Г Китинг - А вы верите в привидения?

— Вы верите в привидения? — обратился Боб Бриджес к гостям, сидевшим в полумраке огромного холла замка Хэлстон-Мэнор. В широком камине на густом слое горячего пепла, изредка разбрасывая яркие искры, потрескивало «святочное полено».

— О, да! — тут же с энтузиазмом воскликнула Мэрилин, новая жена Адама Лайонса — юное и наивное дитя Америки, с ног до головы увешанная бриллиантами, точно празднично наряженная елка. — Конечно же, да!

— Что ж, другого ответа я от вас и не ждал, — усмехнулся Боб. — Вы в этой стране — новичок и имеете полное право располагать всем, что старая добрая Англия способна предложить на Рождество. Собственно, именно об этом и просил меня Адам, когда его столь внезапно вызвали в Штаты.

— Честно говоря, вытаскивать старого друга из дома под Рождество и заставлять его разыгрывать тут роль хозяина… — Мэрилин пожала плечами: — По-моему, это чересчур.

— Ну, что вы! — рассмеялся Боб. — Уверяю вас, мне не пришлось ради этого идти на какие-либо жертвы. Моя жена сейчас гостит у родителей в Австралии, и мне бы пришлось встречать Рождество одному в маленьком коттедже. Так или иначе, никакое веселье даже не светило, хотя викарий, проявив христианское милосердие, пригласил меня на завтрашний ужин. Кстати, именно поэтому сегодня нас ждут огромный вкуснейший гусь, изумительный сливовый пудинг, потрясающие пирожки с грибами и, самое главное, — несколько бутылок несравненного бургундского из погребов Адама.

Он повернулся к друзьям отсутствующего Лайона, приглашенным, главным образом, на смотрины молодой американки. Леди Шейла Митчелл, «театральная легенда» на покое, соседка. Питер Уотсон, старинный школьный приятель, «крупная шишка в банковском деле», с женой Брендой. Джеральд Мартиндэйл, «заметная фигура в арт-бизнесе». И молодой лорд Хэйрсуолд, «мастер карточной колоды» — судя по всему, весьма удачливый.

— Но сейчас, — продолжал Боб, — мне кажется, пришла пора перевести часы назад. Ведь сегодня — канун Рождества, и, на мой взгляд, нам следует, хотя бы в честь Мэрилин, соблюдать все старинные традиции и обряды, связанные с этой волшебной ночью. Например, рассказывать истории о привидениях, сидя у огня, где пылает «святочное полено»… хотя, если честно, большинство нынешних — всего около трех дюймов длиной, да еще из шоколада. Впрочем, это неважно. Итак, я задал вопрос: «Вы верите в привидения?», и Мэрилин ответила: «Да».

Боб повернулся к леди Шейле, сидевшей прямо, как деревянный солдатик, в кресле с высокой спинкой, и уже собрался, было, что-то сказать, как его перебила непоседливая Мэрилин:

— Да, так я и сказала. И когда была маленькой, мечтала увидеть хотя бы одно. Ради этого готова была даже в Англию поехать. Но сейчас, когда я здесь, и уже взрослая, если и впрямь наткнусь на привидение, то просто выпаду в осадок!

— Как можно, Мэрилин! И это говорит истинная американка! Подозреваю, что первым «выпадет в осадок» привидение.

— Хорошо бы! Но, кроме шуток, я и впрямь могу загнуться. У меня «моторчик» барахлит.

Не желая в такой вечер возвращаться к грустной реальности, Боб вновь повернулся к старой актрисе:

— Леди Шейла, а вы верите в привидения?

— Над многими театрами и впрямь тяготеет проклятие, и я переиграла во многих из них, но — нет, — звучным голосом откликнулась та. — Когда я играла Гертруду, а Гамлет видел тень своего отца, мне было совершенно ясно, что только мое горестное недоумение заставляет зал в это поверить. Ведь, по мнению мистера Шекспира, королеве не дано узреть дух убиенного супруга… А, кстати, почему здесь нет Адама? Он что, улетучился, как привидение? Насколько я помню, это он меня пригласил.

— Совершенно верно, леди Шейла. Но его начальству — как вам известно, он по-прежнему работает в юридической фирме — неожиданно понадобилось срочно отправить в Нью-Йорк какие-то документы, а никто из коллег поехать не мог. Посему…

— Ах, бедняжка! — Леди Шейла вложила в эти слова столько искреннего сочувствия, что это выжало бы слезу из любой публики.

— Не такой уж он и бедняжка! — вмешалась Мэрилин. — Просто Адам никогда не был в Штатах. Вообще. Ни разу. Потому и ухватился за возможность попасть в Нью-Йорк хотя бы на пару деньков. И когда вы, Боб, согласились его заменить…

— Это самое меньшее, что я мог сделать… Скажите, Бренда, а вы верите в привидения?

Бренда Уотсон, бледная и, как всегда, не заметная рядом с красавцем-супругом, слегка пожала плечами:

— Нет. Во всяком случае, не всерьез.

Боб, отдавая дань вежливости, повернулся к сидевшему рядом с ней лорду Хэйрсуолду:

— Ну а как насчет вас, сэр? Вы верите в привидения?

— Я верю в удачу. И, похоже, постоянно сталкиваюсь с ней за карточным столом. Но что касается привидений, разумеется, нет.

— Питер?

— Нет, нисколько. Как и в пресловутую удачу Хэйрсуолда. Вы сами добиваетесь успеха, тщательно изучая состояние рынка, только и всего. На одних предрассудках в Сити далеко не уедешь.

— И, наконец, Джеральд?

Джеральд Мартиндэйл резко мотнул головой:

— Нет. В мире искусства человек должен нутром чуять, что понравится публике, а что — нет. Это, знаете ли, законам логики неподвластно. У одного это есть, у другого — нет. Но привидения? Нет, ни в каких привидений я не верю.

— Что ж… — протянул Боб, — я вижу, сегодня у нас собралась довольно скептически настроенная компания. И все-таки я собираюсь последовать рождественской традиции, по крайней мере, в том виде, в каком она когда-то существовала, и поведать вам историю о привидении… или почти о привидениях. Мне ее рассказал Адам, хотя сегодня я изложу вам ее своими словами. Все произошло здесь, в этом самом доме, где — как вам должно быть известно, — нескольким поколениям предков Адама довелось пережить и хорошие, и плохие времена.

— Бедняжка Адам, — пробормотала Мэрилин. — Ему уж точно пришлось хлебнуть горя — особенно после смерти первой жены, и еще раз, когда разорилась его компьютерная фирма. Во всяком случае, пока он не встретил меня.

— Воистину везунчик! — рассмеялся Боб. — Однако вернемся к нашей истории.

И он повел рассказ…

Дело было под самое Рождество, на пороге нового века, когда вокруг Хэлстон-Мэнора толстым пушистым ковром лежал белый-белый снег… Вокруг камина в большом зале собралось шестеро.

Во-первых, хозяин замка. Самый настоящий, однако, вследствие денежных затруднений, будучи уже достаточно взрослым человеком, вынужденный поступить в медицинский колледж. В отблесках огня он время от времени поглядывал на свою молодую — всего шесть недель, как жену… назовем ее Джулией, дочь владельца мощной… ну, скажем… фармацевтической компании. Здесь же была и его престарелая соседка леди Мортмэйн, сидевшая рядом со своим племянником Джеймсом и его женой Элис. Напротив Джулии, у огня, расположился холостой викарий приходской церкви преподобный Монтэгю Саут.