Эрл Гарднер - Передай мне соус

Я удивленно поднял брови.

— Я хочу, чтобы вы поняли, мистер Лэм… Когда Эмос впадал в состояние запоя, это не означало, что он просто хотел выпить, это страстная психологическая и физиологическая необходимость…

— Не трудитесь, миссис Идещ объяснить с научной точки зрения периодические запои вашего дядюшки, мало кому это дано понять.

— Что делать, но именно так все с ним и происходит: он пьет, пока у него не кончаются деньги. Поэтому его дядя и не доверил ему больших сумм, больше тех, на которые можно хоть как-то прожить. От фонда опеки он получает триста пятьдесят долларов в месяц. Они это называют фондом транжира.

Я понимающе кивнул.

— Поэтому, когда деньги кончаются, он находит станцию обслуживания, которая принадлежит члену Ордена оленей.

— Почему именно этот орден?

— Он тоже принадлежит к этому ордену. Рассказывает обычно, кто он и что ему нужно, и, как правило, ему помогают, сажают на попутные машины. Иногда приходится менять две-три, с которыми ему становится не по пути, иногда же его сразу доставляют до места, в наш город. На этот раз я получила открытку, я вам уже говорила, из Карвер-Сити. Он написал, что у него все хорошо, что он пережил ужасный шторм и не менее ужасную встряску, что деньги кончились и что теперь он ждет на станции одного из членов Ордена оленей и надеется добраться домой в течение ближайших суток.

— И что было потом?

— Полная тишина.

— Вы не думали, что надо сообщить об этом в полицию?

— Сначала я хотела это сделать, но потом побоялась.

Если полиция об этом узнает, делу дадут официальный ход. Если Эмос и в самом деле в тюрьме, они составят документ и сообщат в фонд.

— Что касается нас, то…

— Если бы я стала вашим клиентом, то вы защитили бы меня, не так ли? Вы освободили бы его из тюрьмы, и это не получило бы огласки?..

— Вы хотите сказать, что могли бы обмануть попечителей фонда, скрыв от них правду?

На секунду она отвела взгляд, потом прямо посмотрела мне в глаза.

— Это жестокое, несправедливое условие завещания!

Оно лишало дядюшку Эмоса уверенности в себе. Если бы не оно, думаю, он бы сам справился со своей болезнью. Он ведь понимает, что ему необходимо лечиться, а члены опекунского совета надутые, лицемерные, самодовольные, ведут себя как садисты по отношению к нему.

Дело в том, что дядя Эмос должен каждый месяц приходить к ним в офис фонда, где они вручают ему наличные деньги и при этом не пропускают случая прочесть нотацию, как надо себя вести, изменить свое поведение, чтобы из пьяницы получился нормальный человек. Дядюшка каждый раз так злится, что теряет над собой всякий контроль, иногда именно это вызывает у него очередной запой.

Я посмотрел на Сандру.

— Целиком доверяю моей дочери Сандре, и она доверяет мне, — сказала миссис Иден, как бы прочитав мои не высказанные вслух мысли.

— А у вас есть его снимки?

— Да, но только моментальная фотография, сделанная шесть месяцев назад, на ней мы втроем.

— Он похож на ней на себя?

— Это моментальный снимок, а не портрет, но он на нем очень на себя похож.

— Давайте посмотрим! Я хотел бы взглянуть и на открытку, если она все еще цела.

Миссис Иден подошла к полкам с книгами, вынула «Приключение королевы Эллери». Рядом стоял трехтомник Шерлока Холмса, «Скачка на розовом коне» Дороти Хьюс, истории Ниро Вульфа Рекса Стаута и том с удивившим меня названием «Убийства в Лос-Анджелесе».

Я в некотором недоумении поднял брови.

— Это все книги Сандры, — объяснила она. — Девочка просто глотает эти истории об убийствах. А вот фотография. Я закладываю ее в книгу, чтобы не помялась.

Таким способом я тренирую свою внутреннюю силу, — объяснила тем временем Сандра. — И теперь, мама, в нашем доме есть настоящая детективная библиотечка литературы.

— Боюсь, моя дорогая, ты слишком импульсивна, — ответила мать с терпеливой, всепрощающей улыбкой.

Она пододвинула ко мне фотографию, затем обошла вокруг стола, взяла ее в руки и подала мне.

— Хорошо, — ответил я, взглянув на фото и возвращая его, — я займусь этим и дам вам знать, сможем ли мы взять дело к расследованию в своем агентстве.

Мы пожали друг другу руки, и Сандра, играя роль гостеприимной хозяйки, проводила меня до дверей.

Я спустился с лестницы. Напротив дома был продуктовый магазин, кулинария. Я взял двадцать пять долларов из тех, что мне были выданы на расходы, и спросил менеджера этого магазина, знает ли он девчушку по имени Сандра Иден, которая живет в доме напротив.

Он ответил, что знает: она и ее мать иногда покупают у него продукты, но он что-то давно их не видел. Мать девочки помнил плохо, так как продукты обычно покупала дочь.

— Вы знаете, какие продукты они обычно покупают? — спросил я.

Он утвердительно кивнул.

— Хорошо, — сказал я, — положите в корзину несколько хороших кусков мяса, пару кур, еще что-нибудь из продуктов, которые они обычно берут, и отнесите в квартиру 305. Если вас спросят, от кого они, скажите, что вас попросил это сделать незнакомый вам человек от имени дядюшки Эмоса.

— Кого-кого? — не понял менеджер.

— Дядюшки Эмоса.

— Да, я вспомнил, Эмос Гейдж, он живет напротив, и он…

— Вам следует не говорить, а слушать. Доверенный дяди Эмоса хотел, чтобы они получили эти продукты.

— Доверенный Эмоса? Я правильно понял?

— Вы поняли правильно, и, если они спросят, как он выглядел, вы ответите, что не запомнили. Отнесите все это немедленно. Понятно?

— Да, я понял.

— Хорошо, делайте.

Спустившись вниз по улице, я вошел в телефонную будку и в абонентской книге нашел номер доктора Мортинсена Л. Беача. Я позвонил и попросил принять меня по не терпящему отлагательства делу, но секретарша ответила, что это невозможно. Я спросил, могу ли я поговорить с сестрой, она ответила, что и это невозможно. И только когда я сказал, что хочу договориться о срочной операции одной из их пациенток, подошла к телефону медицинская сестра. Я сказал ей:

— Говорит представитель мистера Эмоса Гейджа.

Я знаю, что у вас есть больная Элеонор Иден, которой вы рекомендовали сделать операцию. Я бы хотел знать, сколько она может стоить.

— Кто это говорит?

— Представитель мистера Эмоса Гейджа. Она его родственница.

— Одну минутку, — было ответом. Потом в трубке раздался мужской голос:

— Говорит доктор Беач. Я хотел бы знать точно, с кем имею честь разговаривать.

— Я представитель мистера Эмоса Гейджа, который является родственником Элеонор Иден. Она нуждается в операции, и мне хотелось бы знать, насколько это серьезно.

— Она нуждается в срочной операции. Обычно я не обсуждаю состояние моих пациентов даже с родственниками… В данном случае я имею все основания полагать, что операцию сделать пока еще не поздно, но мы не должны затягивать время ее проведения, в противном случае придется делать резекцию окружающих тканей.