П Орловец - Приключения Шерлока Холмса против Ната Пинкертона в России

— Конечно, вам виден след ноги на пыльном наружном подоконнике. Это след грубого сапога с подковкой на каблуке. Рядом с ним виднеется другой след, круглый, более нажатый в центре и расплывающийся по краям…

— Совершенно верно. Он походит на след колена, — вставил Шерлок Холмс.

— Так решил и я. Хозяева не доглядели, что форточка не заперта, и вор воспользовался этим. Вне всякого вероятия, вор действовал с помощью еще одного человека. Этот человек исполнял роль сигнальщика. Он мог поместиться на крыше сарая и, конечно, видел, когда хозяйка, сняв драгоценности, вышла к гостям. По его сигналу вор моментально взобрался через форточку в комнату, схватил вещи и, вылезая из форточки, стал на подоконник сначала ногой, затем, держась рукой за ручку рамы, опустился на колено и слез вниз.

— Снаружи было что-нибудь приставлено? — спросил Шерлок Холмс.

— Да. Во дворе, около окна, я нашел на земле валяющуюся лестницу, а около нее след той же ноги с подковкой на каблуке.

— Это все, что вы нашли в этой комнате? — спросил Шерлок Холмс.

— Да. А теперь я попрошу вас пожаловать во двор, — пригласил Нат Пинкертон.

— Я попросил бы вас подождать одну минутку! — сказал Холмс.

С этими словами он вынул из кармана большое увеличительное стекло и, опустившись на колени, стал что-то разглядывать на полу, переползая с места на место.

Окончив осмотр пола, он проделал то же самое с внутренним подоконником.

Вероятно, что-то обратило на себя его внимание, так как его лицо сделалось вдруг серьезным и сосредоточенным.

Вынув из кармана мерку, он произвел какое-то измерение.

Нат Пинкертон с улыбкой посматривал на его работу.

Наконец, он не выдержал.

— Вы работаете так, словно нашли совершенно новые следы! — проговорил он. — Но… могу вас уверить, что ваша работа совершенно излишня. Точно так же, как и вы, я нашел едва уловимые следы на внутреннем подоконнике, но я не придаю значения. Во-первых, на подоконник изнутри постоянно становятся или для того, чтобы протирать стекла, или чтобы открыть форточку, но самое главное это то, что следы идут дальше.

— Весьма может быть! — ответил Холмс как-то загадочно.

— Вы в этом убедитесь сию минуту, — проговорил Пинкертон, выходя из спальни и запирая ее снова на ключ.

Мы вышли во двор и подошли к тому месту, куда выходили окна спальни.

Тут место было огорожено и небольшой квадрат прикрыт рогожей, укрепленной на кольях так, что она не касалась земли.

Осторожно приподняв ее, Пинкертон указал на ясно выделявшийся на песке след.

С первого же взгляда на него, я узнал тот же след, который был отпечатан на наружном подоконнике, с той же подковкой на каблуке.

— Только один след? — спросил Холмс.

— Только один, — ответил Нат Пинкертон. — Направление следа — к конюшне. Лишь только я заметил это, как тотчас же бросился в конюшню и перешарил в ней каждую соломинку.

— И, вероятно, что-нибудь нашли? — спросил Холмс.

— Да.

— Прислуга была уже арестована?

— Да.

— Задолго?

— Часа за три перед тем, как я начал розыски в конюшне.

— И что же вы нашли там?

Нат Пинкертон достал из кармана женское кольцо с бирюзой, окаймленной розанами.

— Вот эту вещь.

— Где?

— В яслях. В этом месте есть как раз ход на сеновал. Вор, схвативши вещи, бросился в конюшню и оттуда, вероятно, на сеновал, потеряв по дороге одну из краденых мелочей. Можно предполагать, что его сообщник, сидевший для наблюдения на крыше конюшни, соскочил на сеновал, где принял от главного вора краденые вещи и вместе с ними скрылся. А вор возвратился во двор.

— Почему же вы заключаете, что именно кучер Никита Панкратов, а не кто-нибудь другой, украл вещи? — спросил Холмс, все время слушавший объяснения Ната Пинкертона с величайшим вниманием.

Пинкертон улыбнулся.

— Очень просто, — ответил он. — Арестовав всех служащих, я забрал все их вещи и, отобрав от них их обувь, стал сличать ее с найденными следами.

— И?..

— И нашел требуемое. В момент ареста на кучере Никите были сапоги, которые по величине хотя и подходили к следу, но не совсем, а по деталям и вовсе не подходили. Но зато под кроватью Никиты я нашел сапог, его старый сапог, хотя и не с той ноги, но вполне подходящий к следу по величине и деталям.

— Вы говорите, что сапог с другой ноги? — полюбопытствовал Холмс.

— Да. С правой. А на подоконнике и на земле под окном виден отпечаток левой ноги.

— Куда же девался у кучера левый сапог?

— Он говорит, что оба его сапога все время находились у него под кроватью.

— А левый?

— В этом его показания путаются. Он говорит, что не знает, куда и когда пропал сапог. Вообще он, видимо, путает…

— Но ведь действительно возможно, что кто-то украл его сапог.

— Один? — улыбаясь, спросил Пинкертон.

— Да, хотя бы и один. Для положительного обвинения нужны более веские доказательства.

— И они есть.

— А именно?

— В кармане его кучерского армяка найден маленький рубин, вероятно, вывалившиеся из какой-нибудь вещи и, вследствие своей маленькой величины, оставшийся незамеченным в глубине кармана.

— Да… эти данные говорят ясно за его виновность, — задумчиво проговорил Холмс. — Где он находится?

— Пока — в сыскном.

— Его можно будет видеть?

— Без сомнения. Через час его приведут сюда.

— Но что он говорит относительно других вещей?

— Он запирается во всем. И надо заметить, что запирается очень естественно. Он уверяет, что в момент кражи — спал, будучи усталым после езды господ. Некоторые из дворни утверждают это, хотя и показывают, что все были в хлопотах и в комнату, где спал кучер, заглядывали редко.

— Подойдите-ка, Ватсон, сюда, — попросил Холмс, отрываясь от вопросов и снова подходя к тому месту, где на земле виднелся след. — Держите-ка лестницу!

Он приставил лестницу к окну и взобрался наверх.

— Нет сомнения, что лестницу приставляли и по ней подымались, — донесся до нас его голос. — След виден ясно.

Он спустился вниз и задумчиво произнес:

— Странно… очень странно…

— Что именно? — спросил Нат Пинкертон.

— Именно то, что всюду виден след лишь одной левой ноги.

Нат Пинкертон саркастически улыбнулся.

— Можно подумать, что вы, несмотря на неопровержимые доказательства, не верите в виновность кучера Никиты Панкратова.

В его голосе звучала насмешка.

Холмс пожал плечами.

— У каждого могут быть свои взгляды! — произнес он.

— В особенности, когда люди иногда сознательно ищут чудес и фокусов там, где дело ясно и просто.

— Вы говорите обо мне?

— В данном случае — да! — сказал Пинкертон, не стараясь даже скрыть презрительной улыбки.

— Будущее покажет, кто из нас прав, — произнес Шерлок Холмс.