Герд Нюквист - Покойный просил цветов не приносить

— Свен ходил к человеку по имени П. М. Хорге, — продолжал я. — Он содержит контору, которую именует «Советы и информация».

— Но почему, черт возьми?… — начал Эрик. — Адвокаты нашей фирмы — высококвалифицированные юристы. Я видел, что он испуган и смущен.

— Не знаю, — сказал я. — Пока не знаю. Но этот тип — этот П. М. Хорге — записал свои разговоры со Свеном на пленку.

— Интересно, — сказал Карл Юрген. — Я знал, что в нашем городе есть несколько мелких негодяев такого рода, но о П. М. Хорге прежде не слыхал.

Он добавил еще тоника в свое безвкусное питье.

— А как ты обнаружил эту пленку?

Я рассказал о письменном столе, который напомнил мне кафедру в моем 5-м «английском» классе, о лампе под зеленым абажуром, которая мне мешала. Потом рассказал о том, как взгляд П. М. Хорге не отрывался от лампы, как я обнаружил микрофон, и вообще о том, с какой неописуемой храбростью я себя вел.

— И что же оказалось на кассете? — спросил Карл Юрген. — О чем говорит Свен?

Храбрость моя испарилась. Из меня точно выпустили воздух.

— Не знаю, — смиренно сказал я. — Я не решился прослушивать ее в одиночестве. Для этого я и просил вас прийти.

Я закрыл балконную дверь и окна, несмотря на теплый летний вечер. Я жил на самом верхнем этаже, соседи еще не вернулись после летнего отдыха, но все равно — я смертельно боялся, как бы кто- нибудь не подслушал голос Свена.

— Я думаю, нам с Кристианом… можно…

— Можно, — сказал Карл Юрген. — Давай включай.

Я включил магнитофон. Загорелась зеленая лампочка. Я отпер ящик письменного стола, вынул коричневый портфель, извлек из него полученную от Ужа кассету и поставил ее на магнитофон.

Кассета стала медленно вращаться. Сначала мы не услышали ни звука. Я понимал почему. Уж включил магнитофон, как только услышал звонок в дверь, потом тихонько подкрался к глазку, потом вернулся на свое место за письменным столом.

И верно. На магнитофоне послышались первые звуки. Сначала звук торопливых, крадущихся шагов, потом к столу придвинули стул — П. М. Хорге уселся на свое место.

— Войдите! — крикнул он.

Дверь открылась, и вошел Свен.

— Добрый вечер. Меня зовут… Меня зовут Ханс Олсен.

— Милости прошу, господин Олсен. Садитесь, пожалуйста.

Под Свеном скрипнул стул. На короткое время водворилась полная тишина. В старых серых брюках и красной ковбойке сидел Свен в конторе П. М. Хорге. На умном грубоватом лице под копной светлых волос были, вероятно, написаны смущение и нерешительность.

— Чем могу быть вам полезен, господин… гм… Олсен? — спросил Уж, то есть П. М. Хорге.

— Вы занимаетесь сбором информации… Я увидел объявление вашей фирмы. Не знаю, сможете ли вы…

Свен умолк.

— Практически я могу все, господин Олсен, — заверил Уж своим пискливым, вкрадчивым голосом.

— Дело в том… — начал Свен и снова умолк.

— Сохранение тайны — первая заповедь такой фирмы, как моя, — заявил Уж. — Сбор и передача информации происходят совершенно конфиденциально. Вы, конечно, понимаете, что такая фирма, как моя, не могла бы существовать, не придерживайся я строжайшего соблюдения тайны. Все сказанное в этой комнате останется между нами… Все мои клиенты всегда были довольны… Я получал разного рода задания и, могу сказать, выполнял их всегда к совершенному удовлетворению клиентов. Именно потому, что, как я всегда повторяю, фирма, подобная моей, может существовать только при условии строжайшего сохранения тайны… Так что если вы чего-то хотите…

— Я хочу, чтобы вы проследили за одной дамой, — сказал Свен.

— За вашей женой? — немедленно подхватил Уж.

— Нет, — сказал Свен. — Я не женат, я…

— Отлично, — сказал Уж. — Мы можем это сделать. К сожалению, должен вас предупредить: такое поручение обойдется недешево. Это я к тому, чтобы узнать, хотите ли вы, чтобы за ней следили несколько часов в день, целый день или круглые сутки?

Свен, очевидно, весь съежился.

Я посмотрел на Эрика. Он поник на стуле, от него словно бы осталась половина. Мой брат уставился в свой стакан, а Карл Юрген смотрел в дальний угол на потолке. Меня так и подмывало разбить проклятый магнитофон. Но ведь кто-то убил Свена. Не зря Свену пришлось сидеть на стуле перед П. М. Хорге, «Советы и информация».

— Круглые сутки, — сказал Свен. — Хотя вообще-то… — Казалось, он обращается прежде всего к самому себе… — Может, это и ни к чему… Ладно, пусть будут круглые сутки…

— Гонорар… — начал Уж.

— Это роли не играет, — сказал Свен. — Какой вы хотите получить задаток?

Уж пытался прощупать почву.

— Работа будет изнурительная… Ну, скажем, тысяча крон… О, большое спасибо…

По-видимому, Свен тотчас извлек деньги из кармана брюк.

Он всегда распихивал деньги просто по карманам. Возможно, это как-то было связано с его комплексами. Впрочем, не знаю, я не психолог.

— Имя дамы и ее адрес? — спросил Уж.

И опять возникла небольшая пауза.

— Фру Карен Холм-Свенсен, — сказал Свен. — Она живет на Мадсерюд-Алле, дом 225.

Эрик привстал со стула, похоже было, его сейчас хватит апоплексический удар.

— Сядь, Эрик, — спокойно произнес Карл Юрген.

— Мы дослушаем пленку до конца. Потом поговорим.

Эрик сел. Он налил себе еще коньяка. Руки у него дрожали так, что бутылка стукнулась о стакан.

— Давай дальше, Мартин.

Я перевернул кассету и снова включил магнитофон, мне было очень скверно.

Опять послышались крадущиеся шаги, потом к столу придвинули стул.

— Войдите. — Дверь открылась.

— Добрый вечер, это опять я, — помедлив, сказал Свен.

— Садитесь, господин Олсен, садитесь… — заговорил Уж. На этот раз он был гораздо любезнее.

— Так вот, господин Олсен, я целую неделю работал по вашему заданию, но, к сожалению, могу сообщить вам очень немногое. Не скажу, что обнаружил что-нибудь особенно интересное в отношении упомянутой дамы.

«Упомянутая дама!» — сказал он. Он установил слежку за моей Карен. Или, вернее, за Эриковой Карен. И снова во мне вспыхнуло неукротимое желание разбить магнитофон на мелкие куски, словно заодно с ним я мог уничтожить Ужа и всю его грязную лавочку.

— Минуточку, господин Олсен, сейчас вы получите точные данные…

Он пошуршал бумажками.

— Итак, чередуясь с двумя моими сотрудниками, я следил за фру Холм-Свенсен, как мы уговорились, днем и ночью. Я уже упомянул, что ничего особенно интересного не обнаружил. Я сказал бы, что это была неделя, типичная для… хм… для жизни так называемых высших слоев общества. Она дважды устраивала обед — один раз для друзей, другой раз для деловых партнеров мужа. Он, разумеется, оба раза на них присутствовал. Один раз утром в компании других дам она посетила собрание общества Красного Креста. Один вечер она с мужем и с американской супружеской парой провела в ресторане «Дроннинген «и там танцевала. Два раза утром она играла с подругой в теннис на собственном корте и два раза вечером в гольф на трассе в Богстаде. В первый раз она играла с мужем, второй раз с подругой. Я все записывал, день за днем. Единственное, что, может быть, выпадает из общей картины, — это два свидания…