Татьяна Полозова - Волк в овечьей шкуре

–Как Вы чувствуете себя сегодня? – Заботливо спросил он все еще стоя рядом с креслом у входа в палату.

Я уже начала подозревать, что он меня побаивается, но не понимала с чего бы. Я не вела себя как полусумасшедшая, не кидалась на сестер и санитаров, когда меня привезли в больницу (я и дышала-то с трудом), я не кричала на врача с требованием отпустить меня (хотя этого-то сейчас мне и хотелось больше всего), я не размахивала пистолетом в порыве расстрелять всех вокруг (и пистолета-то у меня не было). Не может же взрослый опытный врач бояться молодой женщины только потому, что я агент ФБР. Заметьте, не ЦРУ, не АНБ, не какой-нибудь сверхсекретной правительственной организации, занимающейся выслеживанием людей, поверивших в то, что они были похищены пришельцами, а простого Федерального Бюро Расследований.

–Сегодня мне намного лучше, доктор. – Я сдерживала себя, чтобы не выпалить сразу свою маленькую просьбу, решив подготовить к ней врача.

–Болит что-то? – Спросил он наивно.

«Все!» – Хотелось мне кричать, но это не соответствовало бы намеченному плану.

–Немного болит голова и где-то в груди. – Я прикоснулась к области под туго перевязанными ребрами, решив, что если я начну бессовестно врать о том, что меня абсолютно ничего не беспокоит, он не поверит. Поэтому я решила сказать правду. Ну, ладно, часть правды.

–Хорошо, мисс Робинсон. – Он улыбнулся и подошел ближе. – Я думаю, это нормально, учитывая степень повреждений.

Он говорил вкрадчиво, словно я была пятилетней девочкой, а не женщиной, которую до полусмерти избил собственный жених. Хотя, иногда, в подобной ситуации, положение уравнивалось.

–Я попрошу, чтобы сестра принесла Вам обезболивающее. Ок? Оно не принесет вреда, если Вы не будете есть его вместо завтрака. – Доктор мило улыбнулся и что-то записал себе.

«Оу, оу, оу!» – Мысленно ликовала я. Это было первое подобие шутки от моего врача за то время, что я провела в клинике.

–Я посмотрел Ваши снимки. Они не сильно меня беспокоят. Сломанные ребра скоро заживут. Сотрясение…

–Утрясется, – широко улыбаясь, закончила я за него.

–Да. – Он выдохнул, ответив на мою шутку такой же мягкой улыбкой. – Мы применили спиртово-прокаиновую блокаду, чтобы вы могли нормально дышать. Это должно было смягчить боль. – Объяснял он мне суть моего лечения, в то время как я думала только об одном: «Если это смягчило боль, но какой бы она была без смягчения?!».

–Если боль сохраниться мы повторим блокаду через 2-3 дня. Плюс ко всему – анальгетики. Но об этом я уже сказал. – Доктор стал путаться и немного покраснел, будто смущался передо мной, хотя учитывая мой внешний вид – должна была смущаться я. – Перелом не сложный и все должно срастись недели через 3-4, в худшем случае понадобиться полтора-два месяца. Так что Вашему напарнику придется побегать без Вас. – Он снова улыбнулся, и я поняла, что наступил подходящий момент.

–Доктор, если все так радужно, то, возможно, я могу поехать домой? Знаете, дома ведь и стены помогают. Мой брат – практикующий хирург, мама тоже когда-то практиковала. Они позаботятся обо мне, если что. – Я говорила с такой медовой интонацией, что доктор Уэзли, наверное, растаял бы, если бы я еще раз посмотрела на него.

–Мисс Робинсон. – Он хотел запротестовать, опустив свои светло-серые глаза, когда я взяла его руку и поводила большим пальцем по кисти.

–Кетрин. Зовите меня Кетрин. А то как-то странно – вы видели меня нагишом, а обращаетесь слишком официально. – Упс! Это я сказала? Обычно я не веду себя так огульно, но чего не сделаешь ради возвращения домой.

Доктор покраснел как школьник перед сексапильной учительницей английской литературы, что даже его круглые аккуратные очки запотели.

–Мисс Робинсон, ээээ, Кетрин, Вы же понимаете, что травмы еще могут дать осложнения, переломы могут вылиться в пневмонию, гнойный плеврит, подкожную эмфизему.

«О, Господи!» – Подумала я: «Ты знаешь, как очаровать девушку!»

–Я знаю, знаю, доктор, но ведь вы сказали, что осложнений никаких и мой брат смотрел мои анализы. К тому же, если что-то и произойдет, мои доморощенные медики помогут мне добраться до больницы.

–Но я не могу снять с себя ответственности за Вас! Я обещал Вашему брату! – Он говорил как обиженный ребенок, и я понимала, что стена рушиться.

–Доктор, мне уже есть 21 год и я сама могу решать, когда и где мне оставаться. Вы же не хотите, чтобы я умерла тут от тоски? – Я захлопала ресницами, слащаво улыбаясь.

Уэзли посмотрел на меня и, захлопнув свою папку с записями, проговорил:

–Я подумаю. А Вы пока позавтракайте.

Он ушел, оставив меня в томительной неге ожидания. Я уже мечтала собрать вещи и умотать из этой треклятой больницы.

***

День Питера и Оливера был не менее хмурым, чем у меня. Сегодня он решил посвятить себя поискам этого загадочного «Мистера М», упомянутого в дневнике Глории.

Для этого сначала нужно было прошерстить всех знакомых убитой, вне обычного круга общения, согласно тому описанию, которое я предоставила напарнику, выжав всю информацию о нем, которую только можно было взять из дневника.

Марлини взял листок, на котором я охарактеризовала незнакомца, и вслух прочел Оливеру, сидящему напротив него, все написанное.

–Мистер М. – Мужчина, предположительно около тридцати лет. Женат или долгое время состоит в сожительстве. Брюнет, рост выше среднего, внешне привлекателен, обеспечен, коммуникабелен. Образование, скорее всего, университет или хороший колледж. Юрист, врач, бухгалтер??? Работает в крупной солидной организации. Склонен к изменам. Глория – не первая его любовница, но от жены никогда не уходит. Семью расценивает как некую константу, которая должна быть в жизни любого мужчины. Причины измен в том, что он не верит в преданность жены и тем самым вымещает ревность. Бар «Голубая Лагуна» стал посещать не так давно. Около двух недель назад. Это, очевидно, не место его регулярного отдыха. Не вписывается в общую публику заведения.

В общем-то, на этом мои измышления иссякли и Питер, переваривая предложенную информацию, откинулся на спинку офисного стула, крутанувшись на нем несколько раз.

–Это неплохо. – Кивнул одобрительно Оливер. – Слушай, только не показывай этот листок никому или нашу Кет завербуют в отдел профилирования.

Марлини усмехнулся. Затем он разгреб перед собой все мелочи, кипами валявшиеся на его столе постоянно и положил перед собой два листка: один с моей характеристикой, второй – чистый. Он взял карандаш, и, сжав ладони у лба, зажмурился в раздумье. Поразмышляв несколько минут, он стал быстро записывать на чистом листке характерные черты предполагаемого убийцы.

–Мужчина, 25-40 лет. Располагающей внешности, опрятен, ухожен, приветлив в общении с жертвой. Умеет привлечь внимание, судя по всему с высшим образованием, интеллект выше среднего. Однако, по характеру импульсивен, с заниженной степенью самоконтроля. Обладает сильной эмоциональной возбудимостью, подозрителен, характерна мнительность, раздражительность. Обладает болезненным самолюбием, часты случайные влечения. В неудачах будет обвинять других, но не себя, тем самым снимая с себя ответственность за совершенные преступления.