Джон Карр - Игра в жмурки

В тот же самый вечер мистер Уилкс (красивый джентльмен, о котором, я уже рассказывала) находился в деревенской таверне «Пять ясеней» вместе с местным доктором Саттоном и джентльменом по имени Поули, который играл на скачках. В половине двенадцатого они отправились домой в кабриолете мистера Уилкса. Боюсь, они выпили, но все же были достаточно трезвые. Хозяин таверны вспомнил время, потому что стоял в дверях, следя за кабриолетом с прекрасными желтыми колесами, который ехал так быстро, будто не было снега. И на мистере Уилксе была модная круглая шляпа с загнутыми краями.

Светила яркая луна. «И никакой опасности, – говорил впоследствии доктор Саттон. – Тени от деревьев и изгородей были такие четкие, будто силуэты, что вырезаются на бумаге. Такое привлекает внимание». Но перед домом мистера Уилкса они резко остановились. В окне одной из нижних комнат горел свет. Вот в этой самой комнате. Ездоки вскочили от удивления, глядя из-под складного верха кабриолета.

«Не нравится мне это, – сказал мистер Уилкс. – Вы знаете, джентльмены, что мистер Уэйкросс все еще в Лондоне. А леди, о которой идет речь, ложится спать рано. Я собираюсь подняться туда, чтобы узнать, не случилось ли чего».

С этими словами он выпрыгнул из кабриолета. «А если это грабитель, – прибавил он, – тогда, джентльмены…». Я не буду повторять то слово, которое он сказал после «джентльмены». Это не красит его. Уилкс прошел через ворота, поднялся к дому. Оставшиеся в кабриолете могли следить за каждым его шагом, одновременно поглядывая на окна этой комнаты. Некоторое время спустя мистер Уилкс вернулся. Он выглядел успокоенным (это они видели в свете фар), но стирал пот со лба.

«Все хорошо, – сказал он. – Уэйкросс уже дома. Но… джентльмены, может, он выращивает прореживатель в эти дни или нечто подобное, раз лампа горит».

Затем Уилкс рассказал, что видел. Если вы заглянете сюда во фронтальные окна, то увидите главный холл. Он сказал, что видел в холле миссис Уэйкросс, стоящую у лестницы. На ней был синий халат поверх длинной ночной рубашки. Перед ней, спиной к мистеру Уилксу, стоял высокий худой мужчина, похожий на мистера Уэйкросса, в длинном пальто и высокой, как у него, шляпе. Женщина держала в руке то ли подсвечник, то ли лампу. И Уилкс помнил, что высокая шляпа качалась вперед-назад, в то время как человек что-то говорил, протягивая к ней руки. Из-за этого, сказал Уилкс, он не мог видеть лица женщины.

Конечно, это был не мистер Уэйкросс, но откуда им было знать?

Около семи часов утра вернулась миссис Рэнделл, пожилая служанка (хорошенький мальчик родился в ту ночь). Она прошла в дом через лужайку, покрытую белым снегом, и обнаружила, что все двери заперты. Она стучала, но ответа не было. Будучи женщиной решительной она, в конце концов выбила окно и проникла в дом. Но когда увидела то, что было в переднем холле, выбежала с криком о помощи.

Бедной миссис Уэйкросс уже не нужна была помощь. Знаю, что мне не следовало бы говорить о таких вещах, но я должна. Она лежала на полу в холле. От пояса вниз ее тело было обнажено и обуглено, потому что огонь сжег большую часть ее ночной рубашки и халата. Кафель в холле пропитался кровью и керосином. На некотором расстоянии от нее располагалось голубоватое пятно от керосина, вытекшего из разбитой лампы. Ближе к ней был китайский подсвечник со свечой. Огонь обуглил также часть панели в холле и часть лестницы. К счастью, пол был кафельным и в лампе оставалось немного керосина, иначе дом был бы охвачен огнем.

Но женщина умерла не от огня. В ее горле виднелась глубокая рана, сделанная очень острым лезвием. Но еще некоторое время она была жива, так как ползла на руках, пока горела. Это была мучительная смерть, ужасная смерть для такой мягкой женщины, как она.

Наступила пауза. Выражение лица рассказчицы в коричневой одежде слегка изменилось. Изменилось также выражение ее глаз. Она сидела возле Мюриел и придвинулась поближе.

– Конечно, приехала полиция, – продолжила рассказчица. – Боюсь, я не понимаю всего, но они обнаружили, что дом не был ограблен. Они также заметили странную вещь, о которой я упоминала: рядом с женщиной были и лампа, и свеча в канделябре. Других ламп и свечей внизу не имелось. В задней кухне есть лампы, но они пустые. Их обычно заполняют утром. Полиция решила, что хозяйка не могла идти вниз, держа в руках и лампу, и подсвечник.

Она, должно быть, несла лампу, которая разбилась. Когда убийца схватил ее, женщина выронила лампу, и та разбилась. Керосин вытек, но не загорелся. И чтобы закончить дело, мужчина в высокой шляпе, перерезав хозяйке горло, поднялся наверх. Там он взял свечу, зажег ее и, спустившись вниз, поджег керосин. Я глупа в таких вещах, но даже я догадалась бы, что это должен быть тот, кто знаком с этим домом. К тому же, хозяйка спустилась вниз и впустила человека через переднюю дверь. А это не мог быть грабитель.

Можете быть уверены, что все слухи рассматривались полицией с самого начала. Даже, когда полиция выражала сомнение. Потому что понимали: миссис Уэйкросс открыла дверь человеку, который не был ее мужем. Подтверждение этому они нашли в беспорядке, созданном огнем и кровью.

На некотором расстоянии от тела Джейн находилась медицинская бутылка, которую используют аптекари. Кажется, она была разбита на две части. И на одной из них, нетронутой, полицейские обнаружили приклеенные фрагменты письма, которые сгорели не полностью. Это был почерк мужчины, но не ее мужа. Фрагменты были достаточно различимы, чтобы понять. Они полнились выражением любви. И там было предложение о свидании, которое должно состояться в ту же ночь.

Когда девушка сделала паузу, Родни Хантер задал вопрос:

– Они знали, чей это почерк?

– Джереми Уилкса, – просто ответила собеседница. – Хотя полиция так ничего и не доказала. Только слегка подозревала его. И обстоятельства не подтверждали это. Действительно, нож, запачканный кровью, как ни странно, был найден у мистера Уилкса. Но полицию это ни к чему не привело. И все из-за того, понимаете ли, что ни мистер Уилкс, ни кто-нибудь еще в мире не мог совершить это убийство.

– Не понимаю, – довольно резко произнес Хантер.

– Простите, если я была так глупа, что вы не все поняли в моем рассказе, – произнесла хозяйка извиняющимся тоном. Она, казалось, прислушивалась к гудению камина под холодным потолком. И слушала его с внимательным и безмятежным видом. – Но даже деревенские сплетницы могли бы вам разъяснить. Когда миссис Рэнделл пришла сюда, в дом, тем утром, передняя и задняя двери были закрыты и надежно заперты изнутри на засовы. Все окна закрыты ставнями. Если вы посмотрите на крепление во всем этом доме, то поймете, что имеется в виду.