Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 11. Прокурор расследует убийство

Селби еще раз бросил взгляд на неподвижную фигуру в постели. Вдруг он ощутил во всем происходящем какую-то чудовищную несправедливость. Селби показалось, что он подглядывает в щелку за жизнью человеческого существа, у которого были свои надежды, страхи, разочарования, устремления. Его оправдывало лишь то, что он должен выполнять свои обязанности. Он понял, что чувствуют медики, осматривая больных, когда им приходится становиться поверенными абсолютно чужих для них людей и узнавать о самых интимных сторонах их жизни.

Неожиданно для самого себя Селби решил, что на сегодня с него достаточно.

— Ладно, — сказал он. — Кажется, проблем нет. Пусть немного поработает коронер. Возможно, он захочет провести расследование. Кстати, Джордж Кашинг будет благодарен, если вокруг этого события не поднимется газетный шум й особенно если не будет поднята версия о самоубийстве. По-моему, мы имеем дело с естественной смертью.

Прокурор повернулся к двери, ведущей в триста двадцать третий номер, еще раз осмотрел сломанный замок и спросил небрежно:

— Рекс, а что в номере с другой стороны?

— Думаю, то же, что и здесь, — ответил шериф.

— Скорее всего, за дверью ванная, — высказал идею начальник полиции. — Отель спроектирован так, что ванная комната расположена между номерами. Можно взять номер с ванной или без нее. Поскольку с этой стороны ванной нет, вероятно, она за другой дверью. В этом номере только умывальник. Кстати, там его бритвенный прибор.

Селби осмотрел умывальник и стеклянную полочку над ним. На полочке лежал помазок, щетина которого истерлась от интенсивного употребления. Кроме помазка там находились безопасная бритва, тюбик крема, зубная щетка и коробка с зубным порошком. Селби без всякого интереса проинспектировал ручку двери, ведущей в закрытую ванную комнату. Он повернул ее со словами:

— Посмотрим, открывается ли дверь с этой стороны? — и тут же резко бросил: — Постойте, ведь эта дверь не заперта. Кто-нибудь уже пробовал ее открывать?

— Не думаю, — ответил Ларкин. — Коридорный сообщил Кашингу, и тот распорядился, чтобы никто ничего в номере не трогал.

— Почему же Кашинг не прошел через триста девятнадцатый? Ему не надо было бы ломать замок, следовало лишь открыть дверь.

— Думаю, потому что номер был занят, — сказал Ларкин. — Кашинг мне сказал, что триста двадцать третий свободен, а в триста девятнадцатом кто-то живет.

Селби кивнул в ответ.

— Хорошо, я отправляюсь в офис. Кажется, здесь мне делать больше нечего.

Раздался стук в дверь триста двадцать первого номера.

— Кто там? — поинтересовался Брэндон.

— Гарри Перкинс, коронер.

— Проходи через триста двадцать третий, Гарри.

Через несколько секунд в дверях возникла долговязая фигура коронера.

— Мы слегка осмотрелись здесь, Гарри, — начал объяснять Ларкин. — ТЫ был на похоронах, а нам хотелось разобраться, что же произошло. Похоже, снотворное подействовало на уже барахливший насос. Особых ценностей у покойного нет. Имеется примерно сотня, что покроет твои расходы на подготовку тела к отправке. Шериф уже телеграфировал жене. Может быть, ты тоже пошлешь телеграмму и спросишь, не желает ли она воспользоваться твоими услугами?

— Прости меня, Гарри, — сказал шериф, — я не знал, что ты хотел бы телеграфировать сам.

— Никаких проблем, — ответил коронер.

Он подошел к постели, с видом профессионала посмотрел на труп и спросил:

— Когда я смогу его забрать?

— В любое время, — ответил Ларкин. — Шериф согласен?

Брэндон вопросительно взглянул на Селби, тот кивнул и сказал:

— Я отправляюсь в офис.

— На машине? — поинтересовался шериф.

— Да. Увидимся позже.

Дуглас Селби разделался с письмами, не терпящими отлагательства, которые накопились на его рабочем столе, сходил в кино и улегся в постель с детективным романом в руках. Читая таинственную историю, Селби вдруг понял, что она имеет к нему самое прямое отношение. Убийство перестало быть для него отвлеченным техническим приемом, когда автор использует труп как стержень, на который нанизываются тайны. Почему-то его мысли вернулись к застенчивому маленькому пастору, который так тихо лежал на койке в гостиничном номере. Селби с шумом захлопнул книгу. Какого дьявола, подумал он, этот скромный человечек после смерти стал таким настырным? При жизни пастор с его устоявшимися привычками, стремлением держаться в тени с таким видом, как будто он в чем-то виноват, никогда нб заставил бы Селби задуматься о нем. В лучшем случае он мог вызвать насмешливое любопытство.

Селби- гордился собой, гордился тем, что любит жизнь, что его считают бойцом с горячей кровью. Он знал, что вступил в битву за место окружного прокурора главным образом из-за азарта самой борьбы, а вовсе не потому, что жаждал заполучить пост и уж тем более связанное с ним жалованье. Безусловно, ему не были чужды и гражданские устремления, он замечал, что городские власти заражены микробами коррупции. Он чувствовал, что налогоплательщик жаждет перемен. Конкретно против Сэма Роупера не было никаких доказательств, однакр существовала масса подозрений и догадок. Ходили неприятные слухи, постепенно они доросли до такой степени, что стало ясно — время требует нового лидера. Вождя, который бы сумел возглавить борьбу. И то, что лидером оказался Селби, было результатом его желания бороться, а вовсе не стремления усовершенствовать администрацию графства.

Селби выключил свет и попытался уснуть. Но мысли о том, что он видел сегодня в номере гостиницы, упорно не оставляли его. Вопреки, его желанию перед ним проплывали находившиеся в номере предметы, как будто в них содержался ключ к каким-то неприятным выводам. Он припомнил дедуктивные методы героя детективного романа, и в результате тревожные мысли полностью захватили его. Селби взглянул на часы. Время приближалось к полуночи. Он сделал еще одну безуспешную попытку заснуть, но и в легкой дремоте память воскрешала застенчивого маленького человечка, который заманивал к себе сон с помощью лекарств.

В половине первого Селби окончательно смирил свою гордыню и позвонид Рексу Брэндону.

— Рекс, — сказал он, — наверное, ты будешь смеяться, но я не могу уснуть.

— Что случилось, Дуг?

— Я не могу избавиться от пастора.

— Какого пастора?

— Ну, того, которого мы нашли в гостинице.

— Что же в нем такого, есЛи ты лишился сна?

— Не могу понять, тючему он забаррикадировал дверь, выходящую в коридор, и не удосужился проверить дверь, ведущую в ванную триста девятнадцатого номера. 1

Брэндон, кажется, не мог поверить, что прокурор говорит серьезно.

— Господи, Дуг, ты по-настоящему беспокоишься или просто решил подшутить надо мной?