Александр Шерман - Шерлок Холмс в России

— Вы узнали о секретных дипломатических переговорах от молодого лорда Роберта?

— Да, но он и не подозревал, что я способна злоупотреблять его доверием. Умоляю вас, пощадите его!

— Вы посылали принца вторично выкрасть у самого себя кредитные билеты и драгоценные вещи?

— Да, — я страшно нуждалась в средствах, потому что мой муж постоянно вымогает у меня деньги.

— Это все, что я хотел узнать от вас. Обещаю вам, что английский посол предаст дело забвению и не будет жаловаться на вас, — но для этого вы должны еще освободить от гипноза принца Шунги.

Колеблющимися шагами молодая женщина подошла к индийцу, который стал смотреть ей в глаза, как хорошо выдрессированная собака.

— Принц Шунги, проснитесь! — произнесла она, делая руками те же обратные пассы, которыми за несколько минут до того разбудил ее сыщик.

— Где я, что со мной? — заговорил индиец, как бы пробуждаясь от долгого сна.

— Успокойтесь, — ободрил его Шерлок Холмс, — я отвезу вас к вашему послу, лорду Спенсеру.

— Я все еще не понимаю… — бормотал принц Шунги.

— Прощайте, — сказала вдруг молодая красавица, точно очнувшаяся от обморока, и решительными шагами направилась в другую сторону комнаты.

— Что хотите вы сделать? — спросил Шерлок Холмс. — Теперь мой служебный долг выполнен, я охотно помогу вам.

— Теперь вы предлагаете мне свою помощь? После того, как вы разорили меня, отняли человека, которого я люблю безумно, уничтожили плоды стараний навсегда упрочиться в тех кругах общества, к которым я чувствую непреодолимое влечение? Я должна снова погрузиться в грязь, из которой выбралась с нечеловеческими усилиями, снова продавать свое тело для мошенника, который называет себя моим мужем. Нет, — воскликнула она, — лучше умереть!

Шерлок Холмс вскрикнул от изумления и стремглав бросился к недавней сопернице. Он опоздал… Молодая женщина вскочила на стул, оттуда на подоконник. Окно, к несчастью, не было закрыто… Послышался глухой стук падения… Все было кончено: мнимой маркизы Сенца ди Борго не стало.

Принц Шунги, спустя несколько недель, вышел в отставку. Молодой лорд Роберт возвратился в Англию; он заканчивает курс в Оксфордском университете и готовится к карьере дипломата.

Шерлок Холмс отказался от ордена, который ему предложили на память о пребывании в Петербурге: он сохранил лишь подаренную ему принцем Шунги булавку, — ту самую, из-за которой Гарри Таксон познакомился с порядками петербургской сыскной полиции.

Предлагаемая рукопись поступила в распоряжение редакции при несколько загадочных условиях.

14-го марта получена нами отправленная из Москвы (13-го марта, в 2 ч. дня) телеграмма следующего содержания:

«Шерлок Холмс в Москве. Посылаю заказным повествование об его московских приключениях. Ставлю условием напечатать в ближайшем нумере „Огонька“».

Телеграмма без подписи.

Через день редакцией, действительно, получена в закрытом пакете рукопись, отпечатанная на пишущей машине, — и опять без обозначения фамилии автора.

Редакция приглашает анонимного автора снять маску.

своей официальной истории подвигов Шерлока Холмса доктор Ватсон совершенно умалчивает о некоторых делах, связанных преимущественно с периодом пребывания Шерлока в России.

Мы говорим не о громких делах, как например исчезновение семьи С., или пропажа фамильных бриллиантов баронессы К., по которым он и был приглашен, а о двух-трех мелких, оставшихся потомству неизвестными только потому, что Шерлок оказался в них не вполне на высоте положения.

Мы полагаем, что, умышленно умалчивая об этом из чувства национальной гордости, Ватсон делает ошибку.

Промахи великого человека так же поучительны, как и его подвиги, и не умаляют его славы.

Наша цель — пополнить этот пробел.

В Москву, как известно, Шерлок Холмс попал в конце августа 19** года, по приглашению мучника-миллионера И-ова. Это скандальное дело, о котором москвичи в свое время говорили не иначе, как с улыбкой, благополучно закончилось почти без участия Шерлока.

Маленькая кафе-шантанная певичка, исчезновение которой подняло всю полицию на ноги, была найдена в одном из грязнейших притонов близ Сухаревки, живой и совершенно невредимой, но пьяной до бесчувствия.

Люди посмеялись и стали забывать.

Шерлок Холмс собирался покинуть Москву.

Вот в это-то время, когда он так томился своим вынужденным бездействием, подвернулось дело, которое возбудило впоследствии столько самых разноречивых толков в обществе.

Однажды в ясный сентябрьский день Шерлок Холмс, смотревший из окна гостиницы «Метрополь» на Театральную площадь, услышал стук в дверь. Шерлок Холмс быстро принял позу беззаботного денди, позу, которая так к нему шла.

— Войдите!

Вошедший был высокий, худой, мешковатый человек с болезненным лицом и тусклыми, усталыми глазами.

Очевидно, он сейчас же узнал знаменитого сыщика, ибо, сделав общий, немножко старомодный поклон, он вторично поклонился Шерлоку и сказал с изысканной, тоже немножко старомодной вежливостью:

— Если не ошибаюсь, сэр…

Шерлок встал.

— Да, я — Шерлок Холмс!

И вскользь бросил на незнакомца один из своих быстрых, но пронзительных взглядов, от которых никогда еще не ускользала ни одна мелочь.

Шерлок Холмс и вместе с ним приехавший неотлучный его друг доктор Ватсон прослушали рассказ незнакомца.

— Моя фамилия Псищев, и по профессии я — сыщик. История, которую я буду иметь честь вам рассказать — история, господа, не совсем обыкновенная, и я попрошу у вас особого внимания… Господа, может быть, вам небезызвестно, что профессия, подобная моей, никогда еще не создавала друзей. И я не исключение. Два раза меня пытались убить и, как видите, безуспешно. Один раз меня затащили уже в пустой дом, но не успели повесить только потому, что там скрывались мои помощники. Могу сказать, что я обделал тогда это дело довольно чисто. Четверо молодцов, которые жаждали моей смерти, были-таки расстреляны, но это не избавило меня от преследования. Шайка, к которой они принадлежали и членов которой я знал наперечет — разбойничья шайка анархистов-экспроприаторов — еще с большим ожесточением и упорством принялась меня ловить. Нужно вам сказать, что во главе этой шайки стоял человек, который имел со мной личные счеты, по его мнению, достаточно большие, чтобы не упускать меня из виду. Помимо ненависти, которую он чувствовал ко мне, как зверь к своему ловцу, он ненавидел меня еще за смерть брата, в которой считал меня повинным. И, скажу прямо, я был повинен в ней, в этой смерти! Как видите, господа, я от вас ничего не скрываю. Я это делаю для того, чтобы ни одна нить не могла от вас ускользнуть. Ибо я сказал себе, как только услышал про то, что вы здесь: «Вот люди, Псищев, которые должны все знать, до последних мелочей, все, и они тебе помогут!» Прав ли я, господа?