Раймонд Чэндлер - Неприятности – мое ремесло

В комнату вошел капитан Кэткарт, плотно прикрыв за собой дверь. Это был крупный суровый мужчина с лоснящимся лицом, прямой полоской усов и мозолистыми ладонями.

Он сел между двумя столами и взял из пепельницы погасшую трубку.

Далмас поднял голову.

– Сутро мертв, – сообщил Кэткарт.

Далмас молча смотрел на него.

– Это жена. Он попросил на минутку заскочить к нему домой. Парни не спускали с него глаз, а про нее забыли. Шевельнуться не успели, как она его пристрелила.

Кэткарт дважды открыл и снова закрыл рот. У него были крепкие желтые зубы.

– Не проронила ни слова, черт бы ее побрал. Достала из-за спины маленький пистолетик и всадила в Сутро три пули. Раз, два, три. Выбирай любую. И все. Потом изящно так перевернула пистолет и протянула его парням… Какого черта она это сделала?

– Признательные показания успели получить? – спросил Далмас.

Кэткарт пристально посмотрел на него, сунул незажженную трубку в рот и принялся громко сосать.

– От него? Да – хотя и не в письменном виде… Как думаешь, зачем она его застрелила?

– Знала о блондинке. Наверное, решила, что это ее последний шанс. А может, знала о его незаконном бизнесе.

– Точно, – кивнул капитан. – Так и есть. Решила, что такого случая больше не представится. Почему бы и не пристрелить ублюдка? Если окружной прокурор достаточно ловок, он позволит ей заявить об убийстве по неосторожности. Всего пятнадцать месяцев в Техачапи. Почти курорт.

Далмас поерзал на стуле и нахмурился.

– Это всем на руку, – пояснил Кэткарт. – Не придется отмываться ни тебе, ни городской администрации. Если бы не она, всем досталось бы на орехи. Ей впору пенсию назначать.

– Ей впору заключать контракт с «Эклипс филмз». Когда я вышел на Сутро, то сразу понял, что меня заставят держать язык за зубами. Я бы сам его пристрелил – если бы он не был таким трусом и если бы он не был муниципальным советником.

– Забудь, малыш. Это дело закона! – прорычал капитан. – Значит, так. Похоже, признать смерть Уолдена самоубийством не получится. Против свидетельствует спиленный номер, а еще нужно подождать результатов вскрытия и баллистической экспертизы. И парафиновый тест, скорее всего, покажет, что Уолден не стрелял из этого пистолета. С другой стороны, дело Сутро закрыто, и, если что и всплывет, особого вреда не будет. Я прав?

Далмас вытащил сигарету, покатал между пальцами. Потом закурил и помахал рукой, пока спичка не погасла.

– Уолден не был ангелом. История с наркотиками могла бы наделать много шуму, но тут все концы обрублены. Думаю, все в порядке – за исключением нескольких мелочей.

– Черт с ними, с мелочами, – ухмыльнулся Кэткарт. – Каждый получит по заслугам, и я об этом позабочусь. Твой подручный Дэнни мигом исчезнет отсюда, а если удастся добраться до той девицы Далтон, отправлю ее лечиться на озеро Мендосино. Может, накопаем что-нибудь на Доннера, когда его выпустят из больницы. Мы предъявим обвинение тем двум громилам – за ними налет и таксист, но они не скажут, кто из них стрелял. Им нужно думать о будущем, а таксист не так уж серьезно ранен. Остаются наемные убийцы. – Кэткарт зевнул. – Скорее всего, эти парни из Фриско. У нас в округе таких нет.

Далмас расслабленно откинулся на спинку стула и усталым голосом спросил:

– Не хотите выпить, шеф?

Кэткарт пристально посмотрел на него.

– И еще одно, – угрюмо сказал он. – Я хочу, чтобы ты об этом знал. Ты правильно сделал, что разобрал пистолет, если только не стер отпечатки пальцев. И наверное, правильно сделал, что не рассказал мне, – если учесть, в каком положении ты оказался. Но не дай тебе бог тянуть одеяло на себя, выставляя напоказ свои заслуги.

Далмас задумчиво улыбнулся:

– Вы на сто процентов правы, шеф. – Он скромно потупился. – Обычная работа – больше мне нечего сказать.

Кэткарт энергично растер щеки. Его лицо разгладилось, губы растянулись в улыбке. Наклонившись, он открыл ящик стола и вытащил большую бутылку ржаного виски. Поставил ее на стол и нажал на кнопку звонка. В приоткрывшуюся дверь протиснулась гигантская фигура в полицейском мундире.

– Слушай, Кроха! – пророкотал капитан. – Одолжи-ка мне штопор, который ты стянул у меня из стола.

Фигура исчезла и тут же появилась вновь.

– За что будем пить? – помолчав, спросил капитан.

– Просто выпьем, – ответил Далмас.

Заседание большого жюри закончилось в начале пятого, и я незаметно пробрался в кабинет Фенвезера, поднявшись по черной лестнице. У окружного прокурора Фенвезера было суровое, словно вырезанное из камня лицо и седые виски, которые так нравятся женщинам. Он задумчиво перекатывал авторучку по крышке стола.

– Полагаю, они вам поверили. Возможно, сегодня они даже предъявят Мэнни Тиннену обвинение в убийстве Шеннона. И тогда вам придется быть очень осторожным.

Я повертел сигарету между пальцами, потом сунул в рот.

– Только не пускайте за мной хвост, мистер Фенвезер. Я знаю все здешние переулки как свои пять пальцев, и ваши люди не смогут держаться достаточно близко, чтобы в случае чего мне помочь.

Прокурор взглянул в окно.

– Что вам известно о Фрэнке Дорре? – Он старался не встречаться со мной взглядом.

– Политик, большая шишка. Без него в этом городе не откроешь ни игорное заведение, ни публичный дом. Даже простой магазинчик.

– Правильно. – Фенвезер коротко кивнул и повернулся ко мне. Затем понизил голос. – Улики против Тиннена для многих оказались сюрпризом. Если Фрэнк Дорр хотел избавиться от Шеннона, который был главой совета, заключавшего контракты с Дорром, то он мог и рискнуть. Говорят, Дорр имел какие-то дела с Мэнни Тинненом. На вашем месте я бы приглядывал за ним.

Я усмехнулся:

– Я один, а Фрэнк Дорр контролирует большую территорию. Сделаю все, что смогу.

Фенвезел встал и протянул мне руку.

– Пару дней меня не будет в городе, – сказал он. – Уеду сегодня вечером, если обвинение утвердят. Будьте осторожны и при необходимости обращайтесь к Берни Олсу, моему старшему следователю.

– Обязательно.

Мы обменялись рукопожатием, и я вышел, миновав усталую секретаршу, которая вымученно улыбнулась мне и проводила взглядом, поправляя выбившуюся прядь. К себе в контору я вернулся чуть позже половины пятого. Остановившись у двери крошечной приемной, я несколько секунд разглядывал ее, затем распахнул и вошел внутрь. Разумеется, там никого не было.

Обстановка приемной состояла из старого дивана с красной обивкой, двух разномастных стульев, ковра на полу и журнального столика с несколькими старыми журналами. Дверь в приемную не запиралась, чтобы посетители могли войти и подождать – если таковые имелись и если они были согласны ждать.