленно воскликнул Барни. — Ты спятил!

— Тогда, — продолжал я, — Эрвин угодит в ловушку. Он вызовет своих главных свидетелей — Никерсона и Купера Хейла. Хейл расскажет весьма убедительную историю. После этого окружной прокурор успокоится и уступит инициативу тебе. Ты привлечешь внимание суда к тому факту, что Хелен Мэннинг удалили с места свидетеля и у тебя не было возможности подвергнуть ее перекрестному допросу.

— Это будет форменным самоубийством, — заявил Барни Куинн.

— А когда ты вернешь на свидетельское место Хелен Мэннинг для перекрестного допроса, — закончил я, — то достанешь окружного прокурора.

— В каком смысле «достану»?

Я бросил на письменный стол заявление Хелен.

Барни Куинн сел и начал читать. Прочитав несколько строк, он внезапно выпрямился и пробежал глазами остальное вплоть до подписи и даты. После этого Барни с благоговейным восторгом посмотрел на меня, встал и пожал мне руку, затем подошел к книжному шкафу, отодвинул полдюжины фальшивых корешков и извлек из открывшегося углубления бутылку и два стакана.

— Мне не нужно, — предупредил я его. — Я за рулем.

Барни Куинн наполнил свой стакан до краев.

— Тогда садись за руль и поезжай домой, — сказал он. — У меня груз упал с души, и я намерен как следует выспаться впервые с того времени, как я занялся этим проклятым делом. Мне не терпится взглянуть на физиономию Эрвина, когда он сядет в лужу.

— Не будь слишком уверен, — предупредил я его. — Эрвин далеко не дурак, а на Хелен Мэннинг явно действуют его выразительные глаза, широкие плечи и узкие бедра.

Куинн взял со стола заявление.

— Дай мне только ткнуть ей в лицо эту бумажку, и тогда мне безразлично, даже если она спит с окружным прокурором.

— Тогда тебе лучше завтра все закончить, иначе это неминуемо произойдет, — усмехнулся я.

Барни осушил полстакана виски, и его лицо расплылось в улыбке.

— Как раз то что нужно! — сказал он.

В начале утреннего заседания Эрвин вызвал свидетеля из Нью-Орлеана. Свидетель заявил, что работает в тамошнем магазине и продал револьвер, фигурирующий в качестве вещественного доказательства со стороны обвинения, подсудимому Джону Диттмару Энселу несколько лет назад. Он предъявил регистрационную книгу продажи огнестрельного оружия с подписью обвиняемого и опознал его.