Игорь Трофимкин - Призрак с улицы Советской

Прибыв к Евграфу Акимовичу, он передал ему копии бумаг, и они засели за изучение. В основном это были документы фирмы «Амур и Психея».

Кое-что интересное сыщики все-таки откопали. В первую очередь — список сотрудников, в числе которых значились Панарина Ирина Юрьевна, Курдова Анна Сергеевна и Муксинов Борис Григорьевич.

Кроме того, заинтересовала Стрельцова копия трудового договора с Агаповым В. А., согласно которому последний брал на себя обязательство проводить курс обучения английского языка для клиентов фирмы.

Особенно любопытными оказались несколько писем от некой брачной конторы «Enthusiasm» — «Восторг», располагавшейся на 5-ой Авеню в Нью-Йорке.

Владелица «Восторга» госпожа Римма Новикова уведомляла в одном из писем, что две группы туристок из России, по семь девушек в каждой, прибыли в Штаты благополучно, получили жилье и временную работу. «Восторг» благодарит родственную фирму и в качестве благотворительности переводит на счет «Амура и Психеи» в Гамбургский банк 70 000 долларов, которые должны быть истрачены, по мысли «Восторга», на помощь «нуждающимся женщинам Петербурга». Кроме того, госпожа Новикова интересовалась, когда следует ожидать следующую «партию туристок», и спрашивала, не случилось ли чего с госпожой Натальей Розановой, которую ждет не дождется шоумен мистер Джонсон.

Во втором письме Новикова просила присылать группы туристок не более десяти человек и гарантировала благотворительную помощь «Амуру и Психее», а также всем страждущим дамам Санкт-Петербурга. В том же письме владелица фирмы еще раз выражала недоумение по поводу того, что в Штаты до сих пор не приехала танцовщица кабаре Наталья Розанова. Последнее письмо было двухмесячной давности.

— Ну, вот и моя красавица с фотографии объявилась, — заметил Батогов. — Да вот где искать оную?

Евграф Акимович не ответил, просмотрел еще раз бумаги и сказал:

— Ступай-ка домой, Слава, отдохни после трудов праведных. Мне предстоит весьма неприятный визит в морг. Там самоубийцу привезли. Вроде, знакомая нам личность. Надо со следователем парой слов перекинуться. А завтра с утра приезжай, поедем с Панариной беседовать.

Батогову явно не хотелось ехать в морг, и напрашиваться в напарники Евграфу Акимовичу он не стал.

К дому на Ленинском сыщики приехали к десяти часам утра. У парадной уже стояла милицейская «Лада».

— Чуть-чуть коллеги нас опередили, — сказал Батогов.

— Оно, может, и к лучшему, — заметил Евграф Акимович.

В квартире Панариных шел обыск. Хозяин был на работе, Ирина Юрьевна сидела, словно деревянная. Следствие по делу Курдовой и по фирме «Амур и Психея» вел старший следователь горпрокуратуры Николаев Анатолий Петрович. Евграф Акимович поздоровался с ним, и Николаев, зная, что Стрельцов работает по делу Демидова, разрешил поговорить с Панариной.

— Ну что же, Ирина Юрьевна, давайте все по порядку, — предложил Евграф Акимович.

— Но ведь я-то совсем ни при чем. Мало что знаю.

— А вы о том, что знаете, расскажите. Вот, к примеру, за что вы зарплату получали в «Амуре и Психее»?

— Я была референтом. Принимала клиентов, которые хотели найти себе пару, жениться, выйти замуж. Вот и все.

— Хорошая работа, благородная. Поподробнее расскажите, пожалуйста, о своих служебных обязанностях.

— Да что рассказывать? Я сидела в офисе. Приходили ко мне люди. Я оставляла их данные, вносила в компьютер. Подбирала кандидатов, знакомила…

— А женихами-иностранцами тоже вы занимались?

— Да ведь ничего преступного я не совершала! Были у нас заявки и от иностранцев. Если девушка хотела непременно иностранца, мы брали ее данные, фотографию, посылали в ту страну, откуда была заявка.

— Хорошо. Постепенно мы все и выясним. А какая связь у вас была с Курдовой и Агаповым?

— К Агапову я направляла девушек, которые понравились по фотографии клиентам-иностранцам. Он должен был за короткий срок обучить их языку, познакомить с обычаями страны, куда девушка мечтала выехать. Его специальность — Штаты и Великобритания. А Курдова — просто гадалка. К ней приходили женщины — узнать судьбу, она исподволь ориентировала их на нашу контору.

— Нет, так не пойдет. Давайте откровеннее.

— Но я не знаю ничего конкретного. Только то, о чем мне говорил шеф. Не стану же я передавать сплетни.

— Отчего же. Иной раз и сплетни бывают полезными.

— Ну, поговаривали, что Курдова девушек гипнотизирует, внушает, чтобы приходили к ней снова и снова, вытягивает у них деньги, дает наркотики сначала незаметно, потом приучает, сводит с мужиками…

— И передает их в подпольные притоны, — заключил Стрельцов.

— Не все так просто. Анна Сергеевна отличный психолог. Она видела, кого можно обломать быстро и оставить здесь, а кого заманить для работы в домах свиданий красивой мечтой о счастливой жизни с богатым мужем, а кого за границу послать. — Панарина вдруг успокоилась и заговорила быстро, будто стараясь освободиться от тяжкого груза. — Она девушек сортировала. У нее ведь не только та квартира, где вот он был, — она показала на Батогова. — Из ее квартиры есть ход на третий этаж. Там четыре комнаты.

Анна смеялась, говорила «мой дом в крепость превращу с потайным ходом». Могут одновременно четыре пары встречаться. А в случае опасности — три выхода. На парадную лестницу, на черную и вниз на второй.

— Значит, она может быть там сейчас?

— Скорее всего.

— Николаев! — позвал Евграф Акимович. Когда следователь подошел, он передал ему слова Панариной и, попросив в случае задержания ворожеи дать ему возможность с ней побеседовать, снова подсел к Панариной.

— Ну, теперь давайте о Голове, то есть об Агапове.

— Это разговор особый, — Панарина отвела взгляд.

— Давайте по порядку, Ирина Юрьевна!

— Агапов — человек удивительный и страшный. Он потрясающий умница…

— Это вы уже говорили.

— Хорошо. Тогда я о себе и Татьяне Демидовой расскажу. У меня Агапов сначала никаких эмоций не вызывал. Направил меня к нему шеф, когда на работу взял, чтобы я знала его требования. Но когда я поговорила с ним один раз, меня почему-то потянуло прийти еще. Говорил он удивительно. Обо всем и, самое главное, о том, что меня могло тронуть, заинтересовать. Именно меня, понимаете! И Таня признавалась, что он ее быстро покорил… Не в том смысле… — Панарина запнулась. — Он, по-моему, ни с кем не… не сожительствовал. Ему нравилась интеллектуальная власть над людьми, особенно над женщинами. Каждая приходившая очень скоро попадала от него в зависимость. Тем более, что, кроме уроков английского, он взял на себя добровольную обязанность писать для некоторых девушек письма клиентам за границу. Писал, естественно, на английском, и до того красиво… что можно отдельной книгой выпускать. Девушки друг дружке его рекомендовали. Слава о нем шла, как о большом мастере письмами иностранцев охмурять.