Август Вейссель - Зеленый автомобиль

— Если речь идет о поимке предателя, то вы можете располагать мной.

— В этом случае — идет. Я представлю вас министру полиции.

Начальник тайной полиции Вурц в сопровождении барона поехал в полицейское управление. Здесь он оставил своего спутника дожидаться в приемной и поднялся на второй этаж, где находился кабинет министра.

Долго и убедительно говорил Вурц.

— Я ручаюсь за барона,  — так закончил он свою речь,  — и убежден, что он именно тот человек, который может разгадать эту загадку.

Министр полиции фон Зольфельд принял молодого человека в высшей степени любезно.

— Мы очень обязаны вам, любезный барон Сфор,  — сказал он,  — что вы согласились помочь нам в столь трудном деле. Прошу вас на несколько минут остаться здесь; у нас сейчас будет совещание, из которого вы узнаете все подробности дела. До поры до времени я попросил бы вас держать вашу принадлежность к полиции в тайне.

Четверть часа спустя за столом министра полиции собрались следующие лица: знакомый уже нам начальник тайной полиции Вурц, начальник сыскного бюро Георг Шульц, комиссары доктор Шпехт и доктор Мартенс и барон Макс фон Сфор. Начальник тайной полиции Вурц приступил прямо к делу.

— Обычные вопросы, возникающие при каждом уголовном деле,  — так начал он,  — разрешены нами, к сожалению, только отчасти. Как раз главный и наиболее важный вопрос окутан полнейшим мраком. Мне ни разу за всю десятилетнюю практику не приходилось иметь дело с более запутанным положением и вести более трудное следствие.

Первый вопрос, который нам следует поставить,  — где совершено убийство? На него мне ответят: на Грилльхоферштрассе, в доме номер 46, на первом этаже, квартира номер 10, в выходящей на улицу комнате, отдаваемой внаем четой Мюллер.

Вопрос второй: когда совершено преступление? Показания сторожа Штольценгрубера и обитателей квартиры позволяют нам точно установить время: от половины до трех четвертей девятого вечера двенадцатого января.

Но третий вопрос — кто пал жертвой преступления? — остается без ответа.

Мы знаем лишь, что это был мужчина, называвший себя механиком Адольфом Штребингером, всего несколько дней назад приехавший в Вену в поисках работы. Все наши попытки выяснить личность этого Штребингера оказались тщетными. Никто его не опознал, никто ничего не может о нем сообщить, никто не делал заявлений о его исчезновении.

Установлено лишь, что Штребингер переехал в комнату четвертого января, прожив перед этим три дня в маленькой гостинице; что его посещали лица, по внешности ничего не имеющие общего с кругом, к которому принадлежал Штребингер; что жил он очень замкнуто, тщательно избегая всякого общения с людьми, и наконец, что у него водились деньги, слишком крупные для простого механика.

На основании всех этих данных можно безошибочно заключить, что убитый, по каким-то ему одному известным соображениям, прописался под чужим именем и что он принадлежал к совсем другому кругу. Это последнее обстоятельство подтверждает и полицейский врач. По его мнению, тело убитого, золотые пломбы в его зубах, некоторые признаки, указывающие на то, что покойный в молодости много ездил верхом, шрам от сабельного удара на лбу, который Штребингер тщательно закрашивал, искусственная грязь на руках и на лбу ясно указывают на то, что мы имеем дело с человеком из хорошего общества, скорее всего с офицером.

Обстоятельства, побудившие этого господина изменить свой внешний вид и так таинственно поселиться на Грилльхоферштрассе, находятся, весьма вероятно, в связи с другим делом, которого я коснусь впоследствии. Пока ограничимся установлением факта: мы не знаем, кто пал жертвой преступления, и не в состоянии установить его личность.

Следующий вопрос — что послужило орудием преступления? — мы также вынуждены оставить без ответа.

В картинной раме нами обнаружена малокалиберная пуля, без сомнения, вызвавшая смерть неизвестного. Но, господа, звук выстрела никто не слышал!

В этом направлении нами были предприняты самые тщательные розыски. В доме, расположенном напротив, живет на первом этаже бухгалтер Пфеглинг. Жена его в роковой вечер поздно вернулась из гостей домой. Пфеглинг утверждает, что он весь вечер просидел у окна, поджидая жену. Он, несомненно, слышал бы выстрел.

Над квартирой Мюллера живет студент. Он весь злополучный вечер был дома и занимался. Он тоже ничего не слышал. Сторож Штольценгрубер — наш главный свидетель — проходил, как известно, без четверти десять мимо окна и видел, как двое мужчин возбужденно о чем-то говорили. Он дошел до переулка, ведущего на Зильбинггассе, и остановился на углу. Таким образом, он находился в двухстах шагах от места преступления. В десять часов его нашел наш околоточный надзиратель, а несколько минут спустя фрау Мюллер уже давала ему свои первые показания.

Таким образом, Штольценгрубер от трех четвертей девятого до четверти десятого, что называется, не сходил с места, но и он не слышал выстрела. Я под микроскопом исследовал найденную пулю, но следов пороха нам обнаружить не удалось. Складывается почти невероятная ситуация: неизвестный убит выстрелом, которого никто не слышал, и пуля принадлежит странному орудию, стреляющему без пороха.

Загадочным является для нас и то, каким образом совершено убийство. Ясно, что убийца не мог стоять на улице. Нам остается предположить, что он стрелял из дома напротив. Там, в нижнем этаже, находится нежилая квартира, ключ от которой хранится у управляющего. В роковой вечер ключ висел в вестибюле на доске. В пустой квартире найдены отпечатавшиеся на пыльном полу следы; такие же следы обнаружены и около окна, но управляющий показал, что днем квартиру осматривали жильцы; они же подходили к окну, чтобы удостовериться, хорошо ли оно запирается.

Должность управляющего занимает почтовый чиновник Гауснер, и показаниям его можно доверять безусловно.

Итак, содержание всего вышеизложенного вкратце таково, мы не знаем, кто убитый, мы не знаем, как и каким орудием совершено преступление, мы не имеем никаких указаний на личность убийцы, а следовательно, не имеем и указаний на мотивы преступления.

Вот как обстоит дело.

Вурц умолк, как бы ожидая вопросов или возражений.

— Нам нужно остановиться на трех пунктах,  — продолжал он затем среди общего молчания.  — На зеленом автомобиле, неизвестном свидетеле убийства и загадочном домино, бывшем на балу двенадцатого января, в ночь убийства.

Что касается зеленого автомобиля, то подобных в Вене сто двадцать три штуки. Принадлежат все они высокопоставленным лицам. Нашими агентами собраны точные сведения. Было допрошено несколько шоферов, но ни один из них не проезжал в роковой день около Грилльхоферштрассе.