Юлия Ефимова - Неизвестный псевдоним Бога

– Как красиво вы поёте, Наталья, – услышал Клим тот самый голос, хозяина которого они так ждали.

– Спасибо, – ответила Таша спокойно, видимо, пение и правда её успокаивает.

– Вы хотели со мной поговорить. – Голос приблизился – его хозяин зашел в беседку.

– Да, я звонила сегодня главному и была очень удивлена.

– Да? И чему? – с огромным интересом спросил Ленчик.

– Он не просил вас съездить ко мне, – сказала Таша и, не давая ответить оппоненту, добавила: – А еще я вспомнила, что от человека, что душил меня на лестничной клетке, пахло конфетами «Барбарис».

– Популярные конфеты, – согласился Ленчик. – А приехал я к вам вчера по-дружески, как коллега, ведь все уже в поликлинике знали, что Жуков порезал своего старшего сына и теперь в полиции.

– Но есть еще одно «но», Ленчик. Моя подруга считает, что не запостил – не было, поэтому, когда злодей, душивший меня, лежал на площадке, сфотографировала его. Фото вышло никчемное, на нем видно лишь силуэт мужчины, но это с первого взгляда.

– А со второго? – спросил Ленчик, разворачивая конфету и запихивая её себе в рот.

– А со второго явно видно, что это ты, – улыбнулась Таша.

– Ерунда, – спокойно сказал Ленчик. – Если бы у вас было это фото, я давно бы уже был в тюрьме, а конфеты и мое присутствие вчера у вас на празднике – лишь косвенные улики, которых недостаточно. Да и вообще, зачем мне вас убивать?

– Есть за что, – вздохнула Таша. – Я не нарочно увидела твою схему торговли рецептами строгой отчетности формы 148.

– Вот сука. – Ленчик вмиг изменился. – Значит, я не ошибся и ты заметила.

Таше стало страшно, как из забитого Ленчика человек на глазах превращался в зверя.

– Что ж тебе везет-то так, в подъезде твоя подруга подоспела со своим шокером вовремя. Вчера вроде всё продумал, даже сел с мужиком, чтоб он подтвердил, что я был в момент убийства рядом. Мне хватило три минуты сымитировать свой поход в дом за чайником, а сам, стукнув тебя по голове, предусмотрительно оставив чайник заранее неподалёку, вернулся вроде как с другой стороны. Но и здесь тебе, падла, повезло – в темноте я не понял, что это не ты.

Ленчик стал оглядываться вокруг, словно проверяя, никто ли его не слышит.

– У меня дома родные, – испуганно сказала Таша. – Давай ты просто поделишься и всё.

– А ты жадная, – усмехнулся Ленчик. – Но прости, делиться нечем, мне самому еле хватает. Ведь я сам наркоман, – как-то просто сказал он, – и в долгах как в шелках. В месяц же удается вывести не больше двух рецептов. Схема на самом деле слабенькая, на поверхности лежит. После того как тяжелый умирает у меня на участке, я задним числом провожу по нему пару рецептов. Знаешь, у нас медицина пошла вперед, вот в прошлом месяце никто не умер, а у меня долг висел жуть, пришлось Маргариту Владимировну с Лесной попросить поторопиться. Так что делиться нечем, поэтому, когда ты угрозами разбрасывалась, я тебе и не предложил, у меня был только один способ заставить тебя замолчать – убить. Именно в тот злополучный день, когда тебя уволил главный, ты вошла, когда я вписывал рецепты в специально оставленные графы книги строгой отчетности. Была, конечно, надежда, что ты не заметила, но она испарилась после того, как ты начала кричать, что всех выведешь на чистую воду и странными намеками разбрасываться. А вот врать ты не умеешь. Перед тем как пройти сюда, я проверил – в доме у тебя никого. Сейчас я сделаю тебе укол, и ты уснешь, теперь уже навсегда.

– Я никому ничего не скажу, – в ужасе прошептала Таша, глядя на шприц в руке Ленчика.

– Прости, – казалось, даже с сожалением сказал он. – Я не могу так рисковать, а у вас тут черт знает что творится, так что спишут на хулиганов.

В этот момент Клим под столом приготовился для прыжка, но прозвучал какой-то странный звук, похожий на гонг, и что-то тяжёлое упало на стол. Вся жизнь за секунду промелькнула у Клима перед глазами, но, к своему облегчению и возмущению в том числе, возле стола он застал всю гоп-компанию, которую оставил у себя дома. На столе лицом вниз лежал Ленчик, шприц выпал из его руки и укатился, а над ним стояли Чехов с огромной сковородой, видимо, позаимствованной у Галины, Ирма с телефоном в руках и Леська, счастливо махающая рукой Климу.

– Вы что натворили? – закричал он. – Я должен был поймать его с поличным, у нас на него ничего, кроме отпечатков пальцев на конфетах «Барбарис», нет. Хорошо хоть он по малолетке попадался на употреблении наркотиков и его отпечатки в базе оказались. Иначе бы вообще ничего.

– Не запостил – не было, – спокойно сказала Ирма, показывая телефон. – Мы не могли больше ждать, вы тянули с задержанием, а если бы он воткнул иглу? А насчет улик не беспокойтесь, у вас три свидетеля и заснятое видео с признанием.

– А если бы он вас увидел? – вредничал Клим, понимая, что эти трое сделали даже больше, чем он.

– Мы здесь каждый куст знаем, – обиделась Леська. – А маму я никак бросить не могла, она у меня беззащитная и добрая, вон и вам отказать не смогла, риску огромному себя подвергла.

– Ладно, звони своему Максу, пусть группу вызывает и сам приезжает, скажи – убийцу поймали.

Леська радостно начала звонить, а Таша, прижав руку к губам, сказала:

– Ребят, а мы совсем забыли, у нас там грабитель целый день без воды и еды сидит.

– Где сидит? – поразился Клим услышанному.

– Так у нас сегодня замок с мастерской сорвали ночью, мы побоялись входить и дверь приперли.

– Так грабители внутри? – уточнил Клим.

– Мы не знаем. Ой, мамочки! – воскликнула Таша. – Заморили людей.

– Ну, пойдёмте спасать ваших грабителей, – сказал Клим, на всякий случай надев на Лёнчика наручники.

Арсению достался самый сложный участок работы, Клим не рассказывал всего, более того, он даже не говорил, кого подозревает, это было обидно, но он, как человек служивый, привык исполнять приказы беспрекословно. В душе он очень хотел, чтоб главным злодеем оказался Марк, но головой понимал, что это всего лишь ревность, а она плохой советчик. Да и вообще Ирма – лучшая женщина на земле, она достойна счастья, пусть даже с Марком. У Арсения Зайца всегда сердце кровью обливалось, когда он смотрел на нее. Вот почему судьба так несправедлива? Ведь она и красавица, и умница, а не нашла своего женского счастья. Сначала он думал, что это потому что её судьба он, Арсений, соседский мальчишка, и она просто этого не осознала, но сейчас потихоньку надежда на это гасла, а приходило понимание, что нельзя заставить полюбить человека, даже если ты сам его любишь за двоих. Это неправильно, это против человеческой природы.

Сейчас Клим просил в архиве найти дело девяносто третьего года о громком ограблении банковских ячеек. Дело было интересное и для небольшого города Н чересчур резонансное. Арсений хоть и был тогда совсем пацаном, но помнил, как взрослые обсуждали. Многие восхищались грабителями, а некоторые в душе даже завидовали. Шел девяносто третий год, и понятия добра и зла к этому времени стерлись практически полностью. Даже не Робин Гуд, забирающий у богатых и отдающий бедным, был в почете, а обычный бандюга-рэкетир, который силой забирает деньги у честно работающих людей, и хорошо, если только деньги. Ограбление в 93-м прошло без трупов, поэтому восхищало людей еще больше. Ведь тогда получилось идеальное ограбление, оно было спланировано до минуты, и потом, когда через год их поймали, по-глупому так, то были удивлены, как эти упыри с тремя классами образования смогли разработать такую операцию.