Юлия Ефимова - Волшебное свечение Ладоги

Тишина была звенящей, после сказанного Агния встала и, тихо поскрипывая деревянными половицами, ушла в свою комнату.

Здравствуй, моя милая Ассоль.

Получил твоё письмо. Очень хорошо, что посылка дошла и все дневники целы, я переживал. Это будет теперь единственное напоминание об отце. Его больше нет, талантливого хирурга, спасшего на войне столько жизней и имеющего множество наград, убили. Военный трибунал приговорил его к расстрелу. Поначалу мы очень надеялись, ведь у него не нашли награбленного и на защиту отца встали многие командиры, кому он спас в своё время жизнь.

В начале весны, когда у нас пошёл лёд на реке, я спас сына нашей соседки Нюрки, он с друзьями прыгал с льдины на льдину на реке Томь и провалился под лёд, а я вытащил его из полыньи. Конечно, так сделал бы каждый, просто я вовремя оказался рядом, но теперь и Нюрка, и её муж чувствуют себя должниками. Глупости, конечно, но мне это оказалось на руку. Подключив все свои знакомства, Нюркин муж договорился о неофициальном свидании с отцом. Мать отказалась идти, побоялась, что подумают, что она с ним заодно, а я пошёл. Он сильно постарел, и не скажешь, что ему всего сорок пять. Да и с головой, видимо, начались определённые проблемы, потому как он говорил странные вещи, не связанные ни с нами, ни с его проблемами. Я думаю, он хотел почувствовать себя дома, сидя за столом, читающим мне новые истории из дневника деда.

– Помнишь, я рассказывал тебе про императорскую печать, – начал отец сбивчиво, словно боялся что-то забыть, – так вот, она существует. Если вдруг когда-нибудь ты встретишь её, знай: это страшный предмет. Он ни в коем случае не должен попасть в руки людям, мечтающим править миром, но и уничтожать её тоже нельзя. Печать надо спрятать, а лучше увезти на Родину и отдать Тибетским монахам. Они знают, что с ней делать.

– Папа, что ты несёшь, как я могу её встретить? – перебил его я, злясь и жалея родителя одновременно. – Ты не хочешь спросить про маму и Сашку?

– Некогда, – прошептал отец, – меня, скорее всего, расстреляют.

– Ерунда, – успокоил его я, – все понимают, что ты там оказался случайно.

На это отец хотел что-то ответить, но словно сдержался и продолжил свой дурацкий рассказ.

Всё это – про печать, про тибетских монахов – он твердил мне, милая моя Ассоль, до самой двери, пока не лязгнул железный замок, закрываемый охранником за спиной удаляющегося, как оказалась, навсегда отца.

Это был последний раз, когда я видел его. Через неделю его расстреляли. Ты прости меня, моя дорогая, но я не смогу приехать к тебе в этом году. Мать заболела и стала совсем слабой. Мы решили, что я её и Сашку отвезу на мамину родину в маленький город у моря – Геленджик. Там осталась старая тётка и в письмах с надеждой постоянно зовёт маму к себе. Оба её сына и муж погибли на фронте, а вместе всё легче будет выжить. Я отвезу их, устрою, и сразу же к тебе. Ты не жди меня, поступай в институт, я сделаю это в следующем году. Ничего страшного, что мы будем учиться на разных курсах, главное, что мы будем вместе.

Беата закончила работать с третьим письмом и наконец оторвалась от компьютера. Кофе, который она захватила на кухне ранним утром, решив не идти на завтрак, остыл. Она совсем про него забыла, увлёкшись текстом.

«Что же происходит в странном доме, со странными людьми? – снова пронеслось в голове Беаты. Лишь только она оторвалась от работы, мысли её перенесли во вчерашний вечер. – Кто сотворил этот ужас с собакой?»

– Привет, – услышала она от двери голос Дуни. Девочка стояла у приоткрытой двери и боялась войти.

– Заходи, – крикнула ей Беата. – А ты почему не на завтраке? – спросила она. При дневном свете девочка казалась совсем прозрачной. Тоненькие ручки и ноги покрыты белой кожей, на голове волос-пушок, огромные голубые глаза.

– Я завтракаю в комнате или на кухне, мне нельзя в столовую, – пожаловалась она, но по голосу было понятно, что она не очень об этом сожалеет.

– Чьё сие жёсткое распоряжение? – поинтересовалась Беата, на самом деле догадываясь об этом.

– Великая актриса Агния сказала, что детям не положено сидеть за общим столом со взрослыми, – спокойно ответила Дуня. – Как ты думаешь, кто вчера это сделал с Дженни?

Девчонка, словно подслушав недавние мысли Беаты, озвучила их вслух.

– Ну давай рассуждать, – сказала Беата и взяла листок с карандашом, – сначала мы с тобой услышали вой собаки, скорее всего, в этот момент её и убили.

В этот момент она поняла, что перегнула с подробностями, потому что на лице ребёнка проступило столько сочувствия и боли, словно убитая собака осталась в её глазах навсегда. Всё-таки дети другие, они ещё не потеряли способности искренне сочувствовать, они ещё не делят на животных и людей. Для них есть только живые существа, которые в равной степени имеют право на жизнь.

– Минут через пять закричала мама, – сказала Дуня, выведя Беату из своих мыслей.

– Нет, я думаю, минут через десять, – поправила она девочку, – но, судя по всему, тот, кто это сделал, не успел бы подняться наверх.

– Поэтому папа исключается, – обрадовалась Дуня, ей понравилось играть в детектива, – и дядя Миша тоже.

– Дядя Миша – это тот, который спустился в шёлковой пижаме и сеточке для волос? – уточнила Беата.

– Он, – улыбнулась Дуня, – он у нас модельер, почти знаменитый.

– Как это – почти? – усмехнулась Беата. – Так не бывает.

– Ну, я один раз слышала разговор, дядя Миша говорил, что он теперь знаменитый модельер, а дядя Слава смеялся и шутил, что только среди гномиков, поэтому я решила, что не совсем. Ведь гномиков у нас в стране мало.

– К моему сожалению, всё больше и больше, – себе под нос сказала Беата, а у Дуни уточнила: – Среди гномов, говоришь? – задумалась она. – А знаешь что, расскажи мне про всех своих дядь. Вот что считаешь нужным, что слышала, даже то, что тебе кажется не важным, – предложила Беата, – чтоб нам было легче найти убийцу собаки.

– Ты думаешь, её убил кто-то из них? – грустно спросила Дуня.

– Понимаешь, милая моя, тут такое дело. Собака была очень большая и тяжёлая. Поэтому такое сотворить с ней мог только сильный мужчина. Твоя мама и Корнелия не подходят для этого дела. Жека, ты сама вчера видела, как плакал, Дженни была для него другом. Агнию мы сразу не берём в расчёт, а мы с тобой были вместе, значит, у нас алиби.

– Есть ещё Ритка, горе луковое, – дополнила список Дуня.

– А кто у нас Ритка и почему она горе? – поинтересовалась Беата, что-то рисуя карандашом на листочке.

– Рита – это помощница по дому, она убирает комнаты, а так как великая актриса Агния не любит много посторонних, то когда она снимает эту базу для отдыха, то Ритка ещё и Жеке на кухне помогает. Вчера захожу на кухню, а она в щёлку между дверьми подглядывает за ужином. Жека как увидел, так и сказал: «Эх ты, Ритка, на что ты надеешься, горе ты моё луковое?»