Патриция Вентворт - Мисс Сильвер приезжает погостить. Гостиница «Огненное колесо»

На улице было темно: луны не было, но небо было безоблачное, звезды лишь слегка заволокла дымка, которая рассеется, едва сентябрьское солнце снова взойдет. В теплом влажном воздухе витал легкий запах дыма и опавших листьев. Когда они прошли примерно треть короткой дороги до дома Риетты, Джеймс сказал:

– Я хотел поговорить с тобой, Риетта. Я не знаю, какие договоренности были у мамы с Кэтрин касательно Гейт-Хауса. Ты не можешь мне помочь?

Она замедлила шаг и пошла с ним в ногу.

– Не думаю, что смогу. Почему ты не спросишь у нее?

Кажется, его позабавил этот вопрос.

– Ты и правда думаешь, что это лучший способ выяснить? Я думал о чем-то более беспристрастном.

– Тогда тебе лучше спросить у мистера Холдернесса.

– Это я и собираюсь сделать. Но мне кажется, что ему не очень много об этом известно. Ты ведь знаешь, какой была мама. Она всегда все делала по-своему, была весьма деспотична, этакая grande dame [2] Важная особа (фр.) .

Он коротко рассмеялся.

– Ей могло и не прийти в голову упомянуть о частной сделке между ней и Кэтрин. Я хотел бы знать, упоминала ли она об этом когда-нибудь в разговоре с тобой. Давай повернем и пойдем назад? Так она говорила об этом?

– Да, когда Кэтрин вернулась сюда после смерти мужа, она сказала: «Тетя Милдред сдаст мне Гейт-Хаус за символическую арендную плату». А когда я в следующий раз увидела твою мать, она сказала мне: «Я отдаю Кэтрин Гейт-Хаус. Похоже, Эдвард Уэлби оставил ее с мизерным годовым доходом».

– И ни слова об арендной плате?

– Нет.

– А про мебель?

– Да, твоя мама сказала: «Я сказала ей, что она может снести перегородку между двумя комнатами на первом этаже, и думаю, мне придется отдать ей кое-какую мебель».

– Это уже кое-что. Мне нужно знать, подарила она ей эту мебель или дала на время.

– Я не знаю.

– Там есть ценные вещи.

– Наверное. Может, Мэйхью знают.

– Нет. Похоже, это продолжалось годами. То и дело мать говорила: «Я отдаю миссис Уэлби то, или это, или еще что-то», или Кэтрин говорила: «Миссис Лесситер сказала, что я могу взять то-то и то-то», и мебель переносили в домик привратника. Совершенно непонятно, шла ли речь о подарке или об одалживании. Там есть вещи, которые мать точно не стала бы ей дарить.

– И все же она могла это сделать. Единственный человек, который может сказать, как все было, – это сама Кэтрин.

Он рассмеялся.

– Риетта, дорогая моя!

В его смехе и голосе было столько сарказма, что к этим трем словам больше нечего было добавить.

Они дошли до дома привратника и снова повернули назад. Из прошлого всплыли воспоминания о том, сколько раз они гуляли вот так: под луной, под звездами, в сгущающихся сумерках, слишком влюбленные, чтобы попрощаться и разойтись по домам. Любовь ушла вместе с молодостью и тем давним временем. Для Риетты Крэй осталось только странное навязчивое ощущение близости. В комнате Кэтрин Джеймс Лесситер показался ей незнакомцем. Здесь, в темноте, ее вновь посетила не давняя любовь, не волнующие чувства, а ощущение присутствия знакомого человека. Это заставило ее торопливо сказать:

– Джеймс, а ты не можешь… просто оставить все как есть?

Он снова рассмеялся.

– Чтобы это сошло ей с рук?

– А почему нет? Ты ведь обходился без этих вещей все это время. Ты ведь разбогател? И никто точно не знает, что имела в виду твоя мать. Кэтрин будет… ужасно огорчена… если вы поссоритесь.

– Полагаю, что так. – Ему, казалось, было весело. – Но все не так просто, как ты, по-видимому, думаешь. Я получил очень хорошее предложение о покупке Меллинг-Хауса, и он должен быть свободным для заселения. Это касается и Гейт-Хауса. Если он был сдан Кэтрин в аренду вместе с мебелью, то все в порядке: я смогу уведомить ее о выселении, и ей придется съехать. Но аренда дома без мебели – это совсем другое дело. Ну вот, мы снова дошли до твоей калитки. Мне нужно вернуться и посмотреть, что удастся выудить из Кэтрин. Однако если она не изменилась сильнее, чем я думаю, то маловероятно, что я узнаю что-то, хоть немного напоминающее правду.

– Джеймс!

Он вновь рассмеялся.

– Ты тоже не сильно изменилась. Ты все еще хороший друг, а я по-прежнему злейший враг. Знаешь, ты ведь ничего не должна Кэтрин. Она сделала все от нее зависящее, чтобы тебе насолить.

– Это было давным-давно.

– И теперь ты не хочешь, чтобы я ее осуждал. Ну-ну! Быть такой, как ты, нецелесообразно, но я отлично понимаю, что ты ничего не можешь с собой поделать. Да ты и не пытаешься, верно? Не больше, чем я намерен пытаться изменить свои привычки. Мне они сослужили хорошую службу. Если мне что-то причитается, я это получу – все до последнего гроша.

– Не понимаю, о чем ты.

– Разве? Что ж, мне просто интересно, ограничилась ли Кэтрин в своей жажде стяжательства лишь переносом мебели. У меня такое впечатление, что из-за этой жажды Кэтрин может оказаться не в ладах с законом.

– Джеймс!

– У меня отличная память, и мне кажется, что в доме отсутствует множество мелких, но ценных вещей, которые легко обратить в деньги. Позволь, я открою калитку.

– Джеймс…

– Спокойной ночи, дорогая. Как я уже сказал, ты совершенно не изменилась. Очень жаль.

Наутро после приезда мисс Сильвер миссис Войси взяла ее с собой за покупками. В Меллинге были мясник, булочник, который помимо хлеба продавал также сдобу, торты, печенье, консервированные фрукты в стеклянной таре и конфеты, и бакалейщик, чей ассортимент товаров походил на универсальный магазин. Например, можно было начать с левой стороны прилавка и купить бекон, кофе и манную крупу, потом постепенно двигаться вправо мимо яблок, картофеля и корнеплодов и под конец добраться до мотков шпагата, садового инвентаря, сумок для покупок, а также ботинок и туфель, свисавших, словно связки лука, с высоко вбитого в стену гвоздя. Где-то посередине была стойка цветных открыток и промокательной бумаги – она извещала всех о том, что магазин являлся также филиалом почты, где можно найти марки и бланки для телеграмм.

Поскольку в магазине имелось столько разных привлекательных вещей, это было всеобщим местом встречи. Мисс Сильвер познакомили с сестрой викария мисс Эйнджер, внушительных размеров дамой с серо-стальными волосами и римским профилем, одетой в твидовый костюм, который больше напоминал броню. Возможно, дело было в крупной черно-белой клетке на сером фоне или же в фигуре самой мисс Эйнджер. Она ругалась с миссис Гровер из-за бекона и с трудом оторвалась от этого занятия.

– Да, слишком толстые ломти и слишком жирные… Школьная подруга, говорите? Здравствуйте!.. Чтобы такого больше не повторялось, иначе мне придется рассказать об этом викарию.

Миссис Гровер покраснела. Она сжала губы и сдержалась. Миссис Войси сделала шаг к стойке с открытками и подхватила под руку мисс Крэй.