Эрл Гарднер - Передай мне соус

— Ах ты, сукин сын! — закричал Кловер. — И ведь она была у нас в руках!.. Черт бы тебя побрал, Лэм, что же ты мне ничего не сказал?

— Вы заявили с самого начала, что хотите играть в эту игру по-своему.

— Тебе следовало бы знать…

— Кловер, а если подумать… Может быть, еще не все так плохо.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Вы можете ее найти. То, что она исчезла, говорит о ее виновности, а до этого против нее не было никаких улик, и, если бы Аллен не заговорил, у вас могли бы быть неприятности. Показатели детектора лжи не являются свидетельством в суде Калифорнии. Теперь у вас на руках есть хоть что-то, что можно использовать.

Кловер с минуту поразмышлял, ухмыльнулся.

Будь я проклят, если ты не прав, Лэм! Давай пошли!

И мы опять проделали долгий путь в Бейкерсфильд.

Когда наконец мы подъехали к офису шерифа, солнце стояло прямо над головой и уже был выпущен бюллетень о розыске машины «роадрейсер». По телефону сообщили, что он был обнаружен припаркованным и брошенным на дороге, в районе Бриджпорта, штат Калифорния. Кто-то хорошо прошелся по его сверкающей поверхности, все следы от пальцев были стерты.

Кловер время от времени отрывался от телефона, передавая мне услышанное.

— Спросите их насчет запасного колеса, — подсказал я.

— Как там насчет запасного колеса? — спросил Кловер. — С запаской все в порядке, она накачана.

— А как там с ручкой домкрата?

Он опять повернулся и повторил вопрос в телефон, потом повторил ответ:

— Домкрат в багажнике, это гидравлический домкрат с металлической ручкой, но они ее не могут найти.

— Но запаска накачана?

— Накачана.

— Это значит, что кто-то ему ее накачал.

Кловер раздраженно сузил глаза.

— Ты прав, Лэм, спасибо за подсказку.

Он развернулся к Тому Аллену.

— Ты, чертов сукин сын! — закричал он. — Блондинка пришла к тебе и рассказала о машине, что у нее на дороге поломка. Это случилось всего в каких-то десяти милях от тебя. Ты поехал туда на своей машине вместе с нею, накачал спущенное колесо, а потом стукнул этого парня по голове ручкой от его домкрата, отвез его на несколько миль и выбросил из машины.

— А как насчет другого попутчика? — спокойно спросил Аллен. — Что я сделал с ним? Тоже, по-вашему, убил или он был в деле вместе со мной? Давай посылай меня обратно в Неваду!

— Чего захотел, обратно в Неваду! Мы будем тебя держать здесь по подозрению в убийстве до конца следствия!

— Это меня устраивает. Вы не сможете повесить на меня убийство.

— Я тебе продемонстрирую, черт возьми, как это делается! — закричал Кловер. — Не хватает еще, чтобы заключенные нам врали, когда мы расследуем убийство!

— Я хочу взять адвоката.

— Что ты там хочешь, никого не интересует. Это ты подал знак блондинке, и она проскользнула у нас между пальцами.

— Я никогда не был раньше знаком с этой официанткой, хоть она и блондинка.

— У вас есть расписание самолетов? Я бы хотел сесть на ближайший рейс в Лос-Анджелес, — обратился я к Кловеру.

— Я отвезу вас в аэропорт сам, вы молодец, Лэм.

— Несмотря на мою ошибку?

— Забудь об этом и поскорее уноси ноги, пока газетчики не пронюхали, что происходит, и не начали задавать тебе вопросы.

— Они будут разговаривать со мной, — вдруг заявил Аллен.

— Это ты так считаешь! — Кловер повернулся к своему заместителю.

— Давай карауль получше этого сукина сына!

Он взял с письменного стола расписание полетов, просмотрел его и глянул на часы.

— Пошли, Лэм. Ты еще попадешь на ближайший рейс в Лос-Анджелес.

Я не спал уже так давно, что забыл, как это приятно.

Но, прилетев в Лос-Анджелес, сразу отправился в парикмахерскую, чтобы постричься, помыть голову, побриться и сделать массаж.

Почувствовав себя возрожденным к жизни, я позвонил Дафни Бакли. Ее голосок звучал ясно, в нем не проскальзывало ни малейшего нервного напряжения, чувствовалось, что она хорошо отдохнула.

— Думаю, мы нашли вашего мужа, — сказал я.

— С блондинкой или без?

— Без нее.

Наступила пауза.

— Вы медлите, чтобы подготовить меня, Дональд?

— Да.

— Не надо, говорите прямо.

— Вы вдова.

— Когда это произошло?

— В ночь с пятого или ранним утром шестого числа, можно сказать только приблизительно. Видимо, это дело рук одного из его попутчиков или, возможно, обоих. Они убили вашего мужа и уехали на его машине.

— Вы не придете ко мне, чтобы все рассказать подробнее? — попросила она.

— Я так давно нормально не спал, что уже забыл, как выглядит моя кровать.

— Бедный мальчик! Приходите, сварю вам прекрасный кофе. Я должна узнать подробности, Дональд, и, поверьте, не собираюсь устраивать истерику. Я ожидала нечто подобное с тех пор, как позвонила вам. Обещаю, что не буду усложнять ситуацию слезами, но я хочу знать, что же вы все-таки обнаружили.

— Хорошо, выезжаю.

— Буду ждать.

Я взял такси и вскоре был у ее дома, квартира 721.

Дафни Бакли открыла мне дверь в ту же секунду, едва я дотронулся до кнопки звонка, прозвучавшего приглушенно где-то в глубине квартиры.

Она сразу взяла меня за руку и не отпускала до тех пор, пока не закрыла входную дверь. Мы прошли в гостиную.

— Вам звонили из полиции? — поинтересовался я.

— Нет, — покачала она головой.

— Думаю, они скоро позвонят, буквально с минуты на минуту.

— Дональд, что я должна делать?

— Что вы имеете в виду?

Я не хочу лицемерить, изображать глубокую скорбь. Честно говоря, Малкольм и я хорошо относились друг к другу, когда бывали вместе. Но он мне изменял, я это знала, и мне, как бы это сказать… мне было любопытно, как далеко это может зайти, разрушит это нашу семью или нет. Мне всегда было интересно, что какая-нибудь другая женщина чувствовала бы при подобных обстоятельствах. Конечно, и я ощущала, что из моей жизни уходит что-то хорошее. Когда оправилась от шока после его первой измены, то почувствовала себя очень одинокой. Скучала без его дневных звонков и тех милых, только нам понятных слов, которые он мне прежде говорил. Но…

Она, я видел, колебалась, продолжать ли дальше.

— Но вы молоды, очень хороши собой, прекрасно сложены и в довершение ко всему наследуете сто пятьдесят тысяч долларов.

— Хотите сказать, Лэм, что передо мной открывается новая жизнь?

— Что-то в этом роде, если вы, конечно, этого захотите.

Она посмотрела мне прямо в глаза.

— Дональд, я этого хочу.

Я кивнул.

— Но люди будут считать меня бездушной, если я не стану проливать слезы после гибели мужа. Дональд, я просто не могу этого делать, не могу до такой степени быть лицемерной. Я люблю жизнь, люблю смеяться, люблю ночные огни и, хочу сказать вам откровенно, Дональд, не могу в этой жизни обходиться без мужчины.