Эрл Гарднер - Совы не моргают

Итак, вы написали вашему мужу, требуя объяснения, как он умудрился жениться, не завершив дела о разводе, который не действителен, поскольку вам документы вручены не были. Иными словами, вы подцепили его на крючок и собирались заставить платить бешеную цену.

Он не хотел допустить, чтобы его нынешняя жена узнала подлинное положение вещей. Короче, вы сделали с ним то, что хотели.

Я замолчал и смотрел на нее, ожидая объяснений.

Наконец она сказала:

— Вы изображаете все так, будто бы я выдумала невероятно хитрый ход. На самом деле я ни о чем подобном не помышляла. Мой муж оклеветал меня, выдвинув ложные обвинения, подверг всяческого рода унижениям. Не знаю, намеренно ли он вывалял меня в грязи, чтобы я не могла находиться среди своих друзей с поднятой головой, или был обманут сам. Он нанял частных детективов и заплатил им фантастические деньги. Эти детективы должны были представить свидетельства, чтобы заработать деньги, поэтому снабжали Марко всякого рода измышлениями, и Марко, ликуя, думал, что и в самом деле получил обо мне компрометирующие сведения. Он платил им огромные суммы.

Она замолчала на миг и прикусила губу, пытаясь взять себя в руки.

— И что тогда?

— Он сказал мне, какие факты у него против меня имеются, и показал отчеты детективов, а когда дал прочесть кучу лжи, я взбесилась.

— Вы признали эти факты?

— Признать! Я сказала ему, что это самая гнусная ложь, которую я когда-либо читала. У меня был настоящий нервный срыв. В течение двух недель меня лечил врач. Он и посоветовал мне отправиться в путешествие, уехать куда-нибудь, где мне ничто не будет напоминать о случившемся. Посоветовал просто исчезнуть.

— Симпатичный доктор? — спросил я, улыбаясь.

— Да, он был очень внимательным.

— Советы он давал вам в письменной форме?

— Откуда вы знаете?

— Просто спросил.

— По правде говоря, да. Я отправилась в Сан-Франциско и оттуда написала ему письмо. Писала, что мне не хочется возвращаться, просила совета. Он прислал мне ответ, утверждая, что, по его мнению, лучше всего полностью изменить обстановку.

— И вы, конечно, случайно сохранили это письмо.

Продолжайте.

— Я отправилась в Новый Орлеан. В течение трех недель все было прекрасно. Жила в отеле, а тем временем подыскивала квартиру. Потом кое-что произошло.

— Что именно?

— Я встретила кое-кого на улице.

— Кого-то, кто знал вас раньше?

— Да.

— В Лос-Анджелесе?

— Да. И тогда я решила исчезнуть.

— Здесь что-то не сходится, — сказал я. — Если вы встретили знакомого на улице в Новом Орлеане, то с таким же успехом могли встретить кого-нибудь из прежних друзей на улицах Литл-Рок, Арканзаса, Шривпорта или Тимбукту.

— Нет, вы не поняли. Этот человек спросил, где я живу. Мне пришлось сказать. Я знала, что он сообщит мой адрес общим знакомым, все будут знать, что я в Новом Орлеане, и захотят меня при случае видеть. А у меня не было желания встречаться с людьми, которые хоть что-то знали о моей прежней жизни, но я предпочитала иметь в Новом Орлеане место, куда со временем могла бы вернуться. И тогда я встретила Роб. У нее были свои проблемы. Она тоже хотела скрыться так, чтобы ее не могли найти. Я спросила ее, не согласится ли она поменяться со мной именами. Она ответила, что эта идея очень ей нравится. Я попросила ее найти подходящую квартиру, где смогла бы жить позже, когда буду готова вернуться в Новый Орлеан, и сказала, что заплачу за нее.

— А какое имя вы взяли себе?

— Имя Роб.

— На какое время?

— Не более чем на два-три дня.

— А что потом?

— Внезапно я поняла, — ответила она, — что играю с огнем. Узнав о моей затее, адвокаты моего мужа могли обвинить меня в том, что я убежала и стала жить под чужим именем, а это равносильно признанию вины.

Тогда я снова взяла свое имя, и появились как бы две Эдны Катлер. Одной из них стала Роб, живущая в Новом Орлеане, а другая была настоящая Эдна Катлер.

— Очень, очень интересно, — сказал я. — От такой истории мог бы расплакаться даже самый крутой судья, сидя над своими законами.

— Я прошу не о сочувствии, а только о справедливости.

— Хорошо, — кивнул я. — А теперь давайте покончим с комедией. Все это выдумали не вы.

— Что вы хотите этим сказать?

— Не вы выдумали план, призванный поставить вашего мужа в затруднительное положение: чтобы он сделал ставку на самый большой выигрыш, а затем обнаружил, что банк пуст.

— Я вас не понимаю.

— Я знаком с очень многими юристами, но существуют всего четыре-пять, которые могли бы придумать действительно ловкий трюк, но чтобы придумать такое, нужен был чрезвычайно изобретательный юрист.

— Но я же вам говорю, что никакого плана не существовало. Я ничего не придумывала.

— Невольно приходит на память наш друг — Пол Нострэндер, — сказал я.

— А что он?

— Вы знали его?

Эдна Катлер умолкла на несколько секунд, обдумывая, как лучше ответить.

Пока она придумывала ответ, я улыбался, а затем сказал:

— Вы не ожидали, что вам может быть задан такой вопрос? Поэтому, Эдна, вы и не придумали заранее, как на него ответить.

Она сказала твердо:

— Нет. Я не знаю его.

Я видел, что на лице Роберты Фенн выразилось удивление.

— Вот здесь вы совершаете роковую ошибку, — сказал я.

— О чем вы?

— Секретарь Нострэндера может вспомнить, что вы приходили к нему в офис. В его книгах, возможно, даже есть запись на этот счет, по крайней мере вначале, когда он получил от вас гонорар. Люди в баре Джека О'Лири вспомнят, что вы приходили туда вместе с ним. Вас обвинят в даче ложных показаний. Ваш муж потратит состояние на частных детективов, чтобы установить все это. А когда все это всплывет на суде, судья поймет, что вы просто…

Она прервала меня:

— Ладно. Допустим, я знала его.

— Насколько хорошо?

— Я… я с ним консультировалась.

— И что он вам посоветовал?

— Он сказал, что единственное, что я могу сделать, — это перестать беспокоиться. — И она добавила торжествующе, сознавая силу своих доводов: — Он сказал, чтобы я не предпринимала ничего, пока мне не вручат соответствующие бумаги, а когда вручат, чтобы тотчас же известила его.

— Это прекрасная позиция, — заметил я. — Нострэндер мертв. Вы знаете, что он не может опровергнуть ваших слов.

Она не стала возражать, ограничилась тем, что сверкнула в мою сторону глазами.

Я повернулся к Роберте.

— А вы знали его?

— Да.

— Как вы познакомились?

— Он хочет заставить тебя сказать, будто я представила тебя ему, — быстро подсказала Эдна. Вы ведь с ним познакомились в баре, правда, Роб?

Роберта ничего не ответила.

— Это еще одно слабое место в вашей истории, Эдна, — усмехнулся я. — Думаю, что вы уже рассказали Роберте слишком много.