Юлия Ефимова - Пока медведица на небе

– Я бы не стала разделять русских на мужчин и женщин, у русских женщин тоже тормозов в желаниях нет, нам тоже только журавля подавай, – Марина, в отличие от Динки, оказалась общительной, юморной и с удовольствием участвовала в розыгрыше иностранца. «Видимо, сказываются возраст и юмор, “двадцатилетние девы” наш не понимают, и нам их шутки уже не понятны», – подумал Карл, опять сравнивая себя с Динкой, но все равно с нежностью взглянул в ее сторону, теперь, возможно, под влиянием спиртного, она казалась ему еще красивее, а дурацкая брошка на футболке перестала казаться такой уж дурацкой.

Филипп сидел с растерянным видом и не понимал, почему эти русские так смеются.

– Журавль, – удивленно произнес он. – Зачем вам нужна эта птица?

И этим вызвал новый приступ смеха.

– Ну, ладно, – продолжал издеваться над французом Карл, – плохо у тебя с аллегориями, есть еще такое выражение, оно тоже очень хорошо характеризует русскую философию, если она, конечно, вообще у нас есть, – добавил он уже для своих. – Любить – так королеву, воровать – так миллион, – и, повернувшись к Динке, подмигнул ей, намекая, что на сегодня королева для него она.

– Что это значит, то, что у вас все хотят воровать? – Филипп был в растерянности.

– Нет, Филиппка, – встрял в разговор Борис, решив, что после трех рюмок уже вполне может его так называть. – Это означает, что нам нужно все и сразу, едрёный комбайнёр. Все самое лучшее, на меньшее мы не согласны. Если кукурузное поле, то размером с целую страну. А какие у нас на Кубани виноградники, вот выйдешь – и взглядом не объять, у меня у самого такие, грозди с мой кулак, – и в доказательство он продемонстрировал прям у лица испуганного француза свою огромную руку, сложенную в угрожающий по виду кулачище, – вот такой, – и, оставшись недовольным от произведённого эффекта, добавил: – Ну, может, даже и больше, а виноград-то какой: каждая ягодка, каждая косточка наполнена нашим беспощадным краснодарским солнцем, в моем винограде рекордное содержание сахара, а все почему? Да потому что мне хоть бы что не надо, мне, как настоящему русскому мужику, нужно самое лучшее. Из такого винограда можно сделать самое лучшее вино в мире, такое, что даже вы, знатоки, закачаетесь.

Федор же молча улыбался и с какой-то нежностью оглядывал окружающих, будто бы он только что понял, что на свете есть хорошие люди. Почему же они ему не встречались раньше, может, потому что у него начинается новая счастливая жизнь, думал он про себя. Ему наконец начало везти? Вариант с действием алкоголя счастливый Федор Осипович даже не рассматривал. В подсознании промелькнула мысль, что одного из новых друзей он уже где-то встречал, совсем недавно, но она ушла, так и не получив своего развития.

Купе приняло новых друзей по-домашнему уютно. Напряжение ушло, и в пустом двухэтажном вагоне в купе номер два сидели семь вчера еще не знакомых человек и смеялись. Немного спорили, рассказывали какие-то истории и вообще получали кучу удовольствия от общения друг с другом. Они раньше и не знали, что можно общаться, как с друзьями, с совершенно чужими людьми. Может быть, потому что у них у всех не было никогда настоящих друзей?

– А знаешь, Карлсон, мне же пить нельзя, – сказал, еле шевеля языком, Федя.

– Карлос, – уже не раздражаясь, поправил его Карл.

– Ну, я так и говорю, но так как ты мой друг, ты сегодня ответственный за меня, я поручаю свою охрану тебе, Карлсон.

– Карлос, – поправил его Карл, пошла уже пятая рюмка, и он тоже стал любить этот мир. – Зачем тебя охранять-то?

– Сокровища, – как ему казалось, шепотом сказал Федя, но в купе уже вся компания внимательно слушала Федин пьяный рассказ.

– Прям золото, бриллианты? – влез в разговор Борис.

Федя молча покрутил головой в разные стороны и добавил шепотом:

– Карта, где спрятаны сокровища.

– Федор, друг, не дай бог, конечно, тебе пора спать, – перебил его Карл, понимая, что бред будет продолжаться. – Галина, вы сказали, много пустых купе, может, я устрою нашего Билли Бонса с картой острова сокровищ где-нибудь, чтоб мы могли еще немного посидеть?

– Карлуша, клади его в самое дальнее, в восьмое, чтоб мы ему не мешали, – скомандовала Галина, а Карл, взяв под руки нового друга, стал выводить его из купе.

– Вот, Федор, будете спать с комфортом, туалет рядом, один в номере, красота, – словно уговаривая своего нового друга, говорил Карл.

Но Федор Осипович и не сопротивлялся, он очень устал за сегодняшний день, эмоции, которые накрыли его после посещения архива, истощили за день окончательно. А ведь он почти не надеялся хоть что-то там найти, а оно вон как повернулось. С завтрашнего дня у него начнется новая жизнь, прекрасная, такая, о которой он мечтал, которую он заслужил. И в университете его теперь зауважают, студенты будут шептаться за спиной в восхитительной форме, а преподаватели – поздравлять и немного завидовать. Ярик, сынок, перестанет чудить и тоже вместе с отцом поедет по всяким ток-шоу для интервью, может, даже гордиться своей семьей начнет. А главное – папа, он выполнит обещание, данное семьдесят семь лет назад старому археологу Соломону Абрамовичу. «Папка, самый близкий и родной мой человек, я сделал это, я докопался до истины, я выполнил твое обещание, отдал твой долг. Теперь твоя душа может быть спокойна, мой самый любимый человек, мне так тебя сейчас не хватает, как я скучаю по тебе». Под водопад сладких мыслей Федор Осипович уснул мертвецким сном.

Клава вела свой минивэн по родной Удачной улице, на которой прожила всю жизнь, и вглядывалась в окружающие дома так, будто видела их в первый раз. Когда-то это был пригород, но цивилизация наступала, и теперь уже родная улица проходила в черте Краснодара. Вместо деревянных резных домов теперь здесь стояли кирпичные огромные коттеджи, и всего лишь два дома на всей улице, Клавин и Сенькин, выглядели как раньше, как двадцать лет назад. Соседей это раздражало, особенно Клавиных, так как справа построилась огромная пятиэтажная гостиница с пафосным названием «Престиж». Но сдвинуть Клаву в своих решениях было не так просто, продавать участок она решительно отказывалась, он ей был дорог как память о родителях, а строить новый дом не было денег. Все заработанные и скопленные деньги ушли на машину. Нет, конечно, можно было купить маленькую и дешевле, не в салоне, а с рук, но Клава до ужаса любила всё удобное, и когда на сайте увидела эту, тут же решила: минивэн надо брать. Сиденья в нем раскладывались так, что они с Сенькой могли спокойно ездить на море и ночевать в машине. Посадить в авто можно было свободно семь человек, а если очень постараться, то и восемь, еще у машины был жутко вместительный багажник, и когда они шли в поход, то помещалось в него абсолютно все. Это была очень хорошая машина немецкой марки, правда, стоила она как квартира в центре родного города, но Клава была непреклонна в своем желании. Ну и, конечно же, престиж, она всегда втайне мечтала, чтоб ее одноклассники, да и одногруппники в том числе, когда-то потешавшиеся над бедной девчонкой, которая зашивала капроновые колготки до тех пор, пока швов не становилось неприлично много, знали: у нее получилось, она всего добилась, сама добилась.