Патриция Мойес - Призрак убийства

— Как?

— Эй-ай. Трехпалый ленивец, знаете такого? Название взято из подражания крику. Очень полезный персонаж, не знаю, что бы составители без него делали. Полисмен — коп. Коппер — медь. Медная монета — пенни. Обозначается буквой «Ди». Эй-ай-ди, то есть помощь. Ее и нужно было найти. Не правда ли, гениально?

Старик сунул Генри под нос свою газету. Она была сложена кроссвордом наружу.

— Более чем гениально, — согласился инспектор.

— Ну, конечно, — сочувственно произнес епископ, — не у каждого мозги годятся для кроссвордов. Это особое умение. — Было видно, что он пытается найти наиболее милосердное объяснение глупости Генри. — Дома у меня мало возможностей ими заниматься. А тут, в гостях у Джорджа, времени достаточно.

— Вы долго собираетесь гостить в Крегуэлле, сэр? — спросил Тиббет.

— Сохрани меня небо! Нет, всего лишь несколько дней. — Старик снова засмеялся. — Бедный юноша, для вас это, должно быть, испытание. Но мы не так страшны, если нас получше узнать. Мы — это вся наша семья. Хотя Директор, такое прозвище имел наш отец, — совсем другое дело. Вы не были знакомы с моим отцом?

— Боюсь, нет.

— Примечательный старик. Вы бы сказали, что это личность. Между нами говоря, в последние годы он был несколько эксцентричен, хотя мозг у него сохранял здравомыслие до самого конца. Он умер в восемьдесят два…

— Очень солидный возраст, — сказал Генри.

— Солидный? — удивился епископ. — Дорогой мой, в нашей семье человек считается юнцом, пока ему не стукнет девяносто. Посмотрите на тетю Дору, сестру Директора. Да вы с минуты на минуту ее увидите. Девяносто три, а разум ясен, как начищенная пуговица. Нет-нет, Директор прожил бы еще лет двадцать как минимум, но природе было суждено идти своим путем. Я думал, вы знаете.

— Знаю что?

— Что он погиб в автокатастрофе. Конечно, не по своей вине — виноват был другой водитель.

— Вы хотите сказать, что ваш был за рулем? В таком возрасте?

— Разумеется.

— Я всегда считал, что после семидесяти садиться за руль рискованно.

— О небо, что за странная мысль? Директор научился водить в семьдесят пять. И был совершенно замечательным водителем.

— Могу себе представить.

Генри подумал о портрете в холле.

— Если в его манере вождения и был недостаток, то это нежелание держаться левой стороны. Отец предпочитал середину дороги — там он чувствовал себя безопаснее. В конце концов, как он неоднократно указывал, дорога принадлежала ему как налогоплательщику. К сожалению, той же точки зрения придерживался его самый большой друг — старый Артур Прингл, юрист Директора. Тогда, видимо, их машины сближались с заметной скоростью, поскольку ехали навстречу друг другу. Ни один водитель не желал уступать, и закончилось это лобовым столкновением. Невероятная трагедия. Прингл погиб на месте, а отец умер в больнице через несколько часов. — Епископ вздохнул. — Ну, ладно, это было уже давно. Лет пятнадцать назад.

В этот момент дверь в гостиную отворилась, и вошла девушка. Маленькая, белокурая, с походкой танцовщицы. Хотя на ней было простое синее полотняное платье без каких бы то ни было украшений, Генри она напомнила куколку феи на рождественской елке.

— А, Мод, вот и ты, — одобрительным тоном сказал старик. — Мистер Тиббет, моя племянница Мод Мансайпл. Тут для тебя задачка есть, Мод. Зоологический лентяй, полисмен. Нужна помощь.

— Сколько букв? — сразу же спросила девушка.

— Три.

Она наморщила лобик:

— Зоологический лентяй — ленивец. Эй-ай. Полисмен, медь — «Ди». Эй-ай-ди. Я права?

— Отлично! Молодец! — воскликнул епископ. И добавил, обращаясь к Генри: — Не угнаться мне за этой девчонкой. Настоящие фамильные мозги у нее. Получила почетный диплом первого класса в колледже…

— Ну, дядя Эдвин! — перебила Мод. — Хватит уже.

Она обернулась к Генри с ослепительной улыбкой.

— Здравствуйте, рада познакомиться. Вы, видимо, тот детектив, которого выписал из Лондона Джон Адамсон?

— Да, это я.

Эдвин Мансайпл, вернувшийся было к своему кроссворду, поднял глаза:

— А где твой молодой человек, Мод?

— Сама хотела бы знать, — ответила девушка.

— Наверное, вместе с Джорджем на стрельбище.

— Это тревожно. Пойду лучше его спасать. Боюсь, в ближайшие дни папа наверняка кого-нибудь убьет… — Мод резко остановилась и густо покраснела. — Это была шутка, — произнесла она отчетливо, обращаясь к инспектору. — Наше стрельбище абсолютно безопасно.

— Приятно слышать, — отозвался Генри. — Но в любом случае не думаю, что ваш отец там. Я только что встретил его в саду…

Открылась дверь, и заглянула Вайолет Мансайпл с деревянной ложкой в руках:

— Джорджа кто-нибудь видел? — спросила она.

— Мистер Тиббет говорит, что он в саду, — ответила Мод.

— Стреляет по теннисным мячам? — спросила у инспектора миссис Мансайпл.

— Нет, — ответил Тиббет. — Сидит на дереве.

Десяти минут, проведенных в Крегуэлл-Грейндж, ему хватило, чтобы этот разговор показался вполне нормальным.

— О, вот этому я рада. Наверное, снова экспериментирует. Пойду позову его.

Миссис Мансайпл вышла. Мод посмотрела на Генри с веселым интересом:

— Вы часом не ирландец, мистер Тиббет?

— Нет, лондонец. Кажется, мои предки родом из Корнуолла.

— А, кельты. Это все объясняет.

— Что именно объясняет?

— Тот факт, что вы вроде бы понимаете, о чем мы говорим.

— Я не могу быть в этом уверен, — возразил инспектор.

— Боюсь, мы действительно странные люди, — заключила Мод.

Тут епископ оторвался от своей газеты:

— Странные? Что ты имеешь в виду?

— Все Мансайплы, — пояснила девушка, — сумасшедшие.

— Какая чушь! — возмутился старик. — Вот этот ваш Мейсон — да, он сумасшедший. Его надо было запереть.

— Правда? — заинтересовался Генри. — А что вас привело вас к подобной мысли, сэр?

— Я объясню. Первый раз, когда я его встретил…

Снова открылась дверь, прервав поток воспоминаний епископа. Вошедший был моложе и майора, и епископа: его длинное лицо и угловатая челюсть безошибочно выдавали в нем Мансайпла. Он был в костюме из грубого твида, возможно, домотканого, а сопровождала его женщина средних лет, которая вполне могла быть той ткачихой. Она обладала темными волосами и смуглой кожей цыганки, одета была в крестьянскую рубаху и широкую крестьянскую юбку с облегающим поясом.

— Ага, — сказал вошедший. — Вот вы все. А мы с Рамоной отлично прогулялись.

— Калужница болотная и чемерица — две красотки в мою коллекцию, — объявила Рамона низким и очень красивым голосом. — И еще мы видели пару чернохвостых веретенников.

— В подзорную трубу, разумеется, — добавил ее спутник. — А еще на миг мне показалось, что в саду сидит длинноухая сова, но это был Джордж.