Татьяна Полозова - Волк в овечьей шкуре

–Три часа назад. Горничная. – Она мельком указала мне на женщину, которую я только что заметила. Это была полная, высокая женщина лет пятидесяти в черном платье с белым воротничком. Они смирно сидела на длинном пуфике у входа и недвижимо смотрела в одну точку. Ее глаза были полны слез, но она каждый раз упорно утирала их, когда они вырывались наружу.

–Я поговорю с ней. – Предупредила я.

Женщина подняла на меня свои темные глаза, когда я почти вплотную подошла к ней.

–Простите, мэм, я агент Кетрин Робинсон. Могу я с Вами поговорить? – Осторожно спросила я.

Она кивнула и подвинулась, освободив мне немного места рядом с собой.

–Называйте меня Матильда Брукс.

Я не стала садиться, но немного наклонилась к ней.

–Хорошо. Миссис Брукс, при каких обстоятельствах Вы обнаружили тело хозяйки?

Горничная стерла остатки слез бумажным платочком и посмотрела на меня.

–Мисс Эткинсон наняла меня три с половиной года назад, чтобы я убирала ее квартиру и готовила иногда. Я приходила два раза в неделю по вторникам и пятницам. Бывало, что она просила меня не приходить или переносила на другой день. Понимаете? – Ее голос звучал достаточно уверенно, без дрожи, что было удивительно для человека обнаружившего тело жертвы.

–Продолжайте. – Разрешила я.

–Вчера она не звонила. Поэтому я и пришла. У меня свои ключи. Я открыла дверь и поздоровалась. Я думала, что она просто уснула. Знаете, у нее часто такое бывало. Она могла уснуть на диване. – Горничная снова смахнула слезы с лица и замолчала на мгновение. – А потом я подошла и посмотрела ближе. Ее чулок болтался у нее на шее.

Она провела рукой по своей шее и я вздрогнула. Я посмотрела на тело жертвы и это, действительно, было зрелище не из приятных. Новая жертва была также задушена предметом своего гардероба, как и Глория Хейворт.

–У нее был постоянный парень? Мужчина? – Нерешительно спросила я, не надеясь на ответ.

–Нет. – Покачала головой миссис Брукс. – Постоянного не было точно. Было много разных. Но не постоянные. Она… часто… она… меняла мужчин…

Женщина стала заикаться в новом приступе подступающих рыданий и я поняла, что еще недолго и я не смогу выжать у нее ничего.

–Вы видели кого-то из них? Знаете, как их зовут?

–Видела пару раз, но имен не знаю. Мы с ней по этому поводу не говорили.

–А подруги? Подруги у нее были?

Брукс задумалась на секунду и потом ответила:

–Была одна. Они вместе, как это у вас молодых называется, тусовались. У мисс Эткинсон много денег, но она, почему-то предпочитала дешевый бар «Голубая Лагуна». Я знаю это, потому что мой сын там бывает. Это не самое приличное заведение в городе.

–Голубая Лагуна… – Повторила я, понимая, что слишком много связано с этим местом. – Она там познакомилась со своей подругой? – Уточнила я.

Моя собеседница снова кивнула.

–Да. Кажется. Девушку зовут Кристина. Больше я ничего не знаю.

Это имя насторожило меня. Одна и та же девушка – знакомая у обеих жертв, которые явно связаны между собой.

–Вы знаете Глорию Хейворт? – Задала я последний вопрос.

–Нет. – Без колебаний ответила мне миссис Брукс. – Это имя мне ни о чем не говорит.

Я с сожалением выдохнула и, поблагодарив горничную, отпустила ее.

Женщина с трудом встала с пуфика и, еще раз взглянув на тело девушки, тяжело сглотнула, выйдя из квартиры.

Я подошла к Питеру, рассматривающему фотографию Одри Хепберн на стене гостиной.

–В этом мире нам ничего не принадлежит. Просто мы и вещи иногда находим друг друга. – Мягко, почти шепотом произнесла я цитату из фильма «Завтрак у Тиффани».

Питер оглянулся и посмотрел прямо мне в глаза. Сколько раз мы вот так же стояли близко друг к другу, сколько раз он мне доказывал что-то, сколько раз я говорила ему, что еще ничего не решено, но теперь мне казалось, что я никогда прежде не видела его глаз. Они были такими темными, такими глубокими, такими загадочными и манящими.

–У меня есть чудесная мысль: давай целый день делать то, чего мы никогда не делали. По очереди, сначала ты, потом я. – Произнес он еще одну цитату, указав пальцем на меня, а потом на себя.

–Хотя я уже, кажется, делала в этой жизни всё. – Закончила я за него.

Он выглядел разочарованным, словно, эта игра была для него чем-то большим, чем просто соревнование в знаниях американского кинематографа. Но мы по-прежнему стояли и смотрели друг на друга молча. Я вспоминала, как он впервые оказался у меня дома. Тогда они были другими: темными, карими, но блестящими, сияющими, даже не смотря на полумрак в моей прихожей. И он смотрел на меня по другому: он водил взглядом по моему лицу, так ласково, что я могла бы осязать это. И я могла бы поклясться, что он был в шаге от прикосновения.

«Разрушительного прикосновения». – Пронесся в моей голове отголосок совести.

Теперь он смотрел на меня так словно хотел заглянуть мне в душу, так пристально, но так…

«Опасно!» – Снова запищал маячок в моих мыслях.

«Что опасного?» – Спросила я сама себя, не моргая, смотря на напарника. – «Я просто смотрю на него».

«Просто?» – Язвительно заметила совесть.

В этот момент нас окликнули, и всего на миг моргнув, я потеряла его взгляд. Он теперь смотрел на Барбару, уставившуюся на нас и наверно звавшую не впервые.

–Агент Марлини, я забираю тело. Если… – Предупредила она, но Питер перебил.

–Да, безусловно. Мы знаем, куда обратиться если что.

Больше Питер на меня не смотрел в этот день.

***

«Голубая Лагуна» была простым незамысловатым заведением, где всегда можно было выпить и расслабиться, излив душу случайному собеседнику, доказывая ему, что ты полный кретин, а потом закатить с ним же драку, развалив половину обстановки и перебив почти всю посуду. И на следующий день прийти как ни в чем не бывало и снова заказать у того же бармена паленый бурбон.

Почти у входа в помещение начиналась барная стойка, полукругом отгораживающая бармена от посетителей. Она проходила по всей длине первого – самого большого зала и заканчивалась только у приступочки, служившей своего рода границей при входе во второй зал.

У противоположной от стойки стены располагались несколько столиков, отгороженных друг от друга решетчатыми деревянными перегородками, а в центре была круглая узкая стойка с высоким под потолок шестом, который, однако, никогда не использовался в качестве рабочего инструмента стриптизерш.

В малом зале столов было всего три, и хотя они не были закрыты друг от друга по типу первого, из-за приглушенной музыки и малого количества народа там казалось уютнее и тише.

Кристина по-хозяйски распахнула двери бара и вольной, свободной походкой прошла внутрь. Бармен и несколько официантов, разносящих на алюминиевых блестящих подносах бокалы с выпивкой и закуску, кивнули ей головой в знак приветствия, так, будто бы она была директором этого заведения, а не рядовой посетительницей.