Рекс Стаут - Снова убивать [litres]

Он продолжал монотонно, как всегда, когда диктовал инструкции. Я зевал, но держался. Кое-какие пункты я принял было за описание галлюцинаций, во всяком случае снова понял, что Вулф знает больше, чем я. Когда он дошел до мисс Фокс, я перестал зевать и заулыбался.

Он отправился спать. Я перепечатал инструкции и выдал Фрицу копию, доделал дела, потом спустился в подвал, чтобы проверить, на замке ли задняя дверь, потом проверил парадную и пожелал спокойной ночи дежурившему детективу. Поднявшись наверх, я бросил взгляд на дверь Южной комнаты, но проверять, заперта она или нет, не стал, чтобы не потревожить мисс Фокс. Спустившись к себе, я заглянул в ящик комода, посмотреть, не перевернул ли Фриц, доставая пижаму, у меня все вверх дном. Но там был полный порядок. Я лег и уснул.

Когда по утрам я, вопреки природе, встаю с постели, это порой напоминает Страсти Господни – никогда не знаешь, чем дело закончится. Вот так и во вторник я, оторвавшись от подушки, дошел на ощупь до стола и выключил электрический будильник. Потом перебрался в ванную, умылся, побрился, оделся и был готов к встрече нового дня. К тому времени яркое октябрьское солнце уже осветило верхушки домов на другой стороне улицы, и я подумал, что жалко было бы провести такой замечательный день в тюремной камере.

В семь тридцать я уже сидел в кухне в своем углу, а передо мной стояли тарелка с беконом и с блинчиками и мед из дикого тимьяна, который Вулф выписал из Сирии. И еще кофе, много кофе. Колесики начинали крутиться. Клара Фокс, которая сказала Фрицу, что на новом месте спала без задних ног, в это время завтракала в комнате Вулфа. Давно явившийся Джонни Кимс вместе с Солом расправлялись с блинчиками в столовой. Дику Морли из прокуратуры я дозвонился, выдернув его из постели, и Вулф с ним поговорил. Три года назад, когда Дик мог потерять работу и когда с ним могло случиться кое-что похуже, Вулф помог ему выпутаться из истории, в какую тот попал, когда вел дело Шурмана – Банистера.

Не отрываясь от блинчиков, я просматривал в утренних газетах заметки про Сковила. Версий было немного, зато одна лучше другой. Прочтя, что убитый был чикагским гангстером, я ухмыльнулся: на гангстера Сковил походил не больше, чем на оперную певицу. Хотя в главном газеты на редкость были точны. Оружия не нашли. Машину угнали на Двадцать девятой улице у не имеющего отношения к случившемуся скромного торговца парфюмерией. Единственным свидетелем преступления был мужчина, который шел сзади за Харланом Сковилом на расстоянии примерно тридцати футов и успел, прежде чем, услышав свист пуль, броситься на землю, заметить номер машины. В сумеречном вечернем освещении он не рассмотрел человека, который сидел за рулем, но с уверенностью утверждал, что это был мужчина, в шляпе, надвинутой на лоб, и в темном плаще с поднятым воротником, и с той же уверенностью говорил, что тот был один. На полной скорости машина пересекла Тридцать первую улицу и тут же свернула за угол. На Девятой авеню, где впоследствии ее и обнаружила полиция, не нашлось никого, кто видел бы водителя. Отпечатков пальцев нет… и так далее и тому подобное.

Я допил вторую чашку кофе, поднялся, потянулся и с той минуты был занят, как карманник в канун Нового года. Пришли Фред и Орри, и я им открыл, а когда они вышли с инструкциями от Вулфа, выдал всем четверым на расходы и всех выпустил. Осада продолжалась. Возле дома теперь болтались двое полицейских, и один был толстый, как Чарльз Лоутон [6] Чарльз Лоутон (1899–1962) – британский актер и режиссер, с 1933 г. начавший сниматься в Голливуде. , пока не занялся собой, и каждый раз, когда кто-нибудь входил или выходил, он изучал его внимательным взглядом. Когда раздался звонок из Лондона, я соединил с Вулфом Этельберта Хичкока, чье имя мне показалось уж совсем идиотским для сыщика, пусть даже и англичанина. Я позвонил в «Мюрже» и заказал все, какие у них были, выпуски биографического справочника. Справочники доставили через пятнадцать минут, и я потащил их в оранжерею, так как Вулф хотел ими заняться после девяти. Выходя, я остановился возле Теодора, который вынимал из горшка старый корень Cattleyas trianae, и рявкнул ему над ухом:

– Тебе конец!

Ей-богу, он побледнел.

Я позвонил Генри X. Барберу, адвокату, на которого мы могли положиться во всем, кроме дележки гонорара, и он подтвердил, что будет ждать звонка и явится немедленно, а я сказал, чтобы он приготовился представлять интересы Клары Фокс по двум делам: о взыскании долга с маркиза Клайверса и о возбуждении иска против Рэмзи Мьюра за клевету. И по первому делу представлять еще интересы Хильды Линдквист.

Дальше, решив устроить себе небольшой перерыв, я одним махом преодолел два этажа, отделявшие меня от Южной комнаты, постучал в дверь и назвался. Клара Фокс сказала, чтобы я вошел, и я вошел.

Она сидела в кресле у столика, на котором лежали книги и журналы, но ни один не был раскрыт. Может быть, она и в самом деле спала ночью без задних ног, но глаза были усталые. Она сдвинула брови, когда я сказал:

– Зря вы сели так близко к окну. При большом желании эту часть комнаты можно увидеть с крыши на Тридцать четвертой.

Она огляделась:

– Вряд ли кто-то способен видеть сквозь задернутые занавески.

– Они тонкие. Позвольте, на всякий случай я вас слегка отодвину. – Она поднялась, и я передвинул столик и кресло ближе к кровати. – Я не всегда такой нервный, но на этот раз мы слегка набезобразничали.

Она снова села в кресло и подняла на меня глаза:

– И вам, мистер Гудвин, это не нравится, да? Еще вчера вечером я видела, что вам это все не по душе. Мне тоже не по душе…

Я улыбнулся ей своей самой широкой улыбкой:

– Господь с вами, какая нам разница?! Мистер Вулф ставит шоу, а мы всего лишь участники. Придерживайтесь сценария, больше от вас ничего не требуется.

– Не сказала бы, что это шоу. – Она снова нахмурилась. – Погиб человек, и виновата я. Я не люблю и не хочу прятаться. Лучше бы…

Я воздел руки:

– А вот этого не нужно. Вы пришли сюда, чтобы Вулф вам помог, так? Тогда не мешайте ему. Он, может, и чокнутый, но вам повезло, что взгляд ваших глаз ему показался честным, иначе вам сейчас пришлось бы туго. Так что будьте примерной девочкой. Например, если вас начнет искушать вот этот телефонный аппарат на полке…

Она покачала головой:

– Как-нибудь выдержу.

– Тем более нечего ему здесь делать. – Я нагнулся, выдернул шнур из розетки и сгреб аппарат под мышку. – Еще в школе я понял, что женщины чрезмерно импульсивны… Так, звонит мой телефон… Никому не открывайте и не подходите к окнам.

Я развернулся и рванул вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Звонил Дик Морли, который добыл нужную информацию. Я предложил переключить его на Вулфа в оранжерею, но Дик сказал, что незачем его беспокоить, и рассказал все мне. Добыть информацию оказалось несложно. Дело по обвинению в краже Клары Фокс вел помощник окружного прокурора по имени Фрисби, которого Морли неплохо знал, и хотя тот не слишком рвался откровенничать, но кое-что Дику удалось из него вытянуть. Ордер на арест Клары Фокс, как и ордер на обыск ее квартиры, были выписаны в конце дня. Но квартиру не обыскивали, так как Фрисби отправил своих детективов сначала в гараж. Там они и нашли пропавшие деньги – тридцать тысяч сотенными купюрами – в газетном свертке под задним сиденьем. Железная улика. Фрисби не выписал до сих пор ордер на арест Клары Фокс только потому, что по личной просьбе комиссара полиции дело передали инспектору Кремеру.