Агата Кристи - Багдадская встреча. Смерть приходит в конце (сборник)

Вот у мистера Дэйкина эти самые мозги точно есть. Но есть ли желание действовать? Или он просто вычеркнет ее имя из воображаемого гроссбуха, подведет черту и аккуратным почерком напишет: покойся с миром ? Как ни крути, для него она – всего лишь одна из многих. Они вступают в игру, рискуют жизнью, а если проигрывают… что ж, очень жаль. Нет, на роль отважного спасителя мистер Дэйкин не подходил.

А ведь доктор Рэтбоун предупреждал ее. (Предупреждал или угрожал?) И когда предупреждение не подействовало, не стал тянуть с приведением угрозы в действие.

«Но я все же жива», – снова повторила Виктория, твердо решив видеть во всех делах светлую сторону.

Снаружи послышались шаги. В ржавом замке заскрежетал ключ. Дверь качнулась на петлях и распахнулась. В проеме возник араб со старым жестяным подносом.

Тюремщик пребывал в хорошем настроении. Широко улыбнувшись, он произнес что-то непонятное на арабском, поставил поднос на стол, открыл рот, указал пальцем в горло и вышел, заперев дверь на ключ.

Виктория не стала медлить и с любопытством подошла к столу. На подносе обнаружилась большая миска с рисом, что-то похожее на свернутые капустные листья и арабская лепешка. К угощению прилагались кувшин с водой и стакан.

Для начала Виктория выпила стакан воды, после чего набросилась на рис, хлеб и капустные листья, в которых скрывались кусочки рубленого мяса приятного, хотя и незнакомого, вкуса. Покончив со всем, что было на подносе, она почувствовала себя гораздо лучше.

Пришло время обдумать свое положение. Итак, ее усыпили хлороформом и похитили. Сколько времени прошло с тех пор? На этот счет у нее были только самые туманные представления. Судя по обрывкам воспоминаний и впечатлений, несколько дней. Из Багдада ее увезли – куда? Знать этого она не могла. И спросить не имела никакой возможности, поскольку арабским не владела ни в малейшей степени.

Несколько часов прошли в бездействии и скуке.

Вечером тюремщик появился снова, уже с другим подносом. На этот раз его сопровождали две женщины в выцветших черных одеждах и с закрытыми лицами. В комнату они не вошли и остановились за дверью. Одна держала на руках младенца. Виктория слышала, как они хихикают, и чувствовала на себе их любопытные, оценивающие взгляды. Наверное, им было забавно видеть посаженную под замок европейскую женщину.

Виктория попыталась заговорить с ними на английском и французском, но они только хихикали в ответ. Чудно, подумала она, что даже женщины не могут найти средств общения. Медленно, с трудом Виктория произнесла одну из немногих заученных фраз:

– Аль хамду лиллах [16] Слава Аллаху ( араб .). .

Ее высказывание отозвалось взрывом радостного щебета на арабском. Женщины энергично закивали. Виктория шагнула к ним, но араб, слуга, или кто он там был, отступил к двери и преградил ей дорогу. Потом жестами отогнал спутниц, вышел из комнаты сам, закрыл и запер на замок дверь. Но прежде чем уйти, несколько раз повторил одно и то же слово:

– Букра… букра …

Слышать это слово ей доводилось и раньше. Оно означало «завтра».

Виктория вернулась к кровати, села и задумалась. Завтра? Завтра кто-то придет или завтра что-то случится? Закончится ли завтра ее заточение (или не закончится?), а если закончится, то не придет ли конец и ей самой? Поразмышляв, Виктория решила, что сам этот вариант с «завтра» ей совсем не нравится и что будет гораздо лучше, если к «завтра» она окажется в каком-нибудь другом месте.

Но возможно ли это? Впервые с момента пробуждения Виктория занялась этой проблемой всерьез. Первым делом она подошла к двери и тщательно ее осмотрела. Нет, здесь определенно ничего не сделаешь. Замок не из тех, что открывают заколкой, да и вообще существование таковых вызывало у нее сильные сомнения.

Оставалось окно. Вот оно, как выяснилось при ближайшем знакомстве, некоторые надежды внушало. Наружная деревянная решетка держалась из последних сил. Но даже если бы удалось проломить прогнившую конструкцию и пролезть в окно, сделать это бесшумно у нее, скорее всего, не получилось бы. К тому же комната, в которой ее держали, находилась на верхнем этаже, а значит, пришлось бы либо прилаживать какую-то веревку, либо прыгать с риском заполучить растяжение лодыжки или другое повреждение. Вспомнив, что в книгах герои часто спускаются по связанным простыням, Виктория с сомнением посмотрела на толстое стеганое одеяло и истрепанное покрывало. Ни то, ни другое ей не подходило. Порезать одеяло было нечем, а порванное на полосы покрывало, учитывая степень его ветхости, скорее всего, просто не выдержало бы ее вес.

– Черт, – выругалась Виктория.

Идея побега овладевала ею все сильнее. Насколько она могла судить, ее тюремщики были людьми недалекими, считавшими, что если человек посажен под замок, то больше и думать не о чем. Вариант с побегом ими не рассматривался по той простой причине, что она – заключенная, а заключенные не убегают. Того, кто сделал ей укол и предположительно доставил сюда, поблизости наверняка не было. Его или ее здесь ждут « букра ». Викторию привезли в какой-то богом забытый угол и оставили под охраной местных недотеп, которые готовы подчиняться инструкциям, но вряд ли представляют, на какие хитрости способна молодая европейская женщина перед лицом неминуемой гибели.

«Так или иначе я отсюда выберусь», – сказала себе Виктория.

Вернувшись к столу, она принялась за еду, понимая, что силы ей еще понадобятся. Тюремщик снова принес рис, а также несколько апельсинов и немного мяса в апельсиновом соусе.

Съев все, Виктория выпила воды, а когда ставила кувшин, стол слегка наклонился, и немного воды пролилось на пол, где моментально образовалась лужица. А дальше случилось так, что при виде этой лужицы в изобретательном мозгу мисс Виктории Джонс зародилась новая идея.

Вопрос заключался в том, остался ли ключ в замке с наружной стороны.

Солнце садилось. Скоро стемнеет. Виктория подошла к двери, опустилась на колени и посмотрела в замочную скважину. Света она не увидела. Теперь оставалось только найти что-то – карандаш или ручку, – чтобы вытолкнуть ключ из замка. Жаль, у нее забрали сумочку. Виктория прошлась взглядом по комнате. Из столовых приборов имелась только лежавшая на столе ложка. Сейчас пользы от нее было мало, но позднее она могла пригодиться. Виктория села и задумалась, но тут же вскочила, сбросила с ноги туфлю и, покопавшись, вытащила кожаную стельку и свернула в плотную трубочку. Потом вернулась к двери, опустилась на корточки, вставила трубочку в замочную скважину и толкнула вперед. К счастью, ключ сидел в замке довольно свободно; на третьей или четвертой минуте, уступив настойчивым усилиям узницы, он вывалился из замка и практически бесшумно упал на земляной пол снаружи.