Ричард Остин Фримен - Око Озириса

— Джеллико и Хёрст хотят обратиться в суд? — уточнил Торндайк.

— Именно, — кивнул Беллингэм. — Джеллико приходил сообщить мне, что мой двоюродный брат Джордж Хёрст поручил своему адвокату возбудить ходатайство и предложить мне поддержать его. По сути Артур Джеллико явился с ультиматумом от Хёрста. Ой, простите, ради бога, я не хочу портить обед своими тяжбами.

— Нас всех волнует данный вопрос, мистер Беллингэм, — заверил его Торндайк. — То, что случилось с вашим братом, и последующие события уникальны в своем роде. Все судебные медики внимательно следят за их развитием, и я в том числе.

— Какая честь для нас! — с горькой иронией заметила мисс Беллингэм. — Нас ждет неувядаемая слава, и наши имена попадут в учебники криминалистики. Но почему-то нас совсем не распирает от гордости.

— Да уж, — грустно добавил мистер Годфри, — мы прекрасно обошлись бы без такой известности, да и Хёрсту, я думаю, она не нужна. Мистер Торндайк, доктор Барклей рассказывал вам, чтó предлагал мне мой предприимчивый кузен?

— В общих чертах, — кивнул Торндайк, — и, похоже, Хёрст вновь попытался уговорить вас?

— Для этого он и прислал Джеллико. Я едва не пошел на попятный, но Руфь категорически возражает.

— Мистер Джеллико рекомендовал вам принять условия Хёрста?

— Он старался держаться нейтрально, но все-таки выразил свое мнение. Да, он советовал соглашаться. Ему важно поскорее уладить дело и заполучить свою долю.

— Вы отказались?

— Да, и теперь Хёрст подаст иск о признании факта смерти Джона и о вступлении в силу его завещания. Джеллико всецело на стороне моего кузена и полагает, что иного выхода нет.

— Что вы намерены делать?

— Опротестовать иск, но не знаю как.

— Надо все обдумать, прежде чем вступать в борьбу. Вы консультировались у юриста?

— Нет, мистер Торндайк. Доктор Барклей, наверное, говорил вам, что мои средства, точнее, их отсутствие, не позволяют мне нанять адвоката. Оттого я так щепетилен в данном вопросе.

— Вы планируете самостоятельно защищать свои интересы?

— Что же мне остается? На суде я обязан присутствовать, раз собираюсь подать протест.

Торндайк задумался и серьезно сказал:

— Есть причины, по которым вам не следует лично вмешиваться в этот процесс, мистер Беллингэм. Начнем с того, что со стороны Хёрста наверняка выступит умелый адвокат и ловко обойдет вас. Поверьте моему опыту: вас ждет заведомый проигрыш.

— Но ведь судья, я надеюсь, снисходительно отнесется к человеку, не имеющему денег пригласить адвоката?

— Судья постарается помочь стороне, не представившей адвоката. Английские судьи — люди ответственные. Но вы не застрахованы от многих случайностей. А вдруг судья прежде был адвокатом и сохранил профессиональные предрассудки? Вспомните, как бесцеремонно адвокаты подчас обращаются со свидетелями, как предвзяты судьи по отношению к ученым, — одним словом, ум юриста не беспристрастен. Ваше незнание судебной процедуры и юридических тонкостей приведет к замедлению слушаний. Если судья окажется раздражительным, эти задержки его раздосадуют, и тогда я вам не завидую. Я не утверждаю, что это пагубно отразится на вердикте, однако благоразумнее не нервировать судью. Наконец крайне важно предугадать и парировать все маневры противника, а вы — пожалуйста, не обижайтесь — вряд ли на это способны.

— Спасибо за разъяснения, доктор Торндайк, — мрачно усмехнулся Беллингэм, — но не вижу иного выхода из ситуации, кроме как действовать на свой страх и риск.

— Вы ошибаетесь, — тихо произнес Торндайк. — Отнеситесь к моему предложению без предубеждения. Ваше дело на редкость интересно и, как предсказывает мисс Беллингэм, наверняка попадет в учебники. Кроме того, оно связано с моей специальностью, поэтому я и слежу за ним. Изучать его изнутри куда эффективнее, чем извне. Нечего и говорить, как поднимется моя профессиональная репутация, если я доведу его до благополучного конца. Поэтому прошу вас передать его в мои руки и разрешить мне поступать по своему разумению.

С минуту мистер Беллингэм молчал, потом, бросив взгляд на дочь, неуверенно забормотал:

— Такой жест великодушия с вашей стороны, доктор Торндайк…

— Извините, — перебил профессор, — мною руководят чисто эгоистические соображения.

Годфри Беллингэм натужно засмеялся и снова посмотрел на дочь, которая, не поднимая глаз, чистила яблоко. Не получив поддержки, он спросил:

— Неужели вероятен благоприятный исход?

— Ситуация сложная, но если бы я считал ее безнадежной, то посоветовал бы вам отойти в сторонку и пустить все на самотек.

— Если ваши усилия увенчаются успехом, вы примете от меня должное вознаграждение?

— Мне хочется ответить «да», но обсуждать это рано и бесполезно. Профессиональные адвокаты не любят теоретизировать. Обещаю одно: если доведу ваше дело до результата, мы оба извлечем выгоду. Мисс Беллингэм, поддержите меня, этим вы обрадуете и доктора Барклея.

— Доктор Барклей тоже заинтересован?

— Еще как! Он даже предлагал мне в качестве гонорара собственные средства.

— Это правда? — спросила она, взглянув на меня с таким выражением, что я забеспокоился.

— Не совсем. — Я густо покраснел от смущения, в душе посылая Торндайка к черту за его болтливость. — Я только говорил, что опытному адвокату требуется достойное вознаграждение, ну и все такое прочее. Пожалуйста, не ругайтесь, мисс Беллингэм.

Она спокойно выслушала мои оправдания, после чего мягко произнесла:

— У меня и в мыслях нет бранить вас, просто я подумала, что бедность имеет и хорошую сторону. Вы все, господа, так добры к нам! Решать моему отцу, а что до меня, я с низким поклоном приняла бы предложение доктора Торндайка о помощи, сделанное к тому же столь деликатно.

— Ладно, дорогая, — просветлел мистер Беллингэм. — Мы согласны, доктор Торндайк, хотя нам, конечно, неловко… Вручаем вам свою судьбу с огромной благодарностью. Я заранее согласен на все, что вы сочтете необходимым.

— Ура! — обрадовался я. — Это нужно отметить. Разрешите предложить вам немного портвейна, мисс Беллингэм? — Я разлил бутылку гостям, мы встали и выпили за новый союз.

— Как только вы, мистер Беллингэм, получите от адвоката мистера Хёрста официальное извещение о начале судебной процедуры, — произнес Торндайк, когда мы сели, — направьте его мистеру Марчмонту в Грейс-Инн; именно он станет вашим номинальным поверенным. Фактически он ничего делать не будет, но нам нужно изобразить, будто я действую по указанию адвоката. Пока заседания не открыты, нельзя, чтобы мистер Джеллико или кто-либо другой знали о моем участии. Наша задача — держать противников в неведении.

— Клянусь молчать, как могила, — заверил мистер Беллингэм. — Кстати, я общался с Марчмонтом. Он выступал на процессе Джеффри Блэкмора — том самом, который вы так блистательно провели. Я знал и Блэкморов.