Александр Шерман - Шерлок Холмс в России

Извозчик, пред мысленным зраком которого не замедлила вырисоваться обольстительная фигура «Кузькиной матери», — задрожал.

— Ей-Богу, не виноват! И место покажу, где ссадил седока.

— Вези!

Приехали, но вор, конечно, уже успел улизнуть.

Похититель бриллиантов решительно родился под несчастной звездой, ибо ухитрился потерять записную книжку, в которой были записаны адреса нужных ему людей, и потерять именно на том месте, куда злопыхательный автор через несколько мгновений доставил знаменитого сыщика.

Сыщик поднял книжку и на радостях объявил почтенной публике, что похититель носит кличку: «Стикс».

Удовлетворившись находкой, Шерлок Хольмс решил, что всему конец бывает, что пора подумать и о ночлеге и велел везти себя в гостиницу «Континенталь».

Устроившись в номере, выходящем окнами на Московскую улицу, сыщик вынул найденную им книжку и принялся рассматривать ее весьма тщательно.

На последней странице он усмотрел явственно написанную фамилию «Ушаков».

— Так вот как ты теперь называешься, хитрый Стикс! — радостно воскликнул он.

(Да! да! у знаменитого сыщика хватило присутствия духа назвать хитрым человека, потерявшего книжку при первом перегоне вокзал-сквер, человека, написавшего в секретной книжке неизвестно для чего принятую им фамилию). И, даже не покраснев за себя, очень довольный сыщик скушал два кусочка ростбифа, привезенного из Англии, и лег спать.

Едва пролетка с Шерлоком Хольмсом отъехала от собора, Стикс вышел из темного угла, в котором он прятался.

— Так-с, — прошептал он. — Теперь, если рассудить правильно, я должен бы без оглядки бежать из этой самой Пензы, и бежать как можно скорее, пока г-н Хольмс предается отдохновению в «Континентале».

— А как же мой роман? — сурово оборвал его летописец сих «достоверных» событий.

— Несчастный я, — заплакал молодой человек, — книжку с адресами потерял, фамилию свою сыщику выдал и уехать даже из Пензы не могу! Что же мне делать?

— Лезь на колокольню, — сурово приказал автор.

Нечего делать, полез! И, о чудо, ему посчастливилось найти на колокольне удобное углубление, заваленное мусором, оставшимся от ремонта.

Несчастный молодой человек, кое-как расчистив мусор, устроил себе постель из пустого ящика, валявшегося невдалеке, загородился чем мог от любопытных взоров и решил поселиться на колокольне, вместе со своим зеленым чемоданом.

«А там, Бог милостив. Может быть, автор-то смягчится, — думал он, засыпая на новоселье, — получу разрешение и уеду».

Он заснул, но сон его не был спокоен. Всю ночь ему снилась баронесса фон Гамер, потрясающая дланями и грозно вопрошающая:

— Каин, куда ты дел мои бриллианты?

Два года тому назад на страницах «Пензенских ведомостей» печатался сенсационный роман под заглавием «Шерлок Холмс в Пензе». Однако по роковому стечению обстоятельств он не был окончен… Говорили тогда, что автор его вместе с рукописью исчез неизвестно куда. Кроме того, как оказывается, многие главы романа были выкинуты, а некоторые переделаны и искажены. Все зачитывались похождениями Стикса и одураченного им сыщика, но никто из читателей, может быть, так и не догадался, что Шерлок Холмс, действовавший столь неудачно в нашем городе, был вовсе не настоящим Шерлоком Холмсом, а его двойником — варшавским сыщиком Вилляром. Истинный и неподдельный Шерлок Холмс явился потом и словил-таки ловкого мошенника…

Имея теперь в своих руках все нити этого таинственного и занимательного приключения и рукописный подлинник произведения, написанного неизвестным автором, редакция «Нашей Пензы» решается напечатать его в фельетонах своей газеты.

На дворе была безлунная апрельская ночь. Тихо, словно тени, скользили но тротуарам случайные прохожие. Кое-где посвистывали караульщики не столько ради общественной безопасности, сколько ради собственного развлечения.

На соборной колокольне пробило два часа.

В окне одного дома на центральной улице города светился огонь. Склонившись над письменным столом, сидел редактор газеты и писал срочную статью для текущего номера. Никто не мешал и редактор был этим очень доволен.

Вдруг он вздрогнул.

В наружную форточку окна с улицы кто-то постучался. Через несколько секунд стук повторился более настойчиво.

— Кто это?.. — с недоумением спросил редактор, отрываясь от работы.

— Редактор принимает?..

— Если деньги взаймы, то с удовольствием и во всякое время!.. Но кто вы, «таинственный незнакомец»?..

Редактор пробовал шутить, так как был уверен, что это тоже шутка какого-нибудь приятеля, поздно возвращающегося из клуба. Но уверенность его тотчас же исчезла. Голос с улицы оказался совершенно незнакомым.

— Мое имя вам все равно неизвестно… А принес я вам, если и не деньги, то во всяком случае нечто такое, что должно и доставить вам некоторое удовольствие…

— Что же именно?..

Редактор отворил форточку и стал вглядываться в тьму ночи. Около окна виднелся силуэт какого-то человека, закутанного плащом, и разглядеть лицо его было невозможно.

— Я принес вам — рукопись!..

— Рукопись?.. В третьем часу ночи?!.

Редактор рассмеялся…

— Я любитель всего оригинального и выходящего за рамки скучной обыденщины, но только не в такой степени… Приходите лучше днем в типографию, где я охотно принимаю всех сотрудников…

Незнакомец возразил:

— Вы говорите — днем?.. А если я здесь только проездом?.. Я приехал в ваш город полчаса тому назад и через полчаса с тем же поездом железной дороги уезжаю далее… Потрудитесь получить то, что я вам принес.

Оригинальный посетитель сунул в форточку объемистую рукопись. Редактор едва успел принять ее, как силуэт человека отступил от окна и потонул во мраке улицы.

С тротуара незнакомец крикнул:

— Прощайте!.. Желаю полного успеха вашему изданию!..

Озадаченный редактор развернул тетрадь. На первом листке ее было написано крупным почерком:

«Необычайные приключения Стикса и короля сыщиков в здешнем городе».

Редактор с недоумением пожал плечами и тотчас же занялся чтением этого таинственного произведения.

Сибирский экспресс шел полным ходом. Мимо больших окон роскошных вагонов, столь непохожих на вагоны других пассажирских поездов, целыми снопами летели искры от паровоза. Они гасли потом во влажном воздухе апрельской ночи или падали на не просохшую еще после половодья землю.