Алан Александр Милн - Загадка Рэд Хауза

Билл оглянулся на Энтони. Но того и след простыл. Оглядев зал, Билл увидел на выходе Эндрю Амоса и Парсонса. Между ними затесался Энтони.

Дознание проходило в помещении гостиницы «Ягненок» в Стэнтоне; в Стэнтоне же на следующий день были назначены похороны Роберта Эблета. Некоторое время Билл дожидался своего приятеля на улице, совершенно не понимая, куда тот запропастился. Потом вдруг сообразил, что вот-вот выйдет Кейли, чей автомобиль стоял у гостиницы, а поскольку прощальный разговор с Кейли вовсе не входил сейчас в его планы, Билл свернул за угол в гостиничный двор, достал сигарету и теперь курил, изучая разорванную и потрепанную непогодой афишку на стене конюшни. Афишка приглашала посетить «БОЛЬШОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ», которое должно состояться «В среду, 25 дек». Билл про себя улыбнулся, ибо роль словоохотливого почтальона исполнял, как уведомляли остатки афишки, некто «Уильям Б. Беверли», и, надо признать, почтальон в его исполнении оказался куда менее словоохотлив, чем это было задумано автором, поскольку забыл почти все слова, но все равно это было страшно весело. Однако вспомнив, что любительские спектакли, равно как и прочие увеселения теперь прекратились в Рэд Хаузе навсегда, он перестал улыбаться.

— Извини, что заставил ждать, — раздался у него за спиной голос Энтони. — Мои старые друзья Амос и Парсонс не желали меня отпускать, не угостив вином.

Он подхватил Билла под руку, ослепив его счастливой улыбкой.

— С чего это вдруг ты к ним привязался? — недовольно спросил его Билл. — Ума не приложу, что тебе от них понадобилось.

Энтони не ответил. Он с изумлением рассматривал афишку.

— А когда это происходило? — полюбопытствовал он.

— Что?

Энтони кивнул на афишку.

— Ах, это. В прошлое Рождество. Было весьма забавно.

Энтони тихо рассмеялся.

— Ты, конечно, был в ударе?

— Я был ужасен. Но я и не намереваюсь стать актером.

— А Марк?

— Да, он был хорош. Он это дело любит.

— «Преп. Генри Статтерс — м-р Мэтью Кей», — прочитал Энтони. — Уж не наш ли это приятель Кейли?

— Да.

— А он как?

— Знаешь, гораздо лучше, чем я предполагал. Звезд с неба не хватает, но Марк его поднатаскал.

— А мисс Норрис, как я вижу, не участвовала?

— Тони, дорогой, она все-таки профессиональная актриса. Конечно, она не играла.

Энтони снова рассмеялся.

— И что, успех был невероятный?

— Еще бы!

— Господи, какой же я дурак, набитый дурак, — торжественно провозгласил Энтони, — Набитый дурак, — повторил он еще раз, оттаскивая Билла от афишки и увлекая его за собой на улицу. — Просто набитый дурак. Даже сейчас… — он осекся на полуслове и вдруг спросил: — А как у Марка с зубами?

— Он часто ходит к дантисту. Но с чего вдруг…

Энтони счастливо рассмеялся — уже в третий раз.

— Вот ведь повезло! — проговорил он сквозь смех. — А откуда ты знаешь?

— Так мы ходим к одному врачу, мне его Марк порекомендовал. Некто Картрайт, на Уимпоул-стрит.

— Картрайт, Уимпоул-стрит, — задумчиво повторил Энтони. — Так, это надо бы запомнить. Картрайт, Уимпоул-стрит. А Кейли случайно не у него лечился?

— Наверно у него. Точно у него, я знаю. Но с какой стати…

— А как вообще у Марка со здоровьем? Он часто обращался к врачу?

— Насколько мне известно, почти никогда. Он регулярно делал утреннюю зарядку, чтобы к завтраку выходить бодрым и полным сил. Ему это не всегда удавалось, но зато вес он поддерживал в норме. Тони, прошу тебя…

Энтони жестом заставил его замолчать.

— Последний вопрос, — сказал он. — Увлекался ли Марк плаванием?

— Ненавидел. Думаю, он скорей всего просто не умел плавать. Тони, кто-то из нас, либо ты, либо я, сошел с ума. Или это новая игра?

Энтони сжал его руку.

— Билл, старина, — сказал он. — Это игра. Но какая игра! Ответ получим у Картрайта, на Уимпоул-стрит.

Следующие полкилометра по дороге в Вудхэм они прошли молча. Билл несколько раз пытался вовлечь своего приятеля в разговор, но Энтони в ответ лишь что-то бормотал, невпопад. Билл собирался предпринять очередную попытку, когда Энтони вдруг встал, как вкопанный, и взволнованно к нему обернулся.

— Послушай, а ты не мог бы сделать для меня одну вещь? — спросил он, глядя на Билла с некоторым сомнением.

— Что именно?

— Понимаешь, это чертовски важно. Это такая вещь, словом, сейчас это совершенно необходимо.

Билл воспрял духом.

— Ты что, действительно, все разгадал?

Энтони кивнул.

— Почти. Осталась вот одна эта вещь, но она мне нужна позарез. Тебе придется вернуться в Стэнтон. Но мы ведь недалеко ушли; ты мигом обернешься. Не возражаешь?

— Друг мой Холмс, я к твоим услугам.

Энтони улыбнулся ему и некоторое время задумчиво молчал.

— Нет ли в Стэнтоне другой гостиницы, поближе к вокзалу?

— «Плуг и кони» — как раз на углу, от вокзала в двух шагах, это подойдет?

— Отлично. Надеюсь, ты не откажешься выпить?

— Спрашиваешь! — усмехнулся Билл.

— Прекрасно. Там и выпьешь. Закажи себе что-нибудь и разговорись с хозяином, или с хозяйкой, или еще с кем-нибудь, кто будет прислуживать. Мне нужно, чтобы ты узнал, не останавливался ли там кое-кто в ночь с понедельника на вторник.

— Роберт? — взволнованно спросил Билл.

— Я не сказал, что это именно Роберт, — улыбнулся Энтони. — Я просто хочу, чтобы ты выяснил, не ночевал ли у них кто-нибудь в понедельник. Незнакомый. Если да, постарайся выяснить подробности, но как бы невзначай, не показывая, что для тебя это важно…

— Уж это предоставь мне, — перебил его Билл. — Я понял, что тебе нужно.

— Но не торопись с выводами. Не думай сразу, что это Роберт или кто-нибудь еще. Пусть они сами тебе его опишут… Постарайся не вмешиваться в рассказ, не задавать наводящих вопросов — мол, высок ли ростом, или маленький, или еще что-нибудь в этом роде. Пусть они сами говорят. Если это будет хозяин, поставь ему стаканчик-другой.

— Понял, — твердо сказал Билл. — Где встречаемся?

— Очевидно в «Георге». Если вернешься раньше меня, заказывай обед на восемь. Так что в любом случае в восемь встретимся.

— Ладно. — Он кивнул Энтони и быстрым шагом направился обратно в Стэнтон.

Некоторое время Энтони смотрел ему вслед, невольно, улыбаясь рвению друга. Потом огляделся, словно что-то разыскивая. И почти сразу нашел, что искал. Метрах в двадцати впереди с дороги сворачивала тропка, перегороженная чуть дальше шлагбаумом. Набивая трубку, Энтони направился туда. Он раскурил трубку, уселся на шлагбаум и обхватил голову руками.

— Итак, — сказал он себе, — начнем сначала.

Было без чего-то восемь, когда знаменитый сыщик Уильям Беверли, усталый и порядком запыленный, вернулся в «Георг», где в дверях его уже поджидал сияющий бодростью и чистотой Энтони.