Роберт Мартин - Жена или смерть (сборник)

Я сказал.

Он остановился и посмотрел на меня так, как будто не был уверен, правильно ли расслышал мои слова.

- А вы знаете, что заслуживаете большего?

Я сказал, что знаю.

- Так почему же вы ничего не предпринимали?

Я сказал, что в последнее время был слишком занят, чтобы что-то делать в этом плане.

- Работа для вас важнее денег, а?

- Не совсем так, - сказал я. - Просто я очень занят.

Он еще раз внимательно посмотрел на меня, потом подошел к столу и сел.

- Я буду платить вам на сто долларов в неделю больше, чем вы получаете сейчас. Можете приступать к работе в понедельник.

Вот так я начал работать в «Интернэшнл». А теперь, через два года после той встречи, я был вторым человеком после босса и подчинялся непосредственно ему. Деньги, которые я получал, два года назад могли казаться только голубой мечтой. У меня был «кадиллак» последней модели, бунгало с окнами на море и тремя спальнями, мальчик-филиппинец, смотревший за домом, и солидный счет в банке.

Не думайте, что я достиг всего этого, посиживая в кресле и куря сигареты. Если вы собираетесь работать на Айткена, то должны работать. В девять часов каждое утро, включая субботы, я сидел на своем рабочем месте, и бывали дни, когда я выходил из-за стола только в полночь. Если «Интернэшнл» платила хорошо, то и Айткен следил в оба за причитающимся ему. Думаю, что я никогда не работал так напряженно, но мне это нравилось. Кроме того, со мной работала хорошая команда: всех их выбирал сам Айткен, а это кое-что значило. Я восседал на вершине мира. Казалось, я прочно там уселся, но однажды все изменилось.

В один теплый июньский вечер вся моя жизнь внезапно взорвалась. Я допоздна задерживался в конторе. Было начало десятого. Со мной были только Пат Хенесси, моя секретарша, и Джо Феллоус, художник. Все остальные ушли домой. Мы работали над рекламой нового туалетного мыла. Это была серьезная работа с участием телевидения стоимостью в два миллиона долларов.

Феллоус показывал мне эскизы рекламных анонсов, которые он намеревался дать в еженедельных выпусках.

Материал был хорош. Пат и я увлеченно обсуждали его, когда зазвонил телефон.

Она подошла и взяла трубку.

Пат была очень симпатичная: высокая, длинноногая, с волосами цвета меди, с большими голубыми глазами и фигурой, слишком совершенной для реальной девушки. Ей было лет двадцать шесть, и голова у нее была на месте. Мы с ней работали в паре. Если бы она не подталкивала время от времени мою память, мне вряд ли удалось бы идти в ногу со всеми своими подчиненными, количество которых Айткен постоянно увеличивал.

Я не обращал внимания на то, что она говорила в трубку. Мы с Джо как раз корректировали один из его набросков. Меня не совсем устраивала девушка, которую он использовал в качестве модели.

- Слушай, Джо, если у девушки на самом деле такая грудь, - сказал я, - она прищемит ее в первой же вращающейся двери.

- В этом-то и состоит моя идея, - возразил Джо с присущей ему прямотой. - Это как раз то, что я хочу выразить. Я хочу, чтобы парни, как только посмотрят на мою рекламу, спросили себя: а что она будет делать, такая дамочка, попади она во вращающуюся дверь? Психологический прием.

Я швырнул в него наброском, но это не спасло меня от приступа смеха. Тут Пат повесила трубку и сказала своим тихим спокойным голосом:

- Мистер Айткен сломал ногу.

- Ну, если бы ты сказала, что он сломал шею… - начал Джон, но остановился, зевнув. - Ты, конечно, шутишь?

Пат взглянула на меня.

- Звонил дворецкий мистера Айткена, - сказала она. - Мистер Айткен поскользнулся на ступеньках Плаза Грилл. Он сломал ногу.

- Это как раз в стиле Р. А. - сказал бесчувственный Джо. - Он даже ноги ломает в высшем обществе. Не сказали, какую ногу?

- Будь добр, заткнись, Джо, - прервал я и спросил: - Где он? В больнице?

- Его привезли домой. Он хочет видеть тебя. Дворецкий сказал, чтобы ты приехал прямо сейчас.

Только тогда мне пришло в голову, что я даже не знаю, где живет Айткен.

- А куда ехать? - спросил я, вставая.

- У него маленькая хижина на Палм-бульвар, - сказал Джо с усмешечкой. - В домике двадцать четыре спальни и прихожая таких размеров, что может служить гаражом для автобусов; так, не о чем говорить - домишко на уик-энд.

Я игнорировал его высказывания, глядя на Пат.

- Гейблз, Палм-бульвар, - сказала она живо. - Третий дом справа.

Она начала открывать папки с рисунками и бумагами, вынимая некоторые из них и засовывая в отдельную папку.

- Что ты собираешься делать? - спросил я, уставясь на нее.

- Тебе это может понадобиться. Не думаю, чтобы Р. А. хотел тебя видеть только для того, чтобы ты мог пожать ему руку. Завтра заседание правления. Тебе придется его вести. Он захочет посмотреть бумаги, они все здесь. - И она протянула мне папку.

- Но он же сломал ногу! Ему не до деловых разговоров. Его мучает боль. Может быть, ему сделают укол.

- Я бы взяла их, Чес, - серьезным тоном сказала Пат. - Они тебе могут понадобиться.

Как оказалось впоследствии, она была права. Бумаги мне действительно понадобились.

Гейблз оказался огромным домом, стоящим в саду площадью в два акра, с видом на море и отдаленные горы. Я бы не сказал, что в доме двадцать четыре спальни, но по крайней мере десять там должно было быть. Я бы не отказался от такой виллы. Дом, которым не смогут не восхищаться ваши друзья, даже если втайне они вас ненавидят.

Слева от дома был внушительных размеров бассейн и гараж на четыре машины, где стояли «бентли», «кадиллак», «бьюик-фургон» и «форд».

Сад был полон розовых кустов, бегоний, петуний и еще каких-то цветов. Бассейн выглядел как-то одиноко, когда я ехал по усыпанной гравием дорожке: бассейн такого типа мог бы произвести наилучшее впечатление только в обрамлении красоток в бикини.

Я был слегка ошеломлен этим богатством. Я знал, что Р. А. Большой Босс, но не предполагал, что его доход может позволить ему нечто грандиозное и роскошное.

Я поставил машину, поднялся по двадцати мраморным ступеням, ведущим к парадной двери, и позвонил. После короткой паузы дверь отворилась и высокий плотный мужчина в одежде английского дворецкого вопросительно посмотрел на меня из-под белесых бровей. Позже я узнал, что его фамилия Уаткинс и что его вывезли из Англии за солидную сумму.

- Я Честер Скотт, - представился я. - Мистер Айткен ждет меня.

- Да, сэр. Сюда, пожалуйста.

Я последовал за ним через большой холл вниз по лестнице и вошел в комнату, очевидно, используемую Р. А. в качестве кабинета. В комнате стояли стол с диктофоном и четыре кресла. На полках вдоль стен разместилось множество книг.

- Как он себя чувствует? - спросил я, когда Уаткинс включил свет и приготовился скрыться в обширных апартаментах этого дома вместе со своей невозмутимостью и непроницаемостью.