Роберт Гулик - Ожерелье и тыква

— А? Что вы сказали?

— Я спросила: вы прибыли сюда навестить больного?

— Нет, просто отдохнуть. Собирался немного порыбачить. Как-нибудь расскажете мне, где тут хорошие места?

— И даже больше того! Я могу сама отвезти вас в нашей лодке. Сегодня я должна помогать служанкам, а завтра с утра буду свободна.

— Как это мило с вашей стороны. Посмотрим, что будет с погодой. Кстати, как вас зовут?

— Мое имя Мелисса, господин доктор.

— Что ж, Мелисса, не буду отрывать вас от дел. Большое вам спасибо!

Он с удовольствием пообедал, после чего неторопливо выпил чашку крепкого чая и в приятной истоме откинулся в кресле. В комнате под ним кто-то наигрывал на лунной лютне. Едва слышная ритмичная музыка словно подчеркивала тишину, в которую погрузился постоялый двор. Судья вслушивался в мелодию, показавшуюся ему смутно знакомой. Затем музыка смолкла. Судья сладко потянулся.

Он решил, что все его опасения, касающиеся командира Сяо и движущих им мотивов, вызваны лишь усталостью после долгой поездки по лесу. Почему бы начальнику местной стражи не проявить вполне искренний интерес к взгляду постороннего на сложившуюся здесь ситуацию? А что касается столь оперативных действий, касающихся нового имени судьи, так эта тайная стража всегда обожала подобные трюки. Сейчас и ему самому следует проявить такое же тщание!

Он улыбнулся, встал и подошел к приставному столику. Открыв лакированную шкатулку с письменными принадлежностями, судья выбрал лист хорошей красной бумаги, сложил его и разорвал на шесть продолговатых кусочков. Увлажнив кисточку для письма, он надписал каждую из импровизированных визитных карточек большими иероглифами: «Доктор Лян Моу». Сунув карточки в рукав, он взял меч и тыкву и спустился по лестнице. Судье захотелось взглянуть на город.

В прихожей стоявший за конторкой господин Вэй негромко разговаривал со слугой. Увидев судью, содержатель постоялого двора тут же бросился ему навстречу. Низко поклонившись, он проговорил своим сиплым голосом:

— Я Вэй Чен, владелец этого постоялого двора, господин доктор. Только что здесь был посыльный, у него к вам какое-то дело. Поскольку он отказался сообщить свое имя, я велел ему ждать снаружи. И как раз собирался послать за вами слугу.

Судья Ди про себя усмехнулся. Должно быть, послание от командира Сяо. Он нашел свои сапоги, стоявшие среди прочей обуви у двери, обулся и вышел. Высокий мужчина, облаченный в черную куртку и широкие черные штаны, скрестив руки, прислонился к колонне. И куртка, и круглая шапка по краям были обшиты красной тесьмой.

— Я доктор Лян. Чем могу быть полезен?

— Больная особа желает получить вашу консультацию, — последовал короткий ответ. — Вон там, в паланкине.

Размышляя о том, что при таких предосторожностях послание командира Сяо должно быть поистине секретным, судья последовал за посыльным к стоящему чуть поодаль большому паланкину с черными занавесками. Шестеро носильщиков, сидевших на корточках у стены, тотчас же вскочили. Они были одеты так же, как и посыльный. Судья Ди отдернул занавеску. И застыл как вкопанный. Он оказался лицом к лицу с молодой женщиной. На ней была длинная черная накидка с черным же капюшоном, подчеркивающим бледность миловидного, но высокомерного лица.

— Я... я вынужден сообщить вам, что никогда не имел дело с женскими недугами, — принялся извиняться судья. — Посему рекомендую вам обратиться...

— Садитесь в паланкин, я все объясню, — оборвала его женщина и подвинулась, чтобы дать ему место.

Как только судья сел на узкую скамейку, снаружи задернули занавеску. Носильщики взвалили рукояти на плечи и быстрой рысцой тронулись с места.

— Что все это значит? — холодно осведомился судья Ди.

— То, что моя мать желает вас видеть, — невежливо отозвалась девушка. — Ее зовут Гортензия; она первая фрейлина ее высочества.

— Ваша мать больна?

— Подождите, пока мы доедем до леса.

Судья решил потерпеть, пока не узнает хоть что-то о загадочном поручении, прежде чем поставить на место эту наглую девицу. Носильщики замедлили шаг. Снаружи стало очень тихо.

Примерно через четверть часа девушка отдернула занавеску. Их везли по лесной дороге, вдоль которой тянулись высокие сосны. Девушка небрежно сбросила капюшон, открыв простую, но элегантную прическу, скрепленную золотым гребнем филигранной работы. Маленький, слегка вздернутый носик придавал ее лицу задиристое выражение. Повернувшись к судье, она заговорила все так же надменно:

— Должна сразу вам сообщить: я понятия не имею, что все это значит! Я просто следую указаниям. Так что вам нет никакой нужды докучать мне расспросами.

Она пошарила под скамьей и достала плоскую шкатулку свиной кожи, покрытую красным лаком: в таких лекари обычно хранят свои рецепты. Положив шкатулку к себе на колени, она продолжила:

— В этой шкатулке вы найдете листки для рецептов, дюжину ваших визитных карточек и...

— У меня есть собственные карточки, — перебил ее судья Ди.

— Неважно. Еще здесь несколько пластырей и шесть вполне безобидных порошков. Вы когда-нибудь были в городе Ваньсян, что отсюда в восьмидесяти ли вверх по реке?

— Был однажды проездом.

— Хорошо. За храмом бога войны проживает достопочтенный Го, отставной секретарь Дворцового архива. Он знавал вас еще в столице, а на прошлой неделе призвал вас к себе из-за обострившейся астмы. Теперь же вы возвращаетесь в столицу. Сможете все это запомнить?

— Постараюсь, — оскорбленно отозвался судья.

— Достопочтенный Го написал моей матери, что вы будете здесь проездом, и она обратилась к вам за консультацией. Она тоже страдает астмой, и вчера случился тяжелый приступ.

Девушка бросила на судью недовольный взгляд.

— Зачем вам этот меч? Он совершенно неуместен! Суньте его под лавку!

Судья Ди неторопливо отвязал меч. Он знал, что посторонним не дозволяется входить в любой из дворцов с оружием.

Еще какое-то время их несли по безмолвному лесу, а потом дорога стала расширяться. Они миновали двойную арку массивных каменных ворот, а затем пересекли широкий мраморный мост с перилами искуснейшей резьбы.

По другую сторону рва перед ними выросли высокие двустворчатые ворота Водного дворца.

Девушка задернула занавеску. Судья услышал громкую команду, и паланкин резко остановился. Посыльный прошептал несколько слов караульным, и носильщики взбежали вверх по ступеням. Скрежет засовов и лязг цепей указывали на то, что перед ними открывают ворота. Послышались новые приказы, паланкин пронесли еще немного и опустили на землю. Занавески на дверцах и окнах паланкина одновременно отдернули снаружи. Яркий свет заставил судью зажмуриться. Открыв глаза, он увидел прямо перед собой лицо старшины стражников, а за ним еще шесть обнаживших мечи солдат в позолоченных доспехах. Старшина отрывисто бросил девушке: