Мэри Уэстмакотт - Бремя любви

«Вздор это, конечно, – подумала Ширли. – Ведь все равно у Генри, как у каждого, есть отец, мать и дом. Правда, может быть, они умерли молодыми, где-нибудь в глуши. Или у него есть мать, которая сменила нескольких мужей и которая все время проводит на Ривьере. Вздор все это, – снова сказала себе Ширли. – На самом деле ты ничего о Генри не знаешь. Даже его фамилии или кто его сегодня вечером привел».

Но она чувствовала: для Генри в порядке вещей, чтобы о нем ничего не знали. Он так и будет появляться и исчезать, всегда загадочный, неизвестно откуда взявшийся. И никто по-прежнему не будет знать ни его фамилии, ни чей он племянник. Просто привлекательный молодой человек с подкупающей улыбкой, который хорошо играет в теннис.

Ширли понравилось, когда на вопрос Пэма Крофтона: «Как нам лучше играть?» – Генри, не задумываясь, хладнокровно ответил: «Я буду играть с Ширли против вас двоих. – Подбросил ракетку и спросил: – Верх, низ?»

Ширли не сомневалась в том, что Генри всегда будет поступать так, как хочет. А когда она спросила его: «Ты здесь надолго?» – он ответил неопределенно: «О, не думаю». И не предложил встретиться.

По лицу Ширли пробежала тень. Жаль, ей бы хотелось…

Девушка снова бросила взгляд на часы и ускорила шаг. Она действительно опаздывала. Лаура, конечно, не упрекнет ее, она никогда ни в чем ее не упрекает. Лаура – просто ангел.

Отсюда ей хорошо был виден дом. Красивый, в мягком стиле раннего георгианского периода. Правда, вид у него был несколько однобокий из-за сгоревшего во время пожара крыла, которое так и не было восстановлено.

Ширли невольно замедлила шаг. Сегодня ей почему-то не хотелось возвращаться домой, в эти родные стены, где солнце, проникающее через западные окна, высвечивает выгоревшую обивку мебели. Где стоит такая мирная тишина. Где ее ждут Лаура с приветливым лицом, внимательным заботливым взглядом и Этель с ужином… Тепло, любовь, забота, дом… Не это ли самые большие ценности в жизни? И все это принадлежит ей, без всяких усилий с ее стороны, окружает ее, давит на нее…

«Что за странная мысль? – укорила себя Ширли. – Давит на меня? Что я имею в виду, черт возьми?»

Но именно это она и ощущала. Давление, постоянно ощутимое давление. Как тяжесть рюкзака, которую она испытывала однажды в туристическом походе. Вначале она его не чувствовала, но постепенно он становился все тяжелее, давил, врезался в плечи. Бремя…

«Надо же, что за мысли приходят мне в голову!» – подумала Ширли, входя в дом через открытую дверь.

В холле стоял полумрак. С верхнего этажа до нее донесся мягкий хрипловатый голос Лауры:

– Это ты, Ширли?

– Да. Я, кажется, сильно опоздала, Лаура.

– Не беда. У нас сегодня только макароны. Этель запекла их в духовке.

На площадке лестницы показалась Лаура Фрэнклин, тоненькая фигурка с почти белым лицом и темно-карими глазами, посаженными под необычным углом, придававшим им трагическое выражение.

Она сошла вниз, улыбаясь Ширли:

– Хорошо провела время?

– О да, – ответила Ширли.

– Как прошла игра?

– Неплохо.

– Был кто-либо достойный внимания или все из Беллбери?

– В основном из Беллбери.

Странное дело, когда тебе задают вопросы, почему-то не хочется на них отвечать. И вопросы такие безобидные. Конечно, Лауре хочется знать, как она провела время.

Если люди тебя любят, они всегда хотят знать…

Интересно, Генри тоже расспрашивают? Ширли попыталась представить его в домашней обстановке, но не смогла. Как ни странно, Генри не ассоциировался у нее с домом. Но дом-то у него должен быть!

В ее воображении возникла неясная картина: Генри входит в комнату, где его мать, платиновая блондинка, тщательно наносит на губы необычного цвета помаду. «Привет, мама, ты вернулась?» – «Да. Играл в теннис?» – «Да». Ни любопытства, ни интереса. И Генри, и его матери безразлично, чем занимается другой.

– Ширли, что ты там бормочешь? – заинтересовалась Лаура. – Шевелишь губами, двигаешь бровями?

Ширли засмеялась:

– Веду воображаемый разговор.

Лаура приподняла тонкие брови:

– Похоже, разговор приятный.

– Глупый на самом деле.

В дверь просунула голову верная Этель:

– Ужин на столе.

– Ой, мне надо помыться, – воскликнула Ширли и побежала наверх.

После ужина, когда они сидели в гостиной, Лаура сообщила:

– Сегодня я получила проспект из колледжа Святой Катерины по подготовке секретарей. Кажется, это один из лучших в этом роде. Что думаешь об этом, Ширли?

Красивое молодое лицо Ширли исказила гримаса.

– Изучать стенографию, печатание на машинке и идти работать?

– А почему бы нет?

Ширли вздохнула, а потом вдруг рассмеялась:

– Потому что я ленивая. Я бы предпочла остаться дома и ничего не делать. Лаура, дорогая, я столько лет проучилась в школе! Неужели не могу немного отдохнуть?

Лицо Лауры на мгновение омрачилось.

– Хотелось бы, чтобы у тебя было стремление и желание получить какую-нибудь специальность.

– А я отсталая, – сказала Ширли. – Мне хочется сидеть дома и мечтать о красивом влиятельном муже и кругленькой сумме на содержание растущей семьи.

Лаура ничего не ответила. Лицо ее по-прежнему выражало озабоченность.

– Если поступишь учиться в колледж Святой Катерины, то где будешь жить в Лондоне? Может, у кузины Анжелы? Станешь платить ей за проживание.

– Только не у кузины Анжелы! Пожалей меня, Лаура.

– Ну если не у нее, то у кого-либо из других родственников. Или в студенческом общежитии. А потом с кем-нибудь из девушек снимешь квартиру.

– А почему бы не с тобой?

Лаура покачала головой:

– Я останусь здесь!

– Здесь? Не поедешь со мной? – не веря, возмущенно воскликнула Ширли.

– Не хочу тебе мешать, – просто сказала Лаура.

– Мешать? Как это?

– Ну… навязывать тебе свою волю. Понимаешь?

– Как матери, которые поедом едят своих детей? Лаура, но ты не такая.

– Надеюсь, – с сомнением сказала Лаура. – Но как знать? Человек не знает, каков он в действительности.

– Но тебе незачем испытывать угрызения совести, Лаура. Ты – не властная натура. По крайней мере, по отношению ко мне. Ты не командуешь мной, не давишь на меня, не вмешиваешься в мою жизнь.

– На самом деле именно этим я и занимаюсь. Принуждаю тебя приобрести специальность секретарши, чего ты совершенно не желаешь.

Сестры рассмеялись.

Лаура выпрямилась и потянулась.

– Четыре дюжины, – сказала она.

Она составляла букеты из душистого горошка.

– Мы должны получить хорошую цену у Трендела. Длинные стебли, по четыре цветка на каждой веточке. В этом году, Хордер, цветной горошек у нас удался на славу.

Хордер, кривой, грязный, мрачного вида старик, одобрительно хмыкнул.