Аркадий Адамов - Инспектор Лосев

Сегодня с самого утра нудно моросит дождь. Прохладно и ветрено. Мы с Валей в плащах и бодро шагаем по лужам.

Между прочим, Валя неглупая и хорошенькая девушка. Жгучая брюнетка с голубыми глазами и отличной фигуркой. Она пользуется успехом, и мужчины на нее заглядываются. Не знаю, как бы я тоже устоял, живи я тут целый месяц и занимайся только прогулками в парк. Но сейчас мне нужно от Вали совсем другое.

После очередного долгого и страстного взгляда, который кидает на Валю какой-то молодой человек, и который мы с Валей перехватываем, я говорю:

– Чувствую себя прямо как собака на сене. И сам за вами не ухаживаю, и другим не даю.

– А вы ухаживайте, – лукаво предлагает Валя.

– Если бы наша встреча произошла год назад, – театрально произношу я. – А теперь в Москве ждет невеста. Я бы мог и притвориться, да вы сразу почувствуете.

– Можете быть уверены, – в тон мне отвечает Валя. – Лучше не пытайтесь. Хоть и жаль. Такой видный мужчина пропадает, – она прыскает от смеха и прикрывает ладошкой рот.

– Вы, кажется, не первый год здесь отдыхаете?

– Лечусь, – строго поправляет меня Валя. – Я в прошлом году тоже здесь была.

– И тоже осенью?

– Ну нет. Я была в июле.

– Подумайте! И сестренка моя тоже в это время была здесь. Но осталась не очень довольна.

Так, слово за словом, и я «вспоминаю», что случайно захватил фотографию сестры, и, порывшись в карманах, показываю ее заинтересовавшейся Вале, прикрывая плащом от дождя.

– Ой, эту девушку я помню! – восклицает Валя, указывая на Холодову. – Это Оксана. Интересно, когда же это они без меня ездили? А вашу сестру я, кажется, тоже помню. Они с Оксаной вместе жили. Как ее зовут?

– Вера…

Я все больше начинаю ощущать смерть Веры, как потерю не только очень хорошего, но и мне лично знакомого и дорогого человека. Это чувство растет во мне по мере того, как я узнаю эту девушку, ее жизнь, ее поступки, слова, ее привязанности и радости, и… Нет! Вот бед ее и горестей я пока не знаю. А ведь это именно то, что мне следует знать.

– Вера? – переспрашивает Валя и задумчиво качает головой. – Нет… что-то не припоминаю… – и вдруг, оживившись, восклицает: – Ой, и Костя здесь! Тоже снялся, надо же! Вот он, видите? – и она указывает на того самого парня, который меня так интересует.

– А кто он такой? – как можно равнодушнее спрашиваю я. – И почему бы ему не сняться?

– Да нет, ради бога, пусть снимается, – машет рукой Валя. – Просто у меня с ним была смешная история. Раз вы все равно за мной не ухаживаете, то я вам расскажу. Ой, вы просто умрете, честное слово!

Она звонко смеется и стреляет в мою сторону глазками. Правда, все это больше рассчитано, как я замечаю, на внешний эффект.

Мы идем сейчас по главной аллее парка, соединяющей два самых больших и красивых павильона с минеральными источниками. И народу здесь масса, разноплеменного и разноязыкого. Идут компаниями, семьями. Шум, говор, смех кругом. Много детей, женщин. И это несмотря на дождь и холод. Ничего не поделаешь, наступило время предобеденного «водопоя». И конечно, каждый второй мужчина обращает внимание на мою спутницу.

– Этот Костя, – оживленно продолжает Валя, делая вид, что увлечена разговором со мной и не замечает посторонних взглядов, – работал в санатории культурником. Ну, знаете… всякие там вечера танцев, викторины, экскурсии. Так вот, он дико за мной ухаживал. И один молодой человек тоже. Так Костя, знаете, грозился его убить. Я дико боялась. Он все может, если загорится. Он даже меня грозился убить, представляете? Если я не отвечу на его чувства. Он как сумасшедший был. И вот не успела я уехать, а он уже с другой фотографируется. Тут, оказывается, число проставлено, видите? Это через неделю после моего отъезда. Верь вам всем после этого.

Валя заливисто смеется, откинув головку, и незаметно оглядывается.

– Ну, почему же вы думаете, что он тут за кем-то ухаживает? – улыбаясь, спрашиваю я. – Он, наверное, организовал эту экскурсию, и все. А у вас сразу такие мысли.

– Ой, вы его не знаете! – машет обеими руками Валя. – Он уже влюбился. Я вам ручаюсь. Может быть, даже в вашу сестру. Она очень хорошенькая, кажется. И конечно, не давал ей прохода. И грозил убийством. Это уж обязательно. Вот такой это ненормальный псих.

– А может быть, он влюбился в Оксану?

– Может быть. Я же не знаю. Все это уже было после меня, – охотно соглашается Валя.

Она-то, конечно, знать не может. Зато знаю я, в кого этот Костя влюбился. И даже знаю, чем все это кончилось. Да, характер этого Кости делает такой конец вполне возможным. И ведь тем же самым все это могло кончиться и у Вали. Если бы этот негодяй, допустим, не встретил Веру, а отправился бы по Валиным следам, к ней в Свердловск. И я как-то совсем по-другому смотрю на свою жизнерадостную и легкомысленную спутницу.

– Костя и сейчас работает в санатории? – спрашиваю я.

– Не знаю, – равнодушно пожимает плечами Валя. – Я его что-то не вижу. А сегодня вообще понедельник. Он выходной.

Мы наконец заходим в гулкий, с высокими сводами павильон, становимся в одну из коротких очередей и через минуту уже подставляем свои кружки под краник, потом отходим в сторонку и через силу выпиваем теплую, невкусную воду.

– Гадость какая! – морщится Валя.

Но я лицемерно возражаю:

– Чего не сделаешь, чтобы быть здоровым.

И становлюсь противен самому себе. Кроме того, мне вдруг приходит в голову, что, наверное, не так уж и полезно пить в таком количестве эту отвратительную воду на здоровый желудок. Но посоветоваться по этому поводу я ни с кем, естественно, не осмеливаюсь. Впрочем, надеюсь, что мне не придется долго испытывать на прочность мой бедный, ни в чем не повинный желудок. А последнее открытие решительно приближает конец всей операции.

Испив водичку, мы с Валей не спеша пускаемся в обратный путь. Разговор, не без моего содействия, вертится вокруг любимой Валиной темы о курортных нравах, всяких там флиртах, романах и сердечных драмах. Хотя, справедливости ради, следует сказать, что для Вали это по занимательности все-таки тема номер два, а тема номер один – это ее английский язык, древний, средний, новый, с его германским происхождением, норманнским влиянием, флексиями, фонетикой, морфологией и прочими немыслимыми премудростями. Все это, как вы понимаете, никак не может служить объектом курортной болтовни, и Валя с этим легко примиряется, с жаром отдаваясь второй теме, которая ее тоже чрезвычайно волнует. Меня она тут уже приравнивает чуть ли не к Рае, хотя общие свои соображения о курортной жизни все-таки избегает иллюстрировать конкретными примерами.

– Да, конечно, – соглашаюсь я. – Но вот возьмите этого Костю. До вас он разве тоже за кем-нибудь ухаживал? Вы же этого не знаете.