Джон Макдональд - Мы убили их в понедельник

Потом мы вернулись назад в ресторан, где перекусили бифштексом и чипсами и выпили немного черного кофе, чтобы протрезветь после рома. Здесь оказалось, что снова подошло время воспоминаний, и Пегги напомнила мне про мою прерванную сагу.

— Наверно, у нее был плохой характер?

— Нет, дело не в этом. Просто она не могла жить так, как ей пришлось бы жить со мной.

— Значит, она тебя не любила.

— Она думала, что любила. Она в это твердо верила. Так что, возможно, это было почти то же самое, что настоящая любовь, или, по крайней мере, нечто очень близкое к этому.

— Есть одна вещь, которую я не понимаю, Сэм.

Я знал, о чем она сейчас спросит, но все-таки выдавил:

— Какая?

— Почему ты не мог просто… продолжать играть в футбол?

— Ради денег и счастливого брака? Но меня вышвырнули из профессионального футбола, Пегги.

Она выглядела очень удивленной.

— Почему?

— Они чувствовали, что не могут мне доверять.

Она нахмурилась:

— Я не понимаю.

Я вздохнул:

— Ладно, вот как это было. В Кливленде должен был состояться матч с «Бурыми». Обычно она приезжала на каждую мою игру. Но в этот раз мы повздорили из-за какого-то пустяка, и она не приехала. В субботу вечером я вышел из отеля в Кливленде, отправился в бар и начал пить, меня охватила тоска и безразличие ко всему на свете. Где-то в середине вечера, когда все стало уже не совсем отчетливым, я обнаружил, что сижу за столиком с двумя незнакомцами, которые обсуждают со мной вопрос, может ли один игрок команды «отдать» игру, если эта игра состоится в скором времени. Внезапно я почувствовал, что мне в руки под столиком сунули деньги, и посмотрел на них — это были три сотни баксов, тремя бумажками по сто долларов каждая. В голове у меня что-то прояснилось. Я скатал деньги в маленький бумажный шарик и бросил их в ближайший стакан, после чего спросил, не хотят ли они отсюда выйти и поговорить со мной на эту тему. Они не захотели. Я ушел. На следующий день мы выиграли. Похмелье не повлияло на мою игру. О тех двух парнях я больше не вспоминал. Через неделю меня неожиданно вызвали в офис к мистеру Берту Беллу. Там мне показали фотографии тех двух ребят, которые разговаривали со мной в баре. Я не знал, что они следили за мной от самого отеля и выжидали момента, когда я достаточно накачаюсь, чтобы подсесть ко мне за столик. А они, в свою очередь, не знали, что за ними следят два бывших агента ФБР, которые видели всю эту сцену. Там были еще какие-то адвокаты. Мне все это подробно объяснили. Раньше я обещал сообщать руководству команды о любых подобных случаях. Я этого не сделал — не только не доложил обо всем официально, но даже не рассказал никому из наших ребят. Сам не знаю, почему я так поступил. В профессиональном спорте очень важно, чтобы игрок был чистым. Они больше не могли мне доверять. Я не мог доказать, что отказался от этой сделки не потому, что хотел дождаться более выгодного предложения. Сезон почти закончился. Мне заплатили за оставшиеся игры. Но вы больше не участник команды, Брайс. И никаких контрактов на следующий год. Если попытаетесь сопротивляться, только зря поднимете шум, но ничего не добьетесь. Белл пожал мне руку. Он сожалеет, что все так получилось. Я тоже сожалел, но это уже никого не волновало. Наверно, они были правы. Но с этого дня я уже не мог… никому себя продать.

Она быстро протянула руку через стол и накрыла мою ладонь своей.

— Мне жаль, Сэм. Мне очень жаль. А больше всего мне жаль, что это мучает тебя до сих пор, правда?

— Я всегда твердил себе, что мне все равно, но в глубине души я понимаю, что эта боль вряд ли когда-нибудь пройдет. Они не должны были сравнять меня с землей за одну только маленькую глупость. Но что еще они могли сделать?

— Что еще? Ты никогда не думал о том, что другой на твоем месте мог бы отделаться простым выговором?

— Я об этом не думал, Пегги.

— И что один хороший защитник, который умеет уворачиваться от противника и отлично бегает, стоит целой толпы блокирующих игроков?

— Перестань, Пегги.

— Прости. Просто это выводит меня из себя, вот и все.

— Я часто говорил себе, что взрослый человек не должен волноваться из-за какой-то дурацкой игры, которая состоит в том, чтобы переносить продолговатый и надутый кожаный предмет на другой конец зеленого поля длиной в сотню ярдов.

— В этом не меньше смысла, чем в большинстве тех серьезных занятий, которым предаются взрослые мужчины.

— Это всего лишь игра с мячом, и ну ее к черту!

Потом мы сели назад в машину и отправились на юг, навстречу начинавшемуся дню. Машину я оставил опять у Тернеров.

— Давай еще погуляем, чтобы освежиться, — сказала она.

Мы направились к северу, предварительно спрятав ее сумочку и туфли в корнях сосны. Мы прошли вдоль Оранжевого пляжа и сели на скамейку. Во время прогулки она выглядела задумчивой.

— Который час, Сэм?

— Двадцать минут пятого.

— Через некоторое время я, вероятно, начну сожалеть, что познакомилась с тобой так скоропалительно. Но ведь все было очень мило, правда?

— Мне это не кажется скоропалительным.

Она повернулась ко мне:

— Сэм, природа наградила меня логическим складом ума. Это то, чего женщинам иметь не полагается. И поэтому у меня есть к тебе один вопрос.

— Какой?

— Насчет того представления с раковинами сегодня утром. Когда ты подкрадывался ко мне, как бизон, пытающийся идти на цыпочках.

— Я очень хитрый парень.

— Но ведь ты принимал меня за Черити. С самого начала, придумав свою уловку с раковинами, ты был уверен, что я — Черити.

— И что из этого?

— Она часто купается ранним утром. И она любит собирать раковины. Так что с ней твой фокус вполне мог сработать.

— Возможно.

— Ты собирался завязать с ней роман, Сэм?

— А как бы ты отнеслась к такому плану?

— Я думаю, что это была грязная идея.

— Почему?

— Наверно, ты слышал, что она… довольно легкомысленна, скажем так. И поскольку ее муж предпочитает замкнутый образ жизни, она, скорее всего, скучает и чувствует себя одинокой.

— Я ее однажды видел, но издалека. У нее хорошая фигура.

— Сейчас лето, и поскольку заняться тебе особенно нечем, то ты решил попробовать подцепить эту скучающую и податливую жену богатого отшельника? Он старше ее больше чем на двадцать лет. Так что дело, вероятно, выгорит.

— Но на ее месте оказалась ты.

— Сэм, я не хочу думать, что ты способен на такую… на такой явный и обдуманный обман.

— Поскольку ты умная девушка и обладаешь логическим складом ума, у тебя, вероятно, возник еще один вопрос.

— Человек, который пытался взломать их сейф, сбежал из тюрьмы. К ним уже наведывалось несколько газетчиков. Анна сказала мне, что полиция обыскивала всю местность вокруг дома, — это было в четверг, за день до моего приезда. А по ночам нас охраняет какой-то коротышка.