Николай Животов - Убийца

– Да, да, правда, я обещаю, я согласна, – прошептала девушка, делая усилие, чтобы приподняться. У нее страшно заболела голова, и она схватилась за лоб.

– Видите, как все хорошо устраивается, – произнес Куликов.

– В добрый час! И по мне, чем скорее, тем лучше! Дело ваше, дети.

– О, папенька, как вы добры к нам! Агафья Тимофеевна, у вас с шампанского, верно, голова не по себе, вы пошли бы отдохнуть.

– Поди, Ганя, поди.

– И я откланяюсь, папенька, мне надо еще по делам пройтись. Завтра утром я забегу невесту посмотреть. Агафья Тимофеевна, вашу ручку.

Куликов поцеловал руку девушки, поцеловался с Петуховым и пошел к двери.

Встала и Ганя. Пошатываясь, бессмысленно вперив куда-то взгляд, она ощупью направилась за Куликовым. Но он был уже далеко.

– Смотрите, Агафья Тимофеевна, завтра чтобы молодцом быть, – слышался его голос.

– Настенька, – воскликнул Тумба, – ты уложила своего бутуза; иди-ка, посиди с нами. Смотри, Рябчик нас обыгрывает…

Настенька, спокойно, с достоинством на своем красивом лице, в довольно изящном черном платье, подошла, сложив руки на груди, к Тумбе и стала за его спиной. Игра шла в банк, который заложил Рябчик. Понтировали на серебро, только Пузан и Тумба ставили скомканные бумажки. Всех играющих было больше 20 человек. Некоторые играли пополам с другими или были в доле у играющих. Игроки увлеклись ставками. Тишина нарушалась только редкими возгласами при расчетах, когда возникало сомнение. Тумба взял руку Настеньки и приложил ее к своим губам.

– А ты не хочешь попробовать счастья? – спросил он ее.

– Ты знаешь, я терпеть не могу карт.

– Что это за Настенька у него? – спросил Сенька-косой у своего товарища Федьки-домушника. Они не играли и стояли поодаль.

– А разве ты не знаешь ее? Это, брат, особа из редких. Она года два тому назад была певицей в Приказчичьем клубе и водила за нос одного старика со звездой Льва и Солнца. Ей теперь разъезжать бы на рысаках, а она полюбила вот Тумбу, пошла за ним. Сначала они в городе жили, но, после разгрома в Конюшенной улице, пришлось сюда переселиться. Сыскная полиция разыскивает его по двадцати восьми кражам и грабежам. Рисковать-то ему к ней ходить нельзя было, следили. Он и предложил ей сюда переселиться. Видишь, как отлично устроились! Зимой он ее с ребенком отсылает в деревню, а летом здесь вместе живут.

– А ее не ищут?

– То-то поговаривают, что и ей, кажется, эту зиму здесь придется провести! В нее Васька-форточник влюбился и из ревности выдал их сыщику, рассказав все, как они живут. Пожалуй, теперь и ей не миновать этапа, если поедет в деревню.

– А хороша ведь.

– Да, недурна. И фигурой, и рожицей взяла!

– Она, стало быть, участия не принимает в его работах?

– Нет. Видишь, какое она ему гнездышко устроила! И Тумбачонок маленький, и пища горячая, и уголок мягкий, теплый. Худо ли ему? Если бы нам с тобой по такому домику?! Умирать не надо!

– Это верно! Хорошая баба дороже всего! Всю жизнь скрасит.

Не безынтересно познакомить читателей с личностями Сеньки-косого и Федьки-домушника. Оба они начали свою карьеру в Вяземской лавре под ближайшим и непосредственным руководством Макарки-душегуба, который, после убийства семьи купца Смирнова и Алёнки, бесследно исчез из Петербурга. Сенька сделался преемником Макарки в Вяземской лавре. Он до сих пор наводил грозу на всех обитателей лавры. Курчавые волосы свешиваются в беспорядке на лоб и почти закрывают сильно разбегающиеся глаза. Густая растительность на щеках какими-то клочьями покрывает весь низ лица так, что издали он похож на какого-то орангутанга. Несмотря на свои 30–32 года, он выглядит стариком: совершенно желтая кожа лица и рук покрыта морщинами. Страх, который вселяет Сенька, объясняется его заведомой жестокостью.

Всем памятен изрубленный в котлету труп, найденный в стеклянном коридоре лавры. Многие видели, как Сенька душил и после рубил рябого Степку, сдавшего его полиции, но никто не смел сказать об этом, и Сенька вышел из суда оправданным. Долго не могли забыть, как Сенька заманил в лавру богатого купца, обобрал его, задушил и выбросил тело на двор. Так никто после и не узнал, кто был этот человек, а в убийстве хотя и подозревали Сеньку, но улик никаких не было. Десятки раз Сеньку ловили, судили и всегда оправдывали, потому что на суде он защищался лучше всякого адвоката, а все дела свои обставлял так ловко и осторожно, что с поличным поймать его не удавалось. Сотни раз полиция его высылала, но всякий раз он тотчас же возвращался, потому что без труда убегал с этапа, не доходя даже до места административной высылки. В конце концов, на него рукой махнули и отступились, а товарищи-бродяги с умилением взирали на него как на достойного преемника Макарки-душегуба. Однако сходиться или дружиться с ним никто не решался за исключением одного Федьки-домушника.

Этот Федька – беглый из Сибири поселенец, успевший на своем веку загубить тоже немало христианских душ… Его специальность влезать в квартиры и дома для совершения краж – и отсюда его прозвище. Оба одних лет, одного внешнего вида и одних инстинктов, они сошлись близко и большую часть преступлений совершали сообща, вместе. Раньше их было трое, но третий – Ворон – исчез с прошлого года вот при каких обстоятельствах. Однажды в окрестностях Новгорода, в лесу, они повесили одного встретившегося им молодого человека. Просто повесили! Напали, повалили, сделали петлю и вздернули на дерево. А пока несчастный умирал в агонии, они его раздевали и грабили. После, при дележе добычи, Ворон остался недоволен и, ругаясь, погрозил, что он их выдаст.

Сенька переглянулся с Федькой – и участь Ворона была решена. Одним прыжком Сенька повалил Ворона, надавил на грудь коленом и стиснул горло пальцами. Федька быстро приготовил петлю, и через минуту Ворон висел рядом с окоченевшим уже юношей.

Когда на другой день новгородские власти нашли трупы повешенных, Сенька с Федькой были уже далеко.

Тумба, игравший довольно рассеянно, заметил пристальные взгляды подвыпивших друзей, любовавшихся Настенькой, и шепнул ей что-то на ухо. Настенька ушла в свою хату, к Тумбачонку. Игра принимала все более крупный и азартный характер. Рябчик, выигравший сначала около 300 рублей, стал теперь проигрывать. Скоро он объявил, что денег в банке нет.

– Без денег, брат, нет игры. Пусть другой закладывает банк.

– Дайте я заложу, – предложил Сенька-косой.

– Закладывай.

Сенька вынул пачку кредиток и бросил на траву.

– Ишь ты, и деньги-то в крови, не мог руки раньше вымыть! – укоризненно произнес Тумба.

– Ладно, все равно. Не привыкать вам к крови-то!

– Тасуй карты.

– Отвечаю не больше ста, – произнес Сенька.