Аркадий Адамов - Инспектор Лосев

– Видимо, самоубийство, – осторожно подтверждаю я. – Вот только мотивы до конца не ясны.

– Эх, милый, – вздыхает Кузьмич и стряхивает пепел с сигареты. – Сейчас бывает и так, что мотивы-то и самому самоубийце до конца не ясны. Нервы подводят. Психические перегрузки кругом. Знаешь, как в газетах пишут? Век, мол, такой.

– Как наш бедный век не называют только, – усмехаюсь я. – И век неврозов, и век стрессов. И всякие взрывы кругом: информационный взрыв, демографический взрыв, сексуальный взрыв. Вот тут и сохрани нормальную психику.

– Ну, это, милый, все там, – машет рукой Кузьмич. – У нас система все-таки другая.

– Система другая, и заботы другие, и проблемы, и трудности, и ошибки, – возражаю я не без запальчивости, – а нервы у всех одни. А наши нервы войну вынесли, неслыханную притом, и все, что до нее было, и все, что после.

– Вы особенно много вынесли, – ворчит Кузьмич. – Молчал бы уж.

– Но зато мы от вас, слава богу, кое-что унаследовали, – отвечаю я. – Нравственная эстафета поколений – это тоже не последнее дело и не пустой звук, а…

– Ладно, – обрывает меня Кузьмич. – Не туда мы с тобой сворачиваем. Неврозы неврозами, а в этом случае еще требуется разобраться. И рассказ этого… Как его?

– Павел.

– Да, Павла. Он нам кое-какие отправные точки дает. Ты не находишь? А его самого ты, значит, полностью исключаешь?

– Полностью. И сейчас он свалился. Сильнейший приступ. Язва открылась.

– Ну-ну. Давай, значит, сами разбираться. Что делать-то будем?

– Надо пройти их путь в тот вечер, Веры вместе с Павлом, – говорю я. – Шаг за шагом. А еще лучше – проследить, как Вера провела весь тот день, с самого утра.

– Нет, – качает головой Кузьмич. – Тут надо выбрать для начала что-то одно. Эти два пути очень разные по методу изучения. Понял ты меня?

– Ну и что же?

– Всем этим тебе придется заняться, учти, – замечает Кузьмич.

– И займусь. А еще лучше, – меня вдруг осеняет новая идея, – еще лучше, если этим заниматься буду не я один.

Какая-то нотка в моем голосе заставляет Кузьмича насторожиться, и он весьма подозрительно смотрит на меня.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, как же, – не сдержавшись, я широко улыбаюсь. – Ведь Откаленко, кажется, вышел на работу?

– Гм… А говоришь, прямо с вокзала сюда приехал?

– Так точно. Но в комнате обнаружил его следы.

Кузьмич усмехается.

– То-то и оно, что только следы.

– Почему же только следы? – с тревогой спрашиваю я.

– А потому. Пришел и ушел. Посидел за своим столом пять минут. Удрал, можно сказать, из дома. От врачей.

– Так он дома уже?

– Это да. Дома, – кивает Кузьмич и сдержанно добавляет. – у своих стариков.

Я прекрасно понимаю эту сдержанность. Конечно, Игорь уже не вернется к Алле. Семью не восстановить. Да и надо ли? Это была трудная для обоих жизнь, невыносимая даже. И когда-нибудь это должно было кончиться. И кто-то из них должен был решиться первым. Решился Игорь. Алла истерзала его своей нелепой ревностью, своей тиранией, своим полным непониманием его самого и его работы тоже, вот что главное, ибо главное в жизни Игоря – это его призвание, его работа. Уж я-то знаю. Да, Игорь не вернется к Алле, это ясно. Но к нам-то он вернется или нет?

– Так вернется он к нам? – спрашиваю я. – Что сказали врачи? Что он сам решил?

– Вернется, – ухмыляется Кузьмич. – Затянулось все на нем, как на молодой собачке.

– А когда вернется?

– Не скоро. И никого другого я тебе не дам, – строго говорит Кузьмич. – У всех дел по горло. Один будешь вертеться. И кончать надо быстро. Тебя тоже не отпуск ждет.

– На этот счет я спокоен.

– Так вот. Восстанавливать надо не весь день. А вечер. Только вечер, с того часа, как они встретились. Запомни: это самый страшный, самый острый и важный момент, который только эта девушка пережила в своей жизни. Восстанови его.

Да, легко сказать «восстанови». Вечер двенадцатого ноября. С того дня прошло три недели.

Я сижу один в своей комнате. На столе передо мной схема метро, схема маршрутов общественного транспорта и, наконец, схематический план самого города. На этом последнем плане я уже отметил кружком дом Веры и гостиницу «Колос», соединил их пунктирной трассой. А дальше? Где находится тот дом, куда Вера потом поехала, откуда вышла сама не своя, и где нервный стресс достиг, видимо, своего апогея? По словам Павла, они туда ехали сначала в метро, с пересадкой, потом на троллейбусе, потом шли пешком. Так-так…

И между прочим, уже оттуда, от того дома, они пешком добрели до той стройки. И шли совсем недолго. Это место я знаю и помечаю его кружком на карте. Но путь от гостиницы «Колос» мне неизвестен. Хотя…

Но в этот момент в комнату заглядывает не кто иной, как Валя Денисов. Мы не виделись бог знает сколько времени. То он в командировке, то я. Изящный, худощавый, невысокий Валя с узким большеглазым лицом и тонкими, как у музыканта, пальцами кажется хрупким, как девушка. Но он добился того, что это стало лишь обманчивой внешностью. Валя повторил в этом смысле подвиг Суворова, так мы, во всяком случае, полагаем. Тщедушный, болезненный парнишка стал вынослив и силен, как бизон.

Валя тактичен и сдержан. Заглянув в дверь и увидев меня за работой, он вежливо осведомляется:

– Ты не очень занят?

– Заходи, заходи, – обрадованно говорю я, поднимаясь ему навстречу. – Сколько я тебя не видел! И вообще помоги с этой чертовой головоломкой.

– Если смогу, – скромно отвечает Валя.

Он и в самом деле скромен и любит держаться в тени. Но еще Валя аккуратист и педант. Если, например, потребуется, то для точности он может даже подсчитать количество шагов от одного пункта города до другого. Это его нисколько не смутит. Так однажды он, кстати, и сделал. А недавно он составил поразительную таблицу по одному запутанному делу. И как по таблице Менделеева можно предсказать целый ряд еще не открытых элементов, так и по Валиной таблице мы тоже кое-что смогли предвидеть и выяснить. Он просто прославился этой таблицей. И смекалка у Вали тоже есть, правда, я бы сказал, не стратегическая смекалка, а тактическая. Но сейчас именно это и надо.

– Понимаешь, какая штуковина, – принимаюсь объяснять я. – Мне требуется найти…

Но я не успеваю еще приступить к рассказу, как дверь снова, но уже с шумом, распахивается, и на пороге возникает мощная фигура Пети Шухмина. Ворот на толстой шее, как всегда, расстегнут, пиджак готов лопнуть на широченных плечах.

– Виталий… – гремит он и, раскинув в стороны руки, идет ко мне. – Чертушка… Явился, не запылился? Ну, и что в зубах приволок?

Петя в курсе всего дела, при нем оно и возникло, когда Валя был в командировке.

Коротко ввожу ребят в курс дела.

– Гм, гм… – мычит Петя, вглядываясь в план города. – Во всяком случае, можно сказать, в какой именно район они отправились из этой самой гостиницы. Дом-то тот недалеко от стройки, раз они потом пешком, гуляючи, до нее добрались. Вот он тут где-то примерно.