Джеймс Чейз - Финт простака

– Мистер Винтерс? – спросила она, и я понял, что мой наряд привел ее в недоумение.

– Он самый.

– О! А я – мисс Долан, секретарша мисс Шелли. Присядьте, пожалуйста. Мисс Шелли, возможно, задержится.

Я вспомнил рассказы Лидбиттера. Как его держали тут часами, а потом отсылали несолоно хлебавши. Со мной этот номер не пройдет.

– Когда мисс Шелли позовет, найдете меня в саду. – Я развернулся и ушел на террасу. Я слышал, как она что-то говорит, но не остановился. Спустившись по лестнице, я присел на балюстраду и закурил.

Нервничал я изрядно, но твердил себе: номер не пройдет. Я решил дать ей пятнадцать минут и приступать к действиям. Отряд китайцев-садовников с любовью и тщанием обихаживал лужайку и клумбы, красивые, изысканные. Пока медленно ползли стрелки часов, я выкурил три сигареты. Наконец пятнадцать минут истекли, и я вернулся в святилище мисс Долан.

– Мисс Шелли все еще не может принять меня? – Я оперся о стол, чуть наклонясь, чтобы она уловила аромат лавандовой воды, которой я протираюсь после бритья.

– Боюсь, нет. Она, мистер Винтерс, случается, задерживается надолго.

– Дайте мне, пожалуйста, листок бумаги и конверт.

Неожиданность для нее. Чуть поколебавшись, она указала на полку с бумагой и конвертами.

– Благодарю. Не возражаете? – Я поднял машинку и поставил ее перед собой, подвинул стул и уселся. Мисс Долан начала было что-то говорить, но передумала. Она по-прежнему что-то писала в блокноте, но я видел, что девушка сбита с толку.

Я отстучал записку:

Дорогая мисс Шелли!

Жду встречи с Вами уже пятнадцать минут. Сейчас мисс Долан сообщила, что Вы, возможно, задержитесь еще.

Так как я человек совестливый, считаю своим долгом напомнить Вам, что, пока я отдыхаю в Вашем чудесном саду, я трачу попусту Ваше время и Ваши деньги. Есть старая поговорка: пока вкладчик спит, биржа не ждет.

Речь идет о норковом манто, проблема которого требует срочного – безотлагательного – обсуждения.

Поставив подпись, я вложил записку в конверт и ткнул пальцем звонок. Через минуту-другую появился молодой слуга.

– Немедленно передайте записку мисс Шелли, – попросил я.

– Да, сэр.

Пала долгая тяжелая тишина, я подошел к окну и стал любоваться садом. Чтобы успокоиться, я закурил сигарету. Держался я спокойно, но нервничал здорово. Тикали минуты. Я то и дело поглядывал на часы, гадая, сработает блеф или нет. Раздался стук, дверь отворилась. За спиной у меня извинительно покашляли. Я обернулся.

Меня почтительно ждал молодой слуга.

– Мисс Шелли приглашает вас, сэр. Сюда, пожалуйста.

Я пошел за ним. Приостановившись по пути, оглянулся на мисс Долан. Та сидела, застыв, уставясь на меня, на лице у нее озадаченность и чуть-чуть восхищения. Медленно, выразительно подмигнув секретарше, я последовал за слугой. Шел я – будто по облакам парил.

Четкой картинки, какая из себя мисс Шелли, у меня не было. Поэтому, увидев ее – она полусидела на безбрежной кровати, стоявшей на помосте, – я малость оторопел: совсем маленькая, тщедушное тельце. Бросалась в глаза копна густых рыжих волос, яркие перья которой ореолом горели вокруг крошечной головки.

Тоща до безобразия. Блестящие большие глаза запали в темных глазницах. Небольшой костистый носик походил на клюв ястреба. Большой рот под густым слоем кроваво-красной помады.

Я рассматривал ее, а она рассматривала меня.

– Вы – Чад Винтерс? – наконец спросила мисс Шелли.

Голос у нее оказался на редкость глубокий, музыкальный, совсем не сочетавшийся с ее худобой и миниатюрностью.

– Да, мисс Шелли. Я принял пост от Лидбиттера. Но мистер Стернвуд, наверное… – Я запнулся, потому что увидел, что она совсем не слушает меня, все рвется что-то сказать.

– Это вы писали? – Она подняла записку.

– Да.

Вестал разглядывала меня. Тянулось долгое молчание.

– Вы очень красивы, мистер Винтерс. А нарядились так ради меня?

– Разумеется. Мне показалось, вам надоели серые банковские клерки. Вы их уже пятнадцать сменили. Остался я один. Вот я и подумал, может, вам понравится смена декораций.

– И умно сделали. И это, – она помахала запиской, – тоже умно. Я собиралась долго томить вас в приемной.

– Так я и понял. Потому и написал.

Наклонив голову, она поразглядывала меня еще. Потом махнула на изножье кровати:

– Присаживайтесь.

Я поднялся на четыре ступени помоста и присел.

– Ну так что с моим норковым манто? – Глаза ее впились в меня.

Хотя я и наплевал на все подробности счета Шелли, но над тремя критическими пунктами помозговал. И нашел решение для всех трех. Но напрямую их выкладывать опасался.

– Прежде чем приступлю, пообещайте, что забудете все мои предложения, если не одобрите их.

Глаза у нее загорелись удивлением и интересом.

– Слушаю.

– Вам, мисс Шелли, не нравилось, как банк управляет вашими делами. Как я понял, банку нравилось давать вам советы, в которых вы не нуждаетесь. Вы и банк – как бы это выразиться – находились по разные стороны реки. А я хочу переплыть эту реку – работать на вашем берегу.

– Вы начинаете меня интересовать, мистер Винтерс. – Она не отрывала от меня глаз. – Ну а теперь – про норковое манто.

– Вы просите включить его в графу деловых расходов. С точки зрения банка и налогового управления, предложение крайне неразумное и нелепое.

Она по-прежнему смотрела на меня, лицо ее ничего не выражало.

– Дело обстоит так. Лично я целиком за то, чтобы нагреть правительство. Но позиция банка совсем не такова.

– Забудем о банке, а?

– Пока что нельзя. Ведь только через банк я могу провести этот пункт как деловой расход. Цифры из банка проходят через налоговое управление без вопросов. Конечно, иной раз и банку приходится представлять квитанции в подтверждение своих отчетов, но, по моим наблюдениям, такое случается раз в столетие.

– Продолжайте, мистер Винтерс, пока что мне все понятно.

– Единственный способ включить стоимость норкового манто в графу деловых расходов – это замаскировать его под что-то иное. – Я чуть переждал. И продолжил: – Правда, это называется мошенничеством.

Повисла долгая пауза. Реакция значила многое. По лицу ничего не понять. Глаза по-прежнему впивались в меня.

– Пожалуйста, объясните еще раз, мистер Винтерс, – мягко попросила она.

Я колебался. Не подставляюсь ли я? Вдруг возьмет да позвонит Стернвуду?

– Это называется мошенническим получением дохода, мисс Шелли. Вас могут оштрафовать или даже посадить в тюрьму.

– А что, дело могут раскрыть?

Я перевел дыхание. Она сказала все, что мне требовалось. Остальное – пустяки. Если бы она шарахнулась от моего предложения – конец, моя песенка спета. Голос ее звучал решительно. Заботило ее только одно – грозит ей разоблачение или нет.